«Таёжная» мудрость Астафьева и наше Васюткино озеро

№ 2024 / 14, 12.04.2024, автор: Владимир ВОРОНОВ (Республика Карелия)

Есть такие произведения, которые всего несколькими предложениями западают в душу. Именно своей простой мудростью и правдоподобием рассказы Виктора Петровича Астафьева навечно осаживаются в памяти, прививают характер, учат храбрости и выдержке. Едва ли в школьной программе найдётся другой автор, которого столь часто я вспоминал исподволь.

Русская литература «средней полосы» для нас, карельских детей, часто была непонятна – мы просто не видели и представить не могли той природы, которая описана у наших классиков. Вот у Пушкина или Блока, например, поют соловьи, но мы и представить не могли, что это за птицы такие. Поля, овраги, золотистые нивы, дубы, клёны – всё это для нас было чуждым.

Намного ближе было «наше»: романы и рассказы Виктора Потиевского о природе Севера, повести Александра Линевского о первобытности, сумрачная Похьёла и солнечная Калевала, переданные на письме Элиасом Лённротом. Однако «нашими» мы считали и астафьевские рассказы о сибирской тайге и всем сердцем их полюбили.

Перечитываешь теперь «Васюткино озеро» и понимаешь, что всю жизнь провёл по этим таёжным законам и привычкам, которые когда-то узнал из рассказов.

Перед рыбалкой мама выдавала мне у дверей два коробка, один со спичками, другой – с солью. И всегда одно и то же: вроде бы собираешься рыбачить всего несколько часов, но вечные вопросы «бутерброды взял? чай?», и неоднократно эти спички, хлеб и соль выручают, прямо как у Васютки:

«– Ты от затесей далеко не отходи – сгинешь. Хлеба взял ли с собой?

– Да зачем он мне? Каждый раз обратно приношу.

– Не разговаривай! На вот краюшку. Не задавит она тебя. Спокон веку так заведено, мал ещё таёжные законы переиначивать.

Тут уж с матерью не поспоришь. Таков старинный порядок: идёшь в лес – бери еду, бери спички».

 

 

А погоня Васютки за глухарём, охотничий азарт, его скитания и радость при виде Енисея… У нас почти каждому ребёнку знакомо это ощущение жути и потерянности, которое Астафьев так живо передал в рассказе.

Лес всегда тянет вглубь. Собираешь, например, ягоды. Идёшь себе от кочки к кочке – очередной пятачок черники или брусники так и манит. Проходит час-другой и вдруг понимаешь, что заплутал. Сперва волнуешься, крутишь головой по сторонам, но передохнешь минуту, и вот уже можешь услышать шум реки-ориентира или подмечаешь где-нибудь вдали прогалину – значит, дорога – и на душе становится спокойно. Затем тащишь тяжеленное от ягод ведро к машине.

А глухарей мы видели с раннего детства: дома у заядлых охотников нетрудно встретить одно-два чучела этой гордой птицы. Бывает, пробираешься с удочкой по берегу форелевой реки, думаешь о чём-то своём, освобождаешь то и дело путающуюся леску от ветвей кустарников, как вдруг в соседней чаще глухарь поднимается в воздух с громкими хлопками. Замираешь от страха, сердце только чуть-чуть успокоится, и слышен вновь лишь шум воды, разбивающейся о пороги.

Наша учительница по русскому и литературе – большая поклонница Василия Александровича Сухомлинского и всегда старалась прививать детям заинтересованность к книге на практике, соединять книжные образы с действительностью. «Бежин луг» Тургенева мы пересказывали в классе, собравшись на импровизированной «лужайке», стихи Цветаевой – непременно читали на берегу, с «кострами рябин» в руках. После прочтения же «Васюткина озера» мы шли в поход к берегу одной из безымянных ламбушек*.

«Может, видели вы на физической карте в низовьях Енисея пятнышки, будто небрежный ученик брызнул с пера голубыми чернилами? Вот где-то среди этих кляксочек и есть та, которую именуют Васюткиным озером».

В Карелии такие безымянные кляксочки набросаны повсюду. Наша ламбина тем примечательна, что вода в ней светлая и такая же голубая, как ученические чернила, но, по сравнению с большинством «черноватых» озёр, она совершенно прозрачна. Летом в ней невооруженным взглядом можно увидеть, как снуют окушки (разумеется, если сиги там и были, как на настоящем Васюткином, то все уже переловлены). Зимой же такие светлые ламбушки обычно покрываются кристально чистым льдом, и когда поднимаешь шнеком** воду с шугой, вокруг лунки точь-в-точь рассыпаются бриллианты.

С тех пор у нас в классе и повелось, лишь станет скучно: «Пойдём на Васюткино? До Васюткина? Давайте на Васюткино?» Или искупаемся, или просто посидим у костра, или устроим рыбацкий забег по нескольким водоёмам и обязательно зацепим это озерцо. Там и теперь есть скамейки, поставленные бывшими учениками, всегда заготовлены дрова для костра, на ветку прибрежной сосны привязана тарзанка для прыжков в воду. И как-то неожиданно закрепилось в народе это необычное название. Меня удивляло в школьные годы, когда от взрослых слышал именно его – «Васюткино». Видимо, многочисленные поколения учеников передавали топоним старшим.

Вообще, такие крохотные ламбушки всегда получали самые любопытные названия. Однажды слышал про таинственное озерцо Подкова, где водятся «окуни по килограмму». На Питомнике зимами ловили окуня и плотву, на Восьмёрке – щуку…

Другой рассказ Астафьева – «Конь с розовой гривой» – подарил мне настоящее правило жизни, которое со временем стало неотъемлемой моей частью. Разумеется, мораль произведения запоминается сама по себе: вряд ли кому-то захочется пережить подобный стыд и ещё получить награду за обман близкого человека. Но, как ни удивительно, со мной навсегда остались строки именно о сборе земляники:

«Я брал старательно и скоро покрыл дно аккуратненького туеска стакана на два-три. Бабушка говаривала, что главное в ягодах – закрыть дно посудины».

Конечно, нашей «земляникой» была морошка. Сбор морошки справедливо считается самым сложным, никаких тебе грабилок или комбайнов*** – каждую ягоду нужно брать руками. На болоте жарко, ветра нет; когда наклоняешься к кочке, лицо тут же облепляет мошкара. Но вот эта простая мудрость из рассказа Виктора Петровича всегда успокаивала. Заполнил дно – и уже мошка не беспокоит, меньше чавкает болото, солнце не печёт. Глядишь – набралась половина ведёрка, затем оно уже полное, за ним ещё одно, потом десяти- или двадцатилитровое ведро…

 

 

Совершенно непроизвольно этот принцип перешёл и во все остальные области моей жизни. За какое бы трудное дело я не брался, всегда вспоминаю о том, что нужно сперва «закрыть дно», а вместе с тем припоминаю своё детство, юность и «всё не могу забыть того коня с розовой гривой» – рассказы Виктора Петровича Астафьева.

 

---

* От карельского/финского lampi – непроточное озеро, подобие стариц в средней полосе. Часто – глубокие (8-10 м), ледникового происхождения. В некоторых таких ламбушках обитает исключительно форель.

** Местное название рыбацких ледобуров.

*** Пластиковые или металлические приспособления с зубьями для сбора ягод. Своеобразный символ ягодного сезона.