Вблизи тёмных аллей
О новом графическом цикле Анатолия Петушкова
№ 2024 / 10, 15.03.2024, автор: Вера ЧАЙКОВСКАЯ
В мировой прозе прошлого столетья я на первое место ставлю не прославленную набоковскую «Лолиту», а удивительную книгу рассказов Ивана Бунина «Тёмные аллеи». В названии Бунин использовал образ из лирического стихотворения Николая Огарёва: «Кругом шиповник алый цвёл. Стояли тёмных лип аллеи». Оба автора – русских эмигранта – так или иначе соревновались друг с другом и друг друга недолюбливали. Парадокс в том, что роман молодого Набокова, – несколько «старческий», малолетние девочки-«нимфетки» как объект любви обычно появляются от эмоциональной усталости и пресыщенности, именно персонажи «в возрасте» ищут чего-нибудь «погорячее». А достигший весьма «серьёзного» возраста Иван Бунин пишет книгу по-юношески молодую, пылкую и горячую, причём рассказывает о любви героя не как о чём-то далёком и давно прошедшем, а как о живом и незримо, незыблемо, вечно теперь присутствующем в «подлунном мире». Это «вечное настоящее» моментов полноты и счастья жизни.
Обо всем этом я подумала, глядя на недавние масляные пастели Анатолия Петушкова, художника отнюдь не молодого и не молодящегося. Но, как хотите, а он всё же молод! Об этом говорят работы – поразительной свежести, тонкости и эмоциональной насыщенности. Не знаю, вспоминался ли ему Бунин, но поэтический образ русской лесной аллеи у него присутствует. Нет, эта графика вовсе не «символична» и не на что-то глубокомысленно намекающая. Но авторский филигранный «реализм» открывает в природе, в лесной аллее, в опушке леса, в пригорке, заросшем разнотравьем, – чудеса таинственных эмоциональных вибраций, соотносимые с человеческими любовными переживаниями. Выстраивается целая лирическая новелла.
Вот на первом листе мы видим дождливую серенькую сельскую улочку с серенькими небесами и серенькой, поблёскивающей от дождя дорогой. Редкие сельчане бредут под зонтиками. Всё обычно и обыденно.
Но дальше разворачиваются чудеса. Нас словно заряжают энергией и для этого выводят на аллею в лиственном лесу. Композиция строится так, что весь мир словно бы сосредоточен в этой аллее. Уж не знаю, какие это деревья, огарёвские липы или, может, клёны, – листья даны плотной, живой, просвеченной солнцем массой. А в глубине аллеи виден кусочек неба и новая полоса лесов. Мы вышли на дорогу каких-то романтических переживаний, нас подхватывает что-то неопределённое, воздушное и хмельное.
И вот мы уже в самой гуще березняка, тонкие берёзки стоят по обеим сторонам поросшей травой тропинки, они нас радостно приветствуют. И мы тоже рады их тихой прелести.
Оттуда выходим, возможно, к тому, синеющему прежде вдали лесу. Тут каждое деревце с тонким, тёмным, красиво изогнутым стволом. А прохладно-печальная синева красок стволов перекликается с яркой зеленью вершин, давая ощущение гармонии.
Три работы изображают некий выход из замкнутого пространства лесных аллей в открытое пространство взгорья, спускающегося не то в овраг, не то к речке, не то к селенью. На одной работе с золотящимся деревом – какое-то бурное переживание счастья. На другой – два деревца мирно стоят у края оврага в потоке воздуха и небесной синевы с прозрачными облаками. А на третьей – буря подхватывает те же самые деревья, разводы пастели показывают словно бы вздыбленную рябь листвы. Трава, сгибаясь, клонится влево. Но это и есть жизнь, где не бывает постоянно одного состояния и радость нередко сменяется отчаянием. Но в целом весь цикл – всё о том же, бунинском, – вечном и нетленном томлении любви…
Хорошая статья, хотя бунинского я не нашел. Вижу красочную летопись романтика и любящего человека, да, он такой. В своих работах он словно зеркало держит перед собой. а еще Анатолий – мастер, прошедший длинный путь , не уставший удивляться трепетной красоте. Уместно также сказать, что сама техника масляной пастели – очень кстати делает живописный поиск более строгим, скупым, точным, “сконцентрированным”.