Время действия
Рубрика в газете: Тайны мейнстрима, № 2019 / 43, 21.11.2019, автор: Людмила ВЯЗМИТИНОВА
Сегодня вряд ли кого-то можно удивить сборником прозы или, тем более, поэзии. Их выпускают и союзы писателей, и крупные издательства, и сами авторы – в складчину. Но «Реальный магизм» – сборник рассказов, который совсем недавно увидел свет – это действительно знаковая книга для современной литературы. Дело даже не столько в том, что под обложкой читателя ждут не издававшиеся ранее рассказы довольно известных сегодня и премированных авторов – Евгении Некрасовой, Александры Николаенко, Вадима Месяца… «Реальный магизм», как считает идейный вдохновитель и составитель сборника, известный литературный критик Людмила Вязмитинова, – это срез центрального течения современной российской прозы – магического реализма.
«ЛР» поговорила с Людмилой Геннадьевной о том, почему мистическое в литературе помогает точнее показать нашу действительность, о взаимодействии поэзии и прозы, о бессмысленности различных «измов» и приставок «постпост», и о том, как менялся литературный климат в России с 90-х годов и до наших дней.
– Людмила Геннадьевна, вы больше известны как критик, специализирующийся на поэзии. Что побудило вас стать редактором-составителем сборника прозы?
– Еще в 2012 году в интервью Независимой газете я говорила, «что сейчас главное переместилось в прозу». Последующие семь лет убедили меня, что интуиция аналитика литературного процесса и в этот раз меня не подвела: на так называемые вызовы времени сейчас отвечает проза, а не поэзия, занятая в основном своими внутренними проблемами. Поэтому отвечу на ваш вопрос так: выступить в качестве редактора-составителя «Реального магизма» меня побудили размышления о путях движения литературы, наложившиеся на то обстоятельство, что последние пять лет я по мере сил занимаюсь, так скажем, культуртрегерством. Сборник уже был готов к печати, следовательно, было написано моё предисловие к нему, в котором я обосновываю свою мысль о магическом реализме как мейнстриме современной прозы, когда я убедилась в правильности своих действий. Присутствуя в центре Вознесенского на встрече с мэтром жанра магического реализма Ольгой Славниковой, я услышала из её уст, что сегодня именно прозаик буквально вынужден взять на себя функцию показа правдивой картины мира, и культурная ситуация такова, что это можно сделать только введя в описание обыденного мира элементы фантастики. Об этой встрече я написала в своей рубрике «Просто о сложном», которую веду в журнале «Артикуляция»…
– Вы не только составитель, но и один из авторов сборника. Проза для вас – жанр, так скажем, более непривычный, чем поэзия или критика? Или настолько же родной, просто публикуетесь чаще как критик и поэт?
– По характеру дарования я – поэт и литературный критик, как я всегда себя и именую. В качестве прозаика я выступаю только как соавтор своего мужа – Андрея Цуканова – и в этом сборнике, и в ранее опубликованных нами рассказах. В большинстве из них главные герои те же, что и в том, который вошел в сборник – частные детективы супруги Горбовы, которых придумал Андрей. Мы планируем и дальше работать с ними, и не только в жанре рассказа.
– Вы назвали магический реализм мейнстримом современной российской прозы. Откуда такое ощущение? Каких современных авторов можно выделить как ярчайших представителей современного магического реализма?
– Так сложилось, что для меня такими авторами прежде всего стали Ольга Славникова и Алексей Иванов. Рассказ Ольги Славниковой «Базилевс» – жемчужина невероятной красоты не только магического реализма, но и всей русскоязычной прозы, этот текст просто безупречен. Но ощущение того, что магический реализм – это мейнстрим сегодняшней прозы у меня появилось раньше. Как это обычно бывает, нужная информация приходила из разных источников. В 2009 году в издательстве Независимой премии «Дебют» вышел просто поразивший меня роман лауреата этой премии в номинации «Фантастика» (2007) Ольги Онойко – «Хирургическое вмешательство». Именно этот роман, напрямую отсылающий к творчеству легендарных братьев Стругацких, на произведениях которых я выросла, навел меня на мысль о том, что формируется направление, в котором обыденная реальность подается как пронизанная необъяснимыми для обычного человека проявлениями активно влияющего на нашу жизнь скрытого мира. Ольга Ильницкая, Вадим Месяц, Мария Галина… давнее знакомство с ними и их творчеством также подвигало к этой мысли. А где-то два-три года назад мне посчастливилось познакомиться с ныне именитыми Александрой Николаенко и Евгенией Некрасовой. В одном из журналов проекта «ЛиФФт» я прочла рассказ Александры Николаенко «Без регистрации» – и была потрясена тем, как он написан, это было еще до триумфа «Убить Бобрыкина». И не иначе как опять же развитая за годы описания хода литературного процесса интуиция привела меня в библиотеку им. Ф.М. Достоевского, где Евгения Некрасова читала отрывки из своей до сих пор недописанной «Выкинутой повести». В зале было человек двадцать молодых людей, среди которых я чувствовала себя ископаемым, но текст был настолько хорош, что я была буквально заворожена и написала об этом в одном из обзоров «Кто. Где. Когда», которые публиковались на портале «Textura». И, еще раз отдав должную дань восхищения увенчанной наградами «Калечине-Малечине», выражаю надежду, что мы увидим в печати чудесное повествование, отсылающее к «Малышу» братьев Стругацких – о младенце, которого выкормил и воспитал мусорный бак… Необходимо сказать также о Борисе Евсееве, с творчеством которого, а потом и с ним самим я познакомилась не так давно. Он придерживается термина «онтологический реализм» и выделяется среди современных прозаиков тем, что является единственным представителем, условно говоря, «неопочвенничества». А этим летом на фестивале в Минске я познакомилась с Алексеем Небыковым, с которым мы обсуждали болевые точки нашего книгоиздательства, и он стал автором сборника «Реальный магизм» с рассказом, в котором мастерски описано, как в обыденную жизнь самым неожиданным образом вторгается мистика – как реакция на поступки и выбранную людьми линию жизни. А курируемый им литературный портал «Pechorin.net» стал оказывать моему проекту «Реальный магизм» информационную поддержку.
– Хорошо, но почему так происходит, что магический реализм оказался в центре литературного процесса? Ирреальность мира в эпоху «цифры»?
– Сейчас много говорят о рождении новой культуры, и я думаю, а скорее, чувствую, что так оно и есть. Мы живем в мире, который еще каких-нибудь тридцать лет назад был бы назван фантастическим. Все более и более описанное фантастами становится обыденной реальностью. Теряется граница между реальным и виртуальным. Мистика вторгается в нашу жизнь все настойчивее – началось все с центров йоги, со знания, что человек живет не в трех, а во множестве измерений, только жизнь в них протекает бессознательно, и прочая, и прочая. Тогда как нон-фикшн теряет свои очертания, к этому жанру теряется доверие. А внимание, все более пристальное, оборачивается к так называемому тайному знанию, которое перестает быть тайным. Это очень сложный процесс, рассуждать о котором – вне моей компетенции. Я могу профессионально говорить только о литературе, что я и делаю, и выпускать книги, которые отвечают запросу сегодняшнего дня, что стараюсь делать. Во всяком случае планируется и второй выпуск сборника «Реальный магизм». Другой вопрос – проблема выхода к читателю, вот он сейчас самый главный.
– «Реальный магизм» – это синтез поэзии и прозы?
– Что касается взаимодействия прозы и поэзии – это сложный вопрос. Изучение истории литературы и годы наблюдения за происходящим в литпроцессе убедили меня, что все новое, что появляется в культуре, сначала проявляется в поэзии, она как бы принимает первый удар на себя, и остатки уходящего, кстати, тоже она отрабатывает. А проза зиждется на том, что выдает в культурное пространство поэзия. Поэтому в идеологическом сумбуре «лихих 90-х» так буйно цвела именно поэзия и так называемая «малая проза». Настоящая проза пришла позже – и сейчас активно развивается, удивляя шедеврами. А в поэзии, которой, кстати говоря, море разливанное, идут внутренние подспудные процессы, которые проявятся чем-то пока неведомым. Знаете, в свое время говорили о дирижаблях на тысячу мест, а появились самолеты. Поэтому не считаю возможным прогнозировать, но за тем, что происходит в поэзии, стараюсь следить как можно тщательнее.
– Почему сборник называется «Реальный магизм»? Это просто «прикол»? Или за этим стоит название нового направления в прозе, вроде «нового реализма» или «нового традиционализма»?
– Конечно, можно сказать, что да, это очередной «новый реализм», может быть, когда-нибудь он будет назван «традиционным», кто знает. Но вообще, не в этом дело…
– Стоит ли вообще сейчас всерьёз говорить о каких-либо «измах»? Критики, конечно, много об этом пишут, и, порой, прямо противоположное друг другу. Одни бьются – что есть эти самые «измы», течения, другие начисто их отрицают. А вы как считаете?
– Полагаю, что да, об «измах» сейчас говорить не время, только о течениях. Мы действительно стоим в начале новой, еще неведомой культуры. Какие уж тут «измы». Хватит уже и приставок «пост» и «постпост». Необходимо всматриваться в то, что приносит жизнь, в то новое, что зарождается, и стараться понять – именно направление, в котором все это движется.
– Как критик вы открыли много новых имён. Есть такие в этом сборнике?
– Я уже рассказала вам, как «рекрутировались» авторы сборника. С самого своего вхождения в литературный процесс – в середине 80-х прошлого века – я старалась быть очевидцем как можно большего из происходящего в нём и по мере сил участником того, что при этом меня заинтересовывало. В ходе этого происходят встречи с людьми, затеваются проекты, и, конечно, всегда обнародуются имена – как известные, так и нет, но, на мой взгляд, также достойные внимания. То же самое было и с проектом этого сборника. Я ручаюсь за качество каждого текста в нем, тем более что являюсь их редактором – вне зависимости от известности автора. Надеюсь, что те писатели, которые не известны читающей публике, будут оценены ею по достоинству, и тогда можно будет говорить о том, что я их «открыла».
– Что объединяет авторов сборника, кроме магического реализма?
– Их объединяет исключительно принадлежность к направлению и качество текстов. Кстати говоря, произведения ряда авторов не попали в сборник, но это произошло только в силу того, что объем, какой бы он ни был, всегда ограничен. Надеюсь, удастся выпустить и второй подобный сборник.
– Кстати говоря, в 1998 году вы издали сборник под названием «Время для размышлений». А сейчас – какое время?
– Героическим и наивным было то время в литературе. Конечно, сейчас для размышлений оснований не меньше. Тот сборник – памятник времени, он издан по материалам выступлений на радио России в тогдашней программе Дмитрия Воденникова «Своя колокольня» – совместно с Андреем Цукановым. А сейчас… Время не столько размышления, сколько действия – на основе очень серьезных и практических размышлений, и это подтверждает происходящее в литпроцессе.
– Вы как-то обмолвились, что с точки зрения человека, жившего лет 30 назад, мы пребываем в совершенно фантастическом мире. Время меняется стремительно, это так. Как бы вы охарактеризовали 90-е, 00-е, 10-е в литературе? Если кратко.
– Если очень кратко. Девяностые: воссоединение русскоязычной литературы в единое целое, изменения условий ее функционирования и необратимость перемен, первый этап «салонной культуры». Нулевые: ощущение стабильности, второй этап «салонной культуры», который казался вечным и незыблемым. Десятые: неожиданная утрата стабильности в отношении всего сложившегося прежде, уход в глубины истории того, что, казалось бы, было так недавно, выход на сцену поколения, сформировавшегося уже в новых условиях бытийствования русской литературы, и начало того, в чем мы находимся сейчас.
– Как вы относитесь к апокалипсическим высказываниям по отношению к литературе? Вроде: «Литература мертва» или «Литература скоро умрёт! Очнитесь!»
– Никак не отношусь. Литература есть, была и будет. Другой вопрос – в какой форме. А вообще-то, любить её надо и работать честно, и гамбургский счет тоже никто не отменял.
– Главная проблема современной русской литературы на ваш взгляд?
– У нынешней литературы две главных, связанных между собой проблемы. Первая – плачевное состояние профессиональной литературной критики. Вторая – выход написанного автором, пусть и самого блестящего, текста, к читателю, которому он адресован. Именно в этом нуждается сейчас сборник «Реальный магизм», и надеюсь, это интервью ему поможет.
Беседовал Иван КОРОТКОВ
25 ноября в 18.30 в Малом зале ЦДЛ
пройдёт презентация сборника рассказов «Реальный магизм». Вход свободный.
Нет, сборником поэзии еще можно кое-кого удивить, из тех, кто знает, что это называется – сборник стихов. Но таких все меньше и меньше.
Да и срез течения – это по-нашему, по-местному, по-культурному.