ВСЕ УМРУТ, ОСТАНЕТСЯ ТОЛЬКО ТЕАТР
Рубрика в газете: Призрак глобализации, № 2019 / 5, 08.02.2019, автор: Герман САДУЛАЕВ (САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
1. Жалкое, душераздирающее зрелище представляет собой российский писатель средней руки! Он не прочитан, не обласкан, не обруган, вообще не замечен, беден, болен и одинок. Не злой ли рок привёл его на эту стезю? Не лучше ли было ему заняться чем-то полезным для людей? Или он знал, что ни к чему прочему у него всё равно нет талантов и решил, почему-то, что к литературе у него талант есть?
2. Ведь если бы он был предпринимателем средней руки, то обеспечил бы себе и семье такую жизнь, которая теперь ему может только сниться. Если бы он был средней руки чиновником, то жил бы ещё лучше, чем предприниматель. Или если бы он был поваром, входящим в первую сотню лучших поваров страны, то ему было бы обеспечено место шефа в одном из престижных ресторанов столицы с невероятным окладом и влюблёнными в него официантками. Но он всего лишь один из ста лучших писателей России, и это не значит совсем ничего.
3. Потому что только первые десять в литературе получают всё. Есть только десять позиций писателей «на полную ставку», все остальные могут заниматься литературой в свободное от основной работы время.
4. Может, не десять, а двадцать или тридцать. Вы же понимаете, что эта цифра условна. Безусловно только одно: число счастливых позиций весьма ограничено и с каждым годом оно не растёт, а уменьшается, вместе с падением читательского интереса и книжного рынка. И даже наметившееся восстановление книжной отрасли (на 7-8% в год) пока не даёт в этом смысле позитивного эффекта.
5. Может быть потому, что рост обеспечивается учебниками, специальной литературой, мировыми бестселлерами. А может и просто так. Как нефть и бензин. Ведь все знают, что если нефть на мировом рынке дорожает, то в России цена бензина растёт, потому что бензин делают из нефти, а нефть дорожает. Но если нефть дешевеет, то в России цена бензина растёт, потому что нефтяные компании должны на внутреннем рынке компенсировать потери, которые случились у них на внешнем рынке, когда подешевела нефть. То есть, цена бензина растёт в любом случае. Так и количество «призовых мест» в литературном мирке в любом случае уменьшается, растёт ли книжный рынок или падает.
6. Бедный, несчастный, истосковавшийся по вниманию писатель пытается заинтересовать своим творением коллег, таких же бедных, несчастных и истосковавшихся по вниманию. Он подобен пироженщику, который на улице пироженщиков хочет продать свои пирожные другим пироженщикам. Но всё, что могут сделать другие пироженщики, это морально поддержать коллегу, немного откусив от его пирожного и сдержанно похвалив рецепт. Несдержанно хвалить они не могут, потому что им бы самим свои пирожные куда-то пристроить, а если вот этот пироженщик спёк что-то невероятно вкусное, то куда девать свои пирожные? Выкинуть их? А у каждого пироженщика вся пекарня забита пирожными.
7. Пироженщик обижается на коллег, пишет на заборе, что они бесчувственные и коррумпированные. Но это не так. Просто пироженщики не могут есть так много пирожных, у них у всех уже сахарный диабет.
8. Казалось бы, писатель просто должен пойти на соседнюю улицу, туда, где живут не пироженщики, и попытаться продать свои пирожные там. Но такой улицы нет. Там никто не живёт. И писатель не может туда пойти. У него на ноге браслет, у него судебный запрет, он не должен покидать свою улицу.
9. И несчастный писатель средней руки стенает, полагая, что это его личная судьбинушка, тяжёлая доля. Или недостатки цеховой организации. Хотя вроде бы интеллектуал, должен думать, должен был первым понять, что проблема не в литературе, не в литераторах, не в пирожных, не в издательствах, не в читателях, не в премиях и конкурсах, проблемы на этом уровне вообще нет, только попытки компенсировать настоящую, не проблему, нет, катастрофу. И что это за катастрофа? Можно ответить одним предложением.
10. Глобализация делает ненужными миллионы людей.
11. Всё началось с сапожников. Раньше в каждом квартале нужен был свой сапожник, который шил и чинил обувь. Потом обувь для всего города стали делать на одной фабрике и сапожнику оставалось только чинить. Из десяти сапожников два стали чинить обувь, три пошли рабочими на обувную фабрику, а остальные пять выпили палёной водки и умерли. Потом обувь для всего мира стали делать в Китае, чинить её почти перестали, а обувную фабрику в городе закрыли. Из двух починщиков остался один, второй выпил палёной водки и умер, из трёх рабочих один уехал работать в Китай, а двое выпили палёной водки и умерли. Потом обувь стали делать в Китае на автоматизированной линии, сделанной в Германии, из десяти рабочих на фабрике оставили одного и это был не наш, не русский сапожник, а немец, наладчик линии, а наш сапожник вместе с уволенными китайцами выпил палёной водки и умер. Все умерли.
12. И что мы делали, когда убивали сапожников? Взывали ли мы к человечеству? Предсказывали ли катастрофу? Нет. Напротив. Литераторы весьма привествовали прогресс, технику, цивилизацию, больше хорошей обуви задёшево, скидки, распродажи, сияющие супермаркеты и меньше этих грязных измазанных ваксой сапожников в своих уродливых будках. Когда пришли за сапожниками – мы не молчали, мы кричали одобрительное «ура!» и бросали в воздух свои хрустящие панталоны. Теперь наша очередь умирать. Кто и почему должен нас пожалеть?
13. Сапожник? Тот, единственный оставшийся в живых сапожник уже справился с ситуацией: он шьёт по индивидуальным заказам очень дорогую обувь для очень богатых людей и у него список заказов закрыт на ближайший год. А нам ещё придётся пережить своё падение до самого дна, прежде, чем мы начнём медленно подниматься.
14. Проблема не в автоматизации, а в глобализации – это важно. Причём не в какой-то там любой глобализации, а в глобализации по капиталистической модели. Автоматизация производства и прочих процессов есть только форма, которую принимает глобализация. Если представить себе автоматизацию и даже роботизацию без глобализации, то такие автоматизация и роботизация не приводят к выкидыванию людишек за борт корабля, они лишь меняют форму занятости. Да, вместо десяти рабочих, занятых ручным трудом, линию может обслуживать всего один оператор. Но кто произведёт эту линию? Кто её установит? Кто наладит? Кто напишет программное обеспечение? И, главное, кто будет обучать всех этих людей, которые теперь, вместо того, чтобы заниматься примитивным ручным трудом, должны производить, налаживать и программировать сложное оборудование? Мы получим сопоставимое число людей, работающих на более высоком квалификационном и образовательном уровне.
15. Однако задача автоматизации при капитализме не в том, чтобы избавить человека от отупляющего ручного труда, улучшить его образование, освободить ему время при сохранении и повышении эффективности производства. Задача в том, чтобы получать большую прибыль. А для этого нужна централизация, специализация, экономия на масштабах. Поэтому не будет местного производителя автоматизированной линии, не будет местной школы программистов, всё будет максимально масштабировано и сконцентрировано. При автоматизации в рамках глобализации главное, что происходит, главное, что ощущают люди – это как производства постоянно «исчезают», «ускользают», уводятся в какие-то далёкие и гипер-специализированные центры.
16. И это не только ради эффективности, но и ради контроля. Когда у вас в руках все ноу-хау оборудования и программирования, то вы контролируете отрасль, даже не владея всеми предприятиями отрасли.
17. Если не получается глобализовать что-то рыночными методами, то глобализуют административными. Например, в России по требованию международных корпораций законом запрещено использовать свой посевной материал. Можно сажать и сеять только семена, купленные у мирового монополиста, контролирующего биотехнологии. Иначе вас накажут штрафом, посевы сожгут, скот перестреляют из крупнокалиберных пулемётов, а всех женщин вашей деревни изнасилуют на контрафактном сене. А потом тоже убьют.
18. Так что радуйтесь, что писать вам разрешено всё что вздумается. И читать всё что вздумается. Пока разрешено. И жён оплодотворять. Скоро вы не сможете этого делать, а оплодотворять ваших жён будут только сертифицированные оплодотворители, работающие в лицензированной международной генетической корпорации.
19. Такова автоматизация, роботизация, новые способы передачи информации, весь этот ваш интернет, стриминговые платформы и торренты. Всё это лишь разные лики глобализации. Они не существуют отдельно, просто как «технологии». Нет никаких «просто технологий». Нет никаких «чисто технологических технологий», которые не были бы основой для специфического социально-экономического способа присвоения.
20. Современные «технологии» являются прикрытием невероятного, невиданного ранее в истории процесса частного присвоения результатов общественного труда и сегрегации человечества, внутреннего процесса, для которого даже «глобализация» является лишь внешней оболочкой. Итак, сверху «технологии, которые делают нашу жизнь лучше», внутри «глобализация, которая делает лишними миллионы людей», а в самой сердцевине «вы всё равно в это не поверите, вы же разумные люди, а это попахивает какой-то очередной конспирологической теорией, ха-ха, вы ещё вспомните рептилоидов; ладно, да, нет, никогда в истории человечества, ни при египетских фараонах, ни при тиранах и аристократах не было столь высокой концентрации контроля над всеми ресурсами человечества, природными, экономическими, техническими, интеллектуальными, в руках столь малой группы людей, которые, впрочем, не связаны общими интересами внутри своей группы (или связаны, но не вполне сознательно, а в силу своего положения, поэтому «заговора», конечно, нет), но ещё меньше связаны с интересами широких масс населения, если не считать связью связь чисто отрицательную, противополагающую».
21. В логике этого процесса – уничтожение лишних людей целыми классами, сословиями, профессиями и цехами. Экономическое уничтожение. Экономическое уничтожение по сравнению с уничтожением в газовых камерах является более экономным и эффективным. Вам не нужно тратить газ и думать об утилизации отходов. Вы просто лишаете массы людей экономической основы и экономического смысла жизни, и они сами за свой счёт осуществляют свою собственную утилизацию.
22. В некоторых обеспеченных странах, которые могут себе это позволить, выделяются бюджетные средства, чтобы ускорить и облегчить утилизацию (всё равно это дешевле, чем содержать концлагеря). Маргинальным гражданам (среди которых множество людей «творческих наклонностей») выделяется от государства социальное пособие, которое точно расчитано так, чтобы хватало на еду, жильё и ежедневный приём лёгких наркотиков (на употребление которых мы смотрим «сквозь пальцы» и даже мягко пропагандируем в искусстве – именно поэтому; сама маргинальная тусовка и пропагандирует – идеальный механизм самоутилизации).
23. В необеспеченных странах, где правят слишком жадные люди, которым жаль поделиться с обречёнными людьми даже копейками на хлеб и марихуану, в таких, как Казахстан (ха-ха!), само-утилизация превращается в тяжёлую борьбу за собственное не-существование, когда даже положенный тебе по глобальному контракту яд ты должен купить за свои деньги, которые ты можешь получить, только воруя боковые зеркала с автомобилей в своём же дворе.
24. Это как если бы Сократу судьи принесли яд цикуты. Сократ: давайте, я выпью! Судьи: не так быстро! Яд, между прочим, денег стоит. Сначала заплати! Сократ: о, боги! Можно я лучше отправлюсь в изгнание? Чтобы не видеть ваши жадные рожи!
25. Только поэтому в нашей Киргизии процесс самоуничтожения может затянуться, отложиться или даже совсем не состояться: жадность наших правящих туркменов противу чаяний спасёт многострадальный таджикский народ.
26. Со времён верхнего палеолита и последовавшей за ним неолитической революции существенная часть человечества занималась непроизводительным трудом, но, тем не менее, обеспечивалась початком кукурузы и местом у огня. Эти люди, наши предки, первобытные интеллигенты, рисовали на стенах пещер, пели гимны и рассказывали мифы, хранили точные знания о совершенно бесполезных и бессмысленных ритуалах. Повторяюсь, их было довольно много. Содержание этой паразитирующей на честных охотниках, собирателях, скотоводах, огородниках и серийных убийцах прослойки дорого обходилось примитивному человеческому хозяйству. Тем не менее, как-то содержали. И каким-то неведомым образом в конечном итоге это привело к тому, что теперь в доме у каждого кроманьонца (ну, почти у каждого) есть электричество, телевизор, тёплые батареи и пиво в холодильнике. Те же племена, которые не выделили бюджетное финансирование придуркам, либо вымерли, либо до сих пор занимаются охотой и собирательством, не отвлекаясь на разные глупости.
27. Мы с вами счастливые люди. Мы дожили до интересной эпохи. На наших глазах разворачивается масштабная неолитическая контрреволюция. Впервые за десять тысяч лет лишнее ненужное человечество решили оптимизировать и упразднить. И прожектором перестройки в нашей великой стране стала Высшая Школа Экономики. Экономика должна быть экономной. Высшая экономика должна экономить даже на школах. Обсуждается концепция, согласно которой живые преподаватели больше никому не нужны, студенты могут учиться удалённо, по интернету, а лекции слушать в стриминговой платформе «Ютюб», принадлежащей глобальной корпорации «Гугл» (заодно ещё чуть-чуть подтянем трафик и обеспечим «Гуглу» больше доходов от рекламы).
28. Это позволит сократить профессорско-преподавательский состав. Вместо десяти живых преподавателей, читающих лекции ограниченному количеству живых студентов, будет один преподаватель, преподающий в интернете неограниченному количеству виртуальных абонентов. Кроме того, студентам не надо будет ехать в Москву, а учиться можно и у себя в Саратове, и в Хайфе, и в Акре. Это сократит нагрузку на инфраструктуру Москвы, каковая нагрузка, в отличие от трафика «Ютюб», рекламой не монетизируется, а приходится на людей тратить деньги, полученные от продажи нефти.
29. Надо признать, что в краткосрочной перспективе такое новшество может принести улучшение качества образовательных услуг. Ведь из десяти профессоров будет выбран один самый лучший, самый интересный, который не мямлит что-то по бумажке, а превращает каждую свою лекцию в увлекательнейший интеллектуальный стенд-ап. Студенты будут слушать и учиться с удовольствием!
30. Это эффект глобализации, то, что давно известно в шоу-бизнесе как извлечение супер-прибыли из «звезды». Вместо тысячи малоизвестных певцов производим одну «звезду», тиражируем её записи, все слушают и смотрят «звезду», издержки (даже при фантастических гонорарах «звезды») минимальные, прибыль растёт, бинго!
31. В среднесрочной перспективе научное сообщество истощается, научная среда вымирает, образовательный процесс смыкается с развлекательным, интеллектуальный уровень аудитории падает, следом падает интеллектуальный уровень преподавания, мы получаем известную по работам молодого вьетнамского исследователя Тьен Ван-чанга «воронку отрицательного роста качества образовательных услуг», но главная задача достигнута: сословие преподавателей выпило палёной водки и умерло.
32. В долгосрочной перспективе мы возвращаемся в нижний палеолит и осваиваем прагматические и конкретные, продиктованные рынком труда и подтверждённые запросами работодателей, предельно специализированные компетенции охотников и собирателей.
33. Мы больше не будем финансировать ненормальных художников, рисующих на стенах пещер. Увидел художника – убей художника. Только охота, только собирательство. Мы больше не совершим ошибку, не выйдем из естественной для человека социально-экономической формации нижнего палеолита. Нижний палеолит навсегда. Конец истории.
36. Но не нашей. Мы ещё расскажем про музыкантов. Почему, мы, собственно, так сосредоточены на собственном пупке? Почему только литература? Разве только литераторы оказались в положении «или ты «звезда» глобального масштаба или смердящий труп»? Разве не то же самое происходит в иных творческих специальностях? Мы должны быть благодарны истории, что нам была дана отсрочка и бешеный бегемот глобализации сначала долго топтался по головам сапожников и рабочего класса; вселенная словно давала нам, интеллектуалам, творцам, наследникам революционеров неолита, шанс одуматься, сказать своё слово, остановить, скорректировать процессы.
37. Мы своё слово сказали. Это слово было «йуххххууууу!». Давай, дави, топчи сапожников! Ну, теперь музыканты.
38. На сайте «стерео.ру» в 2016-м году были опубликованы «апрельские тезисы» магната музыкально-информационной индустрии Пола Резникова о проблемах музыки и музыкантов в эру «высоких технологий» и глобализации. Как минимум 90 из 99 тезисов так или иначе применимы и к литераторам, и к любым прочим «производителям контента для гаджетов».
39. Да, ты, приятель, теперь не музыкант, не композитор, не писатель, не журналист, не поэт, не художник, не фотограф, не хер моржовый, ты производитель контента для смартфонов, лаптопов и, если очень-очень повезло, то для домашних кинотеатров. Потому что всё в итоге оказывается там, на торрентах. А ты оказываешься в аду.
40. Пробежимся по нескольким самым интересным тезисам.
41. Слушатели приписывают очень низкое значение аудиозаписи и получают доступ к ней бесплатно через «Ютюб», торренты, бесплатно или почти бесплатно. Вот ты, дорогой мой писатель, сетуешь, что тебя не читают, или, если читают, норовят сделать это бесплатно (самый распространённый вопрос к писателю, говорит один автор, где в интернете можно бесплатно скачать ваши книги?). А сам ты когда в последний раз платил за музыку? А за статьи, которые ты читаешь в интернете? А сколько фильмов ты посмотрел бесплатно? Ты не платишь музыканту за трек, музыкант не платит тебе за текст. Всё логично. Улицы, где живут не-пироженщики, у которых нет интернета и которые послушно за всё платят, давно нигде нет, это фантастика, сынок, это фантастика.
42. Тим Квирк из «Гугл» говорит: а почему вы думаете, что песня стоит 99 центов? Она вообще ничего не стоит. Мы не обесцениваем музыку. Потому что у неё нет цены. Никакой цены нет (цена есть у трафика «Гугл», а бесплатные рабы в своё удовольствие произведут сколько угодно контента; не нравится – проваливай, на твоё место придут сто пятьсот других «музыкантов», для которых будет счастьем, что их просто слушают).
43. Целое поколение слушателей ни разу в жизни не платило за музыку. И никогда не будет платить.
44. Люди не покупают альбомы. Если и покупают, то только отдельные «хиты». Раньше «хит» вытягивал в продажах альбом. Сейчас этого нет. Потому люди и слушают не внимательно, не альбомами. А треками. Да и треки – кусками (и читают так же; зачем читать целую книгу? Я подписан на этого автора в блоге, я знаю что и как он пишет).
45. Всюду ложь и фальсификации. Альбому певицы Рианны «Анти» присвоили платиновый статус через неделю после релиза, но независимые источники показали, что было продано всего 460 копий. Всего 460 копий альбома супер-звезды мирового масштаба было продано на самом деле. «Эта книга продана миллионным тиражом!» – враньё. Никакая книга не продана миллионым тиражом, если это не «Гарри Потер».
46. Теперь исполнители (и писатели) доступны. У каждого свой блог (пять блогов). Каждый фанат может общаться или писать гадости в комментариях. Поэтому даже звёзды стали неинтересны. К тому же их стало слишком много. «Битломания» была возможна, когда «Битлз» были одни. При увеличении числа звёзд фанатизм поклонников убывает не в простой, а как бы в геометрической прогрессии. Если «Битлз» десять, то энергия фанатов падает в сто раз; если «Битлз» сто, то каждой из ста групп «Битлз» достается всего одна десятитысячная обожания; и так далее. Это, конечно, примерно и условно. Но смысл понятен.
47. Средний музыкальный фанат купается в музыке, а еще имеет доступ к играм и порно на том же самом гаджете, поэтому внимание слушателя сложно получить, ещё сложнее удержать.
48. Думали, что Фейсбук станет площадкой, где музыканты смогут находить поклонников и зарабатывать. Но Цукерберг оказался хитрее. Он решил: раз музыкантов много, а слушателей мало, то пусть не слушатели платят мне за музыку, а музыканты платят за продвижение. Гениально. Точно так же издательский бизнес решил зарабатывать не на читателях, а на авторах. Будущее издательского бизнеса – это платформы платного самиздата. Хочешь осуществить свою влажную фантазию подержать в руках собственную книгу? Заплати и подержи. Писатель теперь не получает гонорар. Он платит издателю за возможность издать свою книгу. Это как в анекдоте. На приватизированном заводе перестали рабочим платить зарплату. Но рабочие продолжали ходить на завод и работать за станками. Тогда эффективный менеджер стал брать за рабочих плату на проходной. Хочешь постоять за станком, повытачивать детали, как раньше? Заплати и проходи, почувствуй себя рабочим! И что? Рабочие стали платить и ходить на работу за свои деньги. Так и мы, писатели, платим, чтобы писать. И какой дурак-капиталист этим не воспользуется? Воспользуется. Потому что он капиталист. А дурак ты.
49. Более 99% музыкантов не могут прожить на те деньги, которые зарабатывают музыкой.
50. На этом можно остановиться. Этого достаточно. Только 1% музыкантов может заработать на жизнь музыкой. Остальные где-то работают. Чтобы жить. И чтобы платить за право заниматься музыкой. Разве у нас, у писателей, лучше? Или разве у нас хуже? Ну, может, чуть хуже. У нас, может, 0,01% писателей живёт на литературные доходы. Или 0,0001%. Но! Зато нам не надо гитарные комбики покупать. Писать в компьютере можно почти бесплатно. А публиковаться за свои деньги тебя никто не заставляет. Не хочешь – не публикуйся. Просто пиши.
51. Итак, эпоха Гутенберга сменилась эпохой Цукерберга. Радио убило пластинки, телевидение убило радио, интернет убил всех. Глобализация сделала миллионы людей лишними. Мы никому не нужны. Прежде всего, самим себе, так как сами не слушаем, не читаем, не смотрим самих себя, а если и смотрим, то только сериал «Карточный домик» и только «бесплатно» (на самом деле мы платим за гаджеты, платим за электричество, платим за товары, которые покупаем, насмотревшись принудительной рекламы – мы платим Цукербергу, платим «Гуглу», платим олигархам, платим транснациональным корпорациям, держателям ресурсов, платим «казино три топора», мы платим всем – только не бедному автору, который создал «контент», такому же как мы придурку и неудачнику).
52. Наивный писатель или иной музыкант может подумать, что его «успех» зависит от «качества» созданного им «контента». Отчасти да. Если у нас есть условно десять премиальных позиций, занятие которых дает право на лимитированный кусок пирога человеческого внимания, то, при прочих равных, скорее всего, будут отобраны десять лучших авторов. Другое дело, что если таковых, одинаково лучших авторов не десять, а двадцать, или тридцать, то прочие всё равно не получат ничего, потому что позиций не станет больше, их всего десять.
53. И это правильно. Потому что иначе весь «бизнес» размоется, иначе будет хуже чем у музыкантов, иначе вообще никто ничего читать не будет, и каждый из ста авторов получит внимания не в десять раз меньше, чем ранее получал каждый из десяти, а в сто раз меньше. Лучше сохранить систему «звёзд», чтобы хотя бы как-то сохранить литературу как таковую.
54. Другого выхода нет.
55. Другого выхода нет? Автор набросал эскиз катастрофы, а делать-то что? Позитивный призыв будет? На какой стороне улицы строить баррикаду? В какую партию вступать? За кого голосовать на ближайших муниципальных выборах в селе Покровском?
56. Будет. Выход есть. Даже два выхода. Вернее, два параллельных рельса, встав на которые мы можем укатить на ручной дрезине от катастрофы.
57. Сознательное «потребительское» поведение. Не покупаешь лишние пластиковые пакеты? Молодец. Теперь покупай искусство. Поддерживай своих коллег. Покупай книги – не только бестселлеры. Плати за музыку. Ходи в кинотеатры на настоящее кино, а не на голливудские блокбастеры. Помогай рублем. Удали свой аккаунт в Фейсбуке. В капитализме не бывает ничего бесплатного. Если ты не платишь напрямую, значит ты платишь не сознавая, не зная кому, и гораздо больше. Читай платный контент в изданиях, которым ты доверяешь, коллективы авторов которых тебе близки. Тогда издания смогут платить авторам гонорары. Если тебе нравится писатель, если он просит почитать его текст и поддержать финансово – почитай и поддержи, отправь пятьдесят копеек. Скачай его книгу и заплати. Не будь мерзким троллем, который издевается над автором за просьбу о поддержке. Нет никакого Советского Союза, нет никакого «издательства», «редакции», нет никакого «фонда такого специального, ну, не знаю, который должен всем хорошим писателям платить». Есть только ты. Если ты будешь платить писателю – он будет жить и писать. Если ты не будешь платить писателю, покупать его книги, приходить на его платные вечера, он сдохнет с голоду. Если не нравится писатель – не читай его и не плати ему. Не читай его никак, и бесплатно тоже не читай. Когда у тебя не будет аккаунтов в «бесплатных» сетях тебе, скорее всего, меньше придётся читать то, что тебе не нравится. Плати за то, что тебе нравится. Не бери «бесплатно» то, что тебе не нравится. Представь себе вкусный салат за пятьдесят копеек и кучу дерьма «бесплатно»: что ты хочешь съесть?
58. Ты уже разделяешь мусор? Это здорово! Теперь практикуй дифференцированное «потребление культуры». Можешь не платить за голливудские блокбастеры и международные бестселлеры. Качай их бесплатно. А местный, но интересный фильм посмотри за деньги, и своего локального писателя поддержи покупкой. Маркетинг и мерчендайзинг основаны на стадном инстинкте. «Эта книга продана миллионным тиражом!» И мы думаем: «ах, значит и я должен за неё заплатить! Я как все! Как стадо!». А надо думать так: «стоп! Если миллион копий этой книги уже и так продан, значит, обошлись без меня. Значит, издательство уже окупило расходы, получило прибыль и автор заработал роскошный гонорар. Какой смысл давать им ещё денег? Лучше я почитаю эту книгу бесплатно в интернете, а она обязательно там есть или появится. А свои деньги я лучше отдам за книгу интересного, но не «звёздного» писателя, которому надо продать свой тираж в 2000 экземпляров, чтобы издательство и дальше печатало его романы. Авторы мировых бестселлеров обойдутся без меня, а если тираж нашего писателя не будет продан, то весьма возможно никакой его роман больше никогда напечатан не будет. Так что это зона моей ответственности».
59. Вот когда ты сам будешь читать, смотреть, слушать коллег и платить им за их работу, тогда получишь право ныть, что тебя не издают, не читают и не платят. А пока заткнись. Ты сам такой же. Хочешь бесплатно получить сыр на улице сыроваров, мёд на улице пасечников, вино на улице виноделов, а потом чтобы все сыровары, пасечники и виноделы пришли к тебе за твоими пирожными, всё разобрали, заплатили тебе денег и хвалили бы тебя с утра до ночи. Ты сам хоть одним добрым словом отплатил тем, кто для тебя производит «бесплатный контент»?
60. Потреблять «бесплатный контент», то есть, потреблять контент бесплатно, это то же самое, или хуже, чем носить кроссовки, сделанные на потогонках, использующих рабский и детский труд. Кто-то работал. А ты взял и не заплатил. Не будь подонком. И не будь идиотом. Плати не корпорациям. Плати людям, таким же, как ты.
61. Регионализация и локализация искусства, как и прочих производств. Это очень серьёзный удар поддых глобализации. Участвуй в этом.
62. Советский Союз пытался делать именно так. Поддерживать огромную армию творческих работников можно было только за счёт регионализации. Не все могут быть всесоюзно известными писателями. Допустим, десять могут. Но в каждом регионе могут обретаться ещё пять регионально известных писателей. Для писателя средней руки – это и есть успех, и выход, и стратегия, и программа. В СССР искусственно поддерживалась ситуация, когда были пять воронежских писателей, вполне известных в Воронеже, а за пределами области нет. Воронежские писатели, дураки, думали, что «кровавая гебня» не пускает их к мировой славе. А «кровавая гебня» их спасала от глобализации. Где они теперь, воронежские писатели? Нигде. Впали в ничтожество. Выпили палёной водки и умерли.
63. Не только в национальных республиках, во всех регионах была регионализация культуры! Это было не «угнетение великороссов», не «нацменские квоты», а ре-ги-о-на-ли-за-ция! Теперь же только в национальных республиках сохранились остатки культуры «местного значения», а в русских регионах вообще ничего нет, только центральное телевидение и Гарри Потер. Однако некоторые писатели удачно использовали региональную специализацию как стратегию личного успеха (Алексей Иванов на Урале, Василий Авченко на Дальнем Востоке) и она – работает!
64. Не надо пытаться стать «всемирно известным». Вы не станете Чаком Палаником. Не потому, что вы пишете хуже (допустим, не хуже), а потому, что Чак Паланик уже есть. Это место занято. Данный эффект глобализации известен. Мы не можем стать Швейцарией просто потому, что Швейцария уже есть, место Швейцарии в мировой системе уже занято Швейцарией. То же самое с Чаком Палаником и Мишелем Уэльбеком.
65. Не пытайтесь стать и «великим писателем земли русской». На этом тесном пъедестале уже толпятся двенадцать человек, хотя места там на двух-трёх, не больше. А довольно ли воспета ваша родная губерния? Создан ли её миф, её текст? Ох, извините меня, что говорю, как последний коуч из мастерской «творческого письма», я сейчас закруглюсь. В общем, надо найти свой регион, свою тему, может, не географический регион, а какую-то гиперпространственную категорию, противостоящую глобализации и бестселлеризации литературы.
66. С этого плацдарма, если суждено, будет проще и российскую, и мировую известность получить. Но, скорее всего, не суждено. Не обольщайтесь. Главное – почва под ногами. Обрести почву.
67. Когда-то говорили, что кино и телевизор сделают ненужным театр. Театр смеётся над этими предсказаниями. Напротив, и кино, и телевизор глобализовались и стали бесполезными в плане культуры. И только театр сохранился. Все умрут, останется только театр.
68. Потому что каждый спектакль – это акт искусства здесь и сейчас. Его невозможно выложить на «Ютюб». Театр – ритуал. В ритуале нужно участвовать. Только так. Молиться или посмотреть видосик как молятся другие – разве одно и то же? Смотреть спектакль в «Ютюб» – это «фуд-порно». Поехать на шашлык с друзьями и посмотреть в «Ютюб» как друзья съездили на шашлык –разные вещи. Спектакль – это секс. Можно смотреть по телевизору, как парень целуется с красивой девушкой. Но самому заняться с ней любовью – немножко другие ощущения.
69. Самому не верится, но я говорю это (не-любили ли вы театр, как не-любил его я?). Надо ходить на спектакли. Покупать билеты и ходить. На местные спектакли местных коллективов. Старых и молодых, начинающих. И писать для театра! Писать пьесы для старых и молодых коллективов местных театров. Это самый лучший на данный момент метод локализации искусства.
70. И саму литературу, прозу, поэзию, надо локализовать. Выводить к людям. Сбить с ноги браслет и уйти с улицы пироженщиков. Локализовать, театрализуя и театрализовать, локализуя. Поэтические сборники никто не покупает? Зато поэтические слэмы, хорошо организованные, собирают аудитории. Недавно Михаил Елизаров на закрытом мероприятии читал свой нигде не опубликованный рассказ. Просто читал, сидя на стуле. А гидра глобализации корчилась под его ботинком, как змеюка под копьём какого-то всадника на гербе Москвы (на самом деле, это Индра убивающий Вритру, но я вам ничего не говорил).
71. Может быть, всё бесполезно? Прогресс (или регресс) цивилизации не остановить. Битва луддитов против машин, бессмысленная и беспощадная? Можно ли победить глобализацию? Я не знаю. Но я знаю, что можно сопротивляться. И это единственное, чему стоит посвятить свою жизнь.
72. Если ты читаешь эти строки, то ты – часть Сопротивления.
Прекрасный текст! Свои 50 копеек автор безусловно заработал ) Нам же остается одно – выпить палёной водки во имя Сопротивления )
не хило. главное – в конце.
Жалкое зрелище представляет собой сегодня любой писатель.
Появилось новое слово ругательное,
Почти что матерное, писатель.
А в чем состоит Сопротивление? Какой в нем смысл и чем предстоит в нем заниматься? Ради чего все 70 пунктов автора?
Все больше пишущих на свете…
Зачем писать – и так все ясно.
У нас писатель – каждый третий,
но оттого, что Русь несчастна…
Мне лично это не обидно;
у нас кто пишет – тот читает,
и этому конца не видно…
Мне лично это не мешает.
Зачем читать? И так все ясно:
богата Русь, но Русь – несчастна…
Герману Садулаеву. Победить глобализацию можно. “Сопротивляться” – это не метод! Надо просто выйти из проектов глобализаторов. И строить свою Самодостаточную экономику (с нашими ресурсами и техническими кадрами), что кажется и заявлено Новой Технологической модернизацией. Наше ВПК (оборонка) работает без всяких там глобализаторов.
По Вашему примеру, кто-то сидя на стуле в каком-то зале, придавил гидру глобализации. Ранее это блестяще делал в гуманитарной сфере Михаил Задорнов.
Работать надо не словами , а реализуемыми отечественными техническими проектами.
Как Божий день, теперь мне ясно:
бедна Россия – но прекрасна…
Как много написано, аж зачесалось…
сербовеликому. Да Вам трава не расти по вашему заявлению:
но оттого, что Русь несчастна…
Мне лично это не обидно;
В нижнем буфете на приличной зарплате можно пописывать и не такие стишки.
“Гидра глобализации” жива пока есть электричество, питающее компьютеры, интернет, все эти гуглы, гаджеты и заряжающее аккумуляторы ваших смартфонов… Один щелчок выключателя – и нет вашей страшной и всепожирающей души и умы людей глобализации. И сделать это простое движение может каждый из нас – было бы желание.
1. В статье “Образ и схема” литературовед М.П.Лобанов сказал: “Для русских писателей творчество, писание книг не было самоцелью… В этом смысле и понятна глубина гоголевских слов о том, что сначала образуй самого себя, как человека, гражданина, а потом уже пиши, уча других”. Прозу или поэзию Писателей с такой жизненной установкой часто блокируют или применяют Тактику многолетнего Измора (без финансирования). Не удивляйтесь.
2. Мой совет: Получите сначала какую-то полезную профессию (которая Вас и семью кормит), а с ней и жизненный опыт, а создавайте “шедевры”. Печатайте всё за свой счёт (никакой пис. Союз Вам не поможет, там денег не хватает даже на аппарат).
3. И не надейтесь на признание, особенно скорое. Здесь прав Г.Седулаев в смысле наличия толпы конкурентов, причём большинство бездарных (лексически). Вы не проскочите к финансовому окну и к литпремиям, поскольку почти каждый писатель считает себя умнее соседа. И пока не впишитесь в избранный круг любого “патриотического” или “либерального” движения.
4. Ловите тенденцию в обществе. Учитесь по Маяковскому “Как делать стихи” (не бесплатно).
5. Писатель – это не профессия, а искатель приключений. Иногда – борец за мифическую справедливость.
Нужны профессиональные конкурсы.А их нет. Есть междусобойчики. Я выиграл 2 литературных конкурса – достаточно приличных (“Комсомольская правда” и Лит-инфо) и ничего – никто из издателей на мою повесть не клюнул. Из журналов, в которые посылал никто не ответил. Вот такая вот фигня с “пирожными” – не берут их ларьки у вокзалов…
Олегу. Этих литературных конкурсов сейчас – как собак нерезаных. Тем более сами посудите: если некое жюри присудило Вам первенство, а среди этого жюри нет издателей, то с какой стати издатели будут Вас печатать. Они знать Вас не знают. Так же и с главредами журналов: они сидят в жюри других конкурсов и станут печатать победителей тех конкурсов, где они члены в жюри. Самое разумное – послать свое произведение во все существующие журналы и ждать, когда Вас заметят. Или найти такого авторитетного профессионала с именем, который Вас порекомендует в журнал, а еще лучше – сам отнесёт Ваш труд туда. Все конкурсы считают себя профессиональными, между прочим. какой ни возьми.
Марку. “Самое разумное” (Ваша классификация) я и сделал – послал в литературные журналы. Я же написал об этом. Ни один из них не снизошёл до ответа.
Я ведь не о своём личном жгучем желании “подержать гранки”, пардон – пироженки, Я о другом – нет у нас системы взаимодействия пишущих и издающих. Цивилизованной и всем понятной системы. Чтобы без блата, чтобы не обязательно знакомые в редакциях. Послал на рецензирование (можно за плату) и тебе спец ответил – есть смысл в твоём пирожном или нет.
И всё понятно.
Да – сайт “Проза.ру” – где все номинанты на звание “Писатель года” – не в счёт.
Мало Великосербова, друга Кириенко
Олегу. Платное рецензирование существует. Даже отредактировать предлагают. Но кто эти рецензенты?
Гюрзе. Мне не попадались эти услуги. Я имею в виду платное рецензирование в редакциях “толстых” литературных журналов. Т.е. я им отсылаю, они рецензируют (хоть какая-то гарантия, что кто-то прочитает) и далее объясняют мне за плату, что не так (или что так). И если всё так – то печатают. По-моему вполне логичная схема. Сейчас же из журналов даже не отвечают. По-моему это неправильно.
Раньше во всех журналах были отделы писем. И специальный сотрудник и эксперты – известные литераторы. Был так называемый “самотёк” – произведения, приходившие на адрес редакции. Их отдавали на рецензирование и иногда из самотека некоторые попадали на страницы журналов. Автор даже и гонорар получал. Сейчас этого нет, потому что нет денег на консультантов. Была литературная консультация при Союзе писателей. Думаю, что сейчас успех определяется пробивной способностью начинающего а автора, его финансами. Не думаю, что все так безнадежно. Талантливый материал всегда пробьется.
Из Практики. 1. По рецензированию. Прихожу в один известный журнал. Один сотрудник меня знает. Предлагаю рукопись. Мне отвечает редактор отдела, что полно рукописей (это верно!), очередь через 3 месяца и на печать нет гарантий. Я (извините, сам знаю свой уровень), тут же иду в типографию (средства у меня не от литературы), оплачиваю, через месяц получаю тираж. Через год мою повесть включают в шорт лист известной литпремии. На этом – всё! Прав Г.Седулаев.
2. Звоню глав. редактору известного журнала (он меня знает слегка), предлагаю книгу по литературоведению. Удивлён, что он согласился быстро прочитать. Через месяц звоню, отвечает: “Я не понял, что Вы хотели Сказать этим исследованием?” Я не ответил. Иду в типографию, плачу, получаю тираж через месяц. Посылаю в два тематических конкурса (именные премии). В обоих включают в шорт-лист. На этом всё! Прав Г.Садулаев: Не родись писателем, а родись счастливым!
3. Писатели-читатели! Дообсуждавшись, теперь вы напросились на платное рецензирование!!! Обращайтесь!
4. По поэтическим конкурсам я дам попозже своё предложение. Если его опубликуют здесь и примут на рассмотрение и реализацию..
Присылайте Ваше предложение на электронный адрес редакции – рассмотрим.
Юрию Кириенко. Я не знаю Ваш уровень (извините) поэтому обращаться не буду. В своём предложении я имел в виду платное рецензирование в литературных журналах. Вы работаете в каком-нибудь журнале или издаётесь за свой счёт?
Юрию кириенко. И вывод: писательство сегодня это ЗАБАВА (если хотите – ИГРУШКА) для взрослых. Есть деньги – купишь себе эту игрушку, будешь играть. Нет денег – соси лапу. Какое на… (матерное слово)… ТВОРЧЕСТВО!
Дал вывод в дискуссии: 3. “Писатели-читатели! Дообсуждавшись, теперь вы напросились на платное рецензирование!!! Обращайтесь!”
Не ко мне, Олег Татков.
Для Алексея Курганова
Абсолютно согласен. Творчеством не пахнет.