Вся наша жизнь – борьба
Рубрика в газете: Найти и не сдаваться, № 2021 / 39, 21.10.2021, автор: Николай КОЛЯДА (г. ЗАКОПАНЕ (ПОЛЬША) – МОСКВА)
В России начался новый театральный сезон. Над чем работают наши режиссёры сейчас? Какие проблемы их беспокоят? Мы решили поговорить об этом с Николаем Колядой, замечательным российским драматургом, руководителем екатеринбургского частного театра «Коляда-Театр» и преподавателем. Борьба как суть нашей жизни, разница между российским и польским театром и великая русская классика – в интервью Николая Коляды специально для «ЛР».
– Николай Владимирович, вы сейчас находитесь в Польше. Как там?
– Всё замечательно. Ставлю в городе Закопане спектакль «Вишнёвый сад» в небольшом, но очень известном Театре им. Станислава Виткевича. Я здесь с 25 сентября, репетирую, живу прямо в театре – здесь есть очень удобная комната для гостей. Атмосфера в коллективе замечательная, работается с огромным удовольствием!
– Вы в Польше в первый раз?
– Нет, отнюдь. Я знаю польский язык, хотя работаю с двумя переводчиками, и за последние 10-12 лет поставил в Польше восемь спектаклей. «Женитьбу» Гоголя и «Двенадцать стульев» по роману Ильфа и Петрова в Катовице, свою пьесу «Баба Шанель» поставил в Лодзии в известном театре им. Стефана Ярыче, там же поставил пьесу моей ученицы Ярославы Пулинович «Наташина мечта». Можно ещё много интересного вспомнить. Так что да, я здесь не в первый раз, и каждый раз приезжаю в Польшу с большой радостью и удовольствием.
– Когда я беседовал с Александром Домогаровым несколько месяцев назад, он с большой теплотой вспоминал своё пребывание в Польше. К нему там очень хорошо относились. Можно ли сказать, что наши культурные связи с Польшей крепки?
– Да, конечно. Допустим, во времена СССР наши культурные связи были просто невероятные. Мы с наслаждением смотрели польские фильмы в кинотеатрах, читали польских классиков, если могли найти их книги. Мы ездили к ним, они ездили к нам… Но сейчас политики пытаются нам навязать, будто бы между нашими народами существует огромная пропасть. Я же, много раз бывая в Польше, могу с уверенностью сказать, что нет никаких препятствий в общении, никакого напряга во взаимоотношениях с простыми людьми, в театре с актёрами, в магазинах… Если поляки узнают, что ты русский, то они всегда улыбаются. У поляков нет никакого предубеждения по отношению к нам. И потому я в театре всегда говорю: «Наше поле битвы – сцена. Давайте здесь работать, заниматься делом». И мы спокойно работаем. Польские артисты очень любят работать, с большим уважением относятся к русской классике, с ними всегда очень приятно общаться. Между нашими культурами существует крепкая связь, что бы ни говорили политики. Потому я прекрасно понимаю Домогарова, который в Польше чувствует себя как дома. Здесь очень доброжелательное отношение к соседям.
– Польский театр сильно отличается от российского?
– Как раз отличий особых и нет. И в Польше, и в России очень много замечательных артистов, чувствующих и понимающих слово. Правда, в Польше, как и во всей Европе, присутствует сильное влияние немецкого театра. Я его тоже очень люблю, но он сильно отличается от русского театра. Немецкий театр – это театр представления, а не переживания. Мы-то любим на сцене переживать, страдать… Немцы же говорят, что надо идти от разума к сердцу, а не от сердца к разуму. Потому сейчас в Европе очень много спектаклей, которые смотреть попросту скучно – они либо о политике, либо о каких-то уж очень локальных событиях. Конечно, театр должен реагировать на проблемы в обществе, но не чтобы получалось «утром в газете, вечером в куплете».
– Почему?
– Потому что ты просто сидишь и скучаешь, думая, когда всё это закончится. Но это такой тренд сейчас, многие театры на него ориентируются.
– Театр, действительно, реагирует на проблемы в обществе. Как считаете, реагирует ли он на те проблемы, что у нас возникли с начала пандемии коронавируса?
– Я не понимаю, какие сложности вы умеете в виду. В смысле те, что появились в обществе? Так об этом уже сняты тысячи фильмов, поставлены тысячи спектаклей о затворничестве, закрытости… Говоря по правде, мне это не очень нравится. На мой взгляд, театр должен отвечать на какие-то общечеловеческие вопросы. Что там с этой пандемией, ну кончится же она когда-нибудь, чёрт побери, будем потом о ней вспоминать, потому что «настоящее уныло, всё мгновенно, всё пройдёт, что пройдёт, то будет мило». Я всё-таки надеюсь, что пандемия скоро кончится, хотя недавно мой бывший студент Олег Богаев, сменивший меня на посту главного редактора журнала «Урал», написал: «Мне кажется, что пандемия будет идти ещё 3-4 года». Бог его знает.
Я ужасно боюсь того, что происходит, в первую очередь потому, что я директор частного театра. 4 декабря этого года нам исполняется 20 лет, и все эти 20 лет «Коляда-Театр» выживает как может. Частному театру существовать немыслимо сложно. Всё время какие-то препятствия, то нас из помещений выгоняли, то ещё, чего только ни было. Но в данный момент меня беспокоит только одно – с 8 ноября в Свердловской области вводят QR-коды. Все бюджетные театры, которые, соответственно, получают деньги от государства, тут же согласились с этими мерами. А я не согласен, потому что у нас заполняемость зрительного зала и так 75 процентов, а в театре работает 70 человек: 40 артистов и 30 человек – обслуживающий персонал. И мы зависим только от проданных билетов, и более ни от чего. Я же не могу оставить всех без зарплаты, люди на меня смотрят с надеждой, что я не скажу: «Денег нет». Мы выполняем все требования Роспотребнадзора, но каждая из новых мер давит нас всё сильней и сильней. Это, к слову, при том, что в прошлом году на сцене Театра им. Евгения Вахтангова «Коляда-Театр» был назван лучшим региональным театром России.
– А для чего вы решили его создать?
– Я его создавал как место, где можно посмотреть пьесы молодых драматургов Урала. Я преподаю 29 лет в ЕГТИ (Екатеринбургский государственный театральный институт. – Прим. ред.), готовлю будущих драматургов. Все молодые драматурги России – это мои ученики. Не выпускники Литинститута, я уж не помню, когда Литинститут выпускал кого из драматургов, а именно выпускники моего курса: Олег Богаев, Вася Сигарев, Ирина Васьковская, Ярослава Пулинович, Володя Зуев, Валера Щергин, Света Баженова… Всех не перечесть. Они известны на весь мир, пьесу Пулинович даже на Бродвее ставили.
– И такая сложная ситуация с вашим театром сейчас… У нас в редакции тоже сложности, недавно лишили помещений. Почему такое происходит? Можно ли добиться справедливости?
– Думаю, что можно, но только борьбой. Нельзя ни в коем случае успокаиваться. Наши управленцы привыкли считать, что культура находится на отшибе общества. Но ведь это не так. Главное – не заводы и не промышленность, а именно культура. Я говорю банальности, но должен это делать, так как новое поколение управленцев должно это понимать. Но этого понимания пока нет. Потому и «Литературную Россию» выгоняют, и нам палки в колёса ставят. Остаётся бороться, так как вся жизнь – это борьба. Нам хочется жить интересно, вот и всё.
Жизнь же такая короткая… Хочется сделать себя бессмертным. Как раз благодаря творчеству, культуре, тому, что останется после нас. Я написал больше ста пьес и вложил в них всю свою жизнь, зафиксировал. Потому я не боюсь смерти, так как благодаря своим пьесам и спектаклям сделал себя бессмертным. Понятно, что только через 20 лет после моей смерти станет понятно, будут ли мои пьесы кому-то нужны, или нет. Но я спокоен. Господь мне подарил такую замечательную жизнь. Я столько всего видел, с такими интересными людьми работал… И всегда боролся, несмотря на сложности и критику. Разное приходилось про себя читать… И что «режиссёру место у параши», и что «драматургу надо бы съездить на Бродвей и поучиться писать пьесы», и многое другое… И что после этого, вешаться? Нет. Я просто говорил – да пошли вы все на фиг. Вставал, отряхивался и шёл дальше. Так что «Литературной России» тоже советую встать и нести своё слово дальше, всем рассказывать о проблемах, трубить. Ведь мы, люди искусства, и создаём тот воздух, которым вы дышите и благодаря которому живёте, а не наоборот. И с нами надо считаться.
– Что бы хотели пожелать вашим зрителям и нашим читателям?
– Мне бы хотелось пожелать и зрителям, и читателям, особенно молодому поколению, – читайте нашу классику. Милые мои, дорогие, у нашей страны есть такое богатство, ни в одной другой стране мира такого нет, уж поверьте, – великая русская литература XIX и XX века. Нигде не таких величин как Пушкин, Достоевский, Гоголь, Чехов, Толстой, Горький, Шолохов, Астафьев, Распутин… Сейчас вот работаю над инсценировкой романа «Весталка» Николая Никонова, блистательного уральского писателя, дружившего с Астафьевым. Современное поколение его уже не помнит… Сейчас читают какую-то пену, распиаренную, крикливую, украшенную фальшивыми бриллиантами, получающую премии, но не имеющую никакого отношения к литературе. Люди, которые сегодня берутся за перо, не имеют базы – русской классики. Послушайте, миленькие мои – назад, назад, назад, ведь если вы всё это прочитаете, впустите в своё сердце, то станете умными, добрыми, чувствующими, понимающими жизнь. Да, жизнь сложная, полна борьбы, но жить-то надо, и бороться надо. Этому нас русская классика и учит. Так что хочется пожелать всем читать великую русскую литературу. Жить станет гораздо интереснее.
Беседу вёл Александр РЯЗАНЦЕВ
В связи с интересным материалом/ по сути
о межкультурном взаимодействии/ сразу вспомнился польский театральный режиссёр
Ежи Гротовский- в своё время учившийся в ГИТИСЕ у Завадского.
А меня, как филолога, многому научил
учёный- фразеолог Дмитрий Гутенёв/ учившийся во Вроцлаве, в аспирантуре/; он -помнится- высказал оригинальное суждение о НОЖе,- научной организации жизни,к которой надо бы стремиться…
Я полагаю дух великих деятелей культуры Польши-Николая Коперника, Фредерика Шопена, Марии Склодовской/ Кюри/, Станислава Лема с их мощной тягой к разуму вдохновляет людей всех наций,- в том числе и жителей России…