ЗАБЫЛИ
Рубрика в газете: Воплощённая классика, № 2019 / 16, 26.04.2019, автор: Ильдар САФУАНОВ
А.Чехов. Вишнёвый сад. Московский театр «Около дома Станиславского». Режиссёр-постановщик Юрий Погребничко.
Одна из главных тем новой постановки чеховского «Вишнёвого сада» в театре «Около дома Станиславского» (реж. Юрий Погребничко) – тема памяти. Режиссёр пытается вспомнить то главное и неуловимое, что было в прежней постановке более чем двадцатилетней давности.Действующие же лица пытаются вспомнить, для чего им нужен был этот сад, которого, кажется, уже и нет к началу представления. В центре сцены – лишь причудливой формы, с высоченной гнутой спинкой, чугунная кровать (декорации и костюмы Надежды Бахваловой). Возможно, это метафора, говорящая о том, что вишнёвый сад для обитателей поместья выполняет в некотором смысле функции как раз подобной кровати – можно гордиться её оригинальной формой и в то же время удобно на ней устроиться – сидеть или полёживать и ничего не делать. С другой стороны, кровать тяжела и стара и может стать обузой, какой, в конечном счёте, и стал вишнёвый сад. Недаром Гаев (эту роль исполняет Максим Солопов) радуется: «До продажи вишнёвого сада мы все волновались, страдали, а потом, когда вопрос был решён окончательно, бесповоротно, все успокоились, повеселели даже…» И его сестра Любовь Андреевна Раневская (Екатерина Кудринская) вторит ему: «Да. Нервы мои лучше, это правда… Я сплю хорошо…» Вишнёвый сад не нужен никому. Ни Гаеву – его больше радует, что построена железная дорога, и можно съездить в город и позавтракать. Любовь Андреевна собирается пожить в Париже на деньги, которые ярославская бабушка прислала на выкуп имения. И брат с сестрой по сути ничем не отличаются от Симеонова-Пищика (Дмитрий Богдан), который живёт в долг, занимая деньги у всех соседей и знакомых и надеясь на счастливые случаи вроде приезда англичан, арендующих его землю для добычи белой глины.
В своей постановке создатели спектакля во главе с Ю.Погребничко нарушают все традиции и стереотипы в воплощении классической пьесы. Нет никакой романтики, никакой поэзии. Нет настоящей привязанности к вишнёвому саду, к предметам из прошлого. Пассажи Раневской о любви к саду, о привидевшейся матери звучат неуместно и фальшиво, почти как стенания Прохожего (Александр Орав): «Выдь на Волгу, чей стон…». Гаев же выглядит не просто недотёпой, как называет его Фирс (Юрий Павлов), а банально неумным (в классификации психиатра Ганнушкина – конституционально-глупым) человеком, вряд ли превосходящим по интеллекту даже лакея Яшу (Илья Окс). В репертуаре Шарлотты Ивановны (Лилия Загорская) всего один фокус – с бесконечной связкой платков, вытаскиваемой из-за пазухи (напоследок его с лёгкостью повторяет и Раневская). А вот песенка Вени Дркина «Любовь на перше» с нескладными словами пришлась впору образу Епиходова (Сергей Каплунов) – человека с прозвищем «двадцать два несчастья». Он без конца повторяет её куплеты на протяжении всего представления.
Постановщики убрали у всех персонажей яркие черты, оставив лишь намёки на индивидуальность. Возраст исполнителей противоречит здравому смыслу. Самая молодая актриса воплощает роль Раневской. Чуть старше выглядят Гаев и Лопахин (Алексей Чернышев), средних лет (под пятьдесят) – Варя (Татьяна Лосева), которой по пьесе 24, и Дуняша (Ольга Бешуля). Пенсионного возраста младшая дочь Раневской Аня (Елена Павлова), а вечному студенту Пете Трофимову (Алексей Левинский) не двадцать шесть лет или двадцать семь, как предполагает Раневская, а скорее сильно за семьдесят – похоже, по меньшей мере полвека он уже студент. Возможно, прожитые годы распределены постановщиками по персонажам пропорционально уровню здравомыслия или интеллекта действующих лиц.
В начале второй части спектакля разыграны сцены из «Гамлета»: разговоры заглавного героя (Виталий Степанов) с Полонием, Розенкранцем и Гильденстерном, с бродячими актёрами. Думается, что сознательно или неосознанно режиссёр включил эти сцены потому, что все вышеназванные персонажи, беседующие с Гамлетом – существа, живущие ненастоящей жизнью, выражающие не свои, а посторонние стремления и чувства. Вот также и в чеховском произведении постановщики видят в действующих лицах людей, лишённых подлинных чувств, подлинной жизни, лишённых чего-то важного, что они давно забыли и не могут найти.
Опять собрались досужие люди и чего-то заправляют, прикрываясь именем Чехова, но за деньги. Все играно переиграно. И во много раз лучше. Не им чета.
— А зачем? — тревожно спросила Настасья Ивановна.
— Как зачем?.. Гм… гм…
— Разве уж и пьес не стало? — ласково-укоризненно спросила Настасья Ивановна. — Какие хорошие пьесы есть. И сколько их! Начнешь играть — в двадцать лет всех не переиграешь. Зачем же вам тревожиться сочинять?..