Запрятанные автопортреты Ивана Лубенникова
№ 2022 / 32, 18.08.2022, автор: Вера ЧАЙКОВСКАЯ
Вот уж не думала, что у этого замечательного, к сожалению, в 2021 году от нас ушедшего, художника были автопортреты. Никогда их не встречала на его выставках, не видела и в мастерской. Всегда казалось, что его «автопортретами» были натюрморты, по которым, как гадалка по картам, можно было прочесть многие его привычки и предпочтения, положим, что в еде он «минималист», зато любит, чтобы скромная яичница лежала на красивой тарелке, а та, в свою очередь, – на красивой скатерти. Да много чего о «внутреннем» Лубенникове можно было сказать, глядя на его портреты, пейзажи и натюрморты. Но вот каким он видит себя внешне – этот до последних дней красивый, бородатый, с низким голосом, спокойной и уверенной повадкой человек, – этого не представляла. И вот, просматривая материалы уже посмертной выставки художника, устроенной совместно с женой, художницей Натальей Глебовой в залах РАХ, обнаружила сразу два автопортрета! И каких! Невероятно живых, смешных, драматичных, а в чем-то и трагичных. При этом в обоих используются элементы народного лубка, что ощутимо и в других произведениях художника. Но тут автор словно бы специально «играет» лубочностью, демонстрируя свою коренную связь с родом, с наследственной фамилией.
На этой же выставке можно увидеть и портрет Ивана Лубенникова («Уходящее лето», 2016), написанный его женой. Очень красивый по цвету, исполненный в мягкой лирической манере, где герой сидит за столом с открытой книгой, но задумался, оторвавшись от чтения. А рядом прелестный букет в стеклянной вазе. Да, да, вот таким мы его и представляли – интеллигентным, умным, любящим хорошую книгу. Сам он тоже писал интересную прозу. Но… Автопортреты дают другой образ, с элементом «хулиганщины» и самоиронии! А мы-то знаем современных авторов, которые видят себя на автопортретах уже почти исключительно «в бронзе». Но я отвлеклась. Перейду к портретам.
В «Автопортрете с дровами» (2010) наш герой изобразил себя, как можно понять, на даче. Нет, европеец или наш олигарх никогда не поймет комизма этого автопортрета и вообще, в чем тут дело! Загородные виллы хорошо обустроены, хозяйством занимаются специально нанятые люди. А тут наш герой с красиво подстриженной белой бородкой и усами, в «интеллигентских» очках и клетчатой рубашке, но в простецких брюках и какой-то войлочной обуви типа валенок, – с отчаянием на лице прижимает к груди рукой только что срубленные «полешки», готовые вот-вот рухнуть на землю. В другой руке он сжимает топорик, заменивший привычную кисть. Фигура дана в рост, в несколько комичном иконно-лубочном «предстоянии». Город и деревня, интеллигенция и народ, лубок и икона, – все тут перемешалось, создав невероятно выразительный, смешной, трогательный, драматичный образ автора.
Еще более необычен и выразителен автопортрет под названием «Удача» (2013). Его можно было бы назвать «Сирена» – именно это слово с отсутствующей последней буквой, написанное латиницей, красуется на надувной лодке.
На первый взгляд, нам показывают бытовую сценку с рыбной ловлей героя автопортрета и его спутника-лодочника. Неожиданен сам «улов». В сети героя, все с той же белой бородкой и в поблескивающих очках, попалась белотелая обнаженная русалка с хвостом и речным цветочком в руке. Он прижимает ее к себе с каким-то отчаянием на лице. Между тем, его спутник невозмутим. Лодка удаляется от берега, вдали видно селение, голубое небо с облаком. Милая наша земля! Уж не «последнее» ли путешествие в лодке с перевозчиком-Хароном изобразил автор? И не от того ли в этой «хулиганской», забавной сценке на лице героя столько напряжения, страсти, драматизма? Он не хочет расставаться с земной красотой, любовью, чувственностью. И «лубочная» русалка как бы все это воплощает. И еще – народные сказки и поверья, глубинные переживания родных мест…
Вот такие интереснейшие автопортреты затерялись в творческом багаже художника и неожиданно выплыли на уже посмертной выставке, добавив новые краски к его человеческому и художническому образу.
Иван Лубенников – яркий своеобразный мастер со своим видением и узнаваемым живописным почерком. Его наследие обширно и многообразно – от небольших полотен до монументальных творений – оформления станций метро – и московского, и парижского. В своем отклике на последнюю, увы, – посмертную, выставку – Вера Чайковская пишет о его автопортретах, которые менее известны, но как она показывает, заслуживают проницательного взгляда критика. Маститый академик предстает в них своеобразным, порою забавным персонажем; ему не чужда тонкая ирония сегодняшнего интеллигента, но в то же время Чайковская отмечает его связь с традициями народной художественной культуры.