Жена ушла
Рубрика в газете: Проза, № 2021 / 22, 10.06.2021, автор: Виктория ЗАХАРЕНКО (г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
Жена ушла утром. Он ещё спал. Он всегда крепко спит. И в этот раз тоже – не проснулся. А она ушла, как видно, с крепким намерением – вещей от неё в квартире совсем не осталось. Главное, было бы из-за чего. Ну, сказал сгоряча, не подумав, выматерил. Был нетрезв. Бывает. А она обиделась. Думал – помолчит, как обычно день-два, потом расплачется, и сама придёт мириться. Но жена ушла. Он обыскал все комнаты – ни записки, ни буквы, ничего, как будто и не прожили вместе три года, как будто он не достоин даже прощаний – ни слова, ни половинки слова, не говоря уж о письме, об объяснении. Он ещё не верил, что это – всерьёз, ещё хотел осмеять своё горе, развеять его шуткой – вот, мол, ушла жена. Но уже накрывало похмельем от вчерашнего скандала, уже прожигал стыд за сказанное. Как будто он её ударил! Нет же, не было. Ляпнул – вылетело…
Чтобы забыться, пошёл завтракать. Пожарил яичницу – сделал, как обычно – с луком, ветчиной, помидором и сыром. Жена всегда хвалила эту яичницу, а ему так жаль было делиться с ней, так хотелось одному съесть всю целиком… Съел. Один. Было невкусно. Половину яичницы выбросил, отскрёб сковороду, помыл посуду. Надо было кому-то рассказать о своей беде.
– Представляешь, – сказал в телефонную трубку. – Такой анекдот. От меня жена ушла.
В трубке засомневались. Он оглядел квартиру, развеял сомнения:
– Конечно, насовсем. Ни одной вещи не оставила.
Его отругали. Он закричал в ответ:
– То же мне! Обидел! Полсловечка не скажи – в слёзы. Тонкая душевная организация! А у меня – не тонкая?! Меня можно девчонкой да тараканщиком обзывать? Ну послал к такой-то матери. Зачем уходить?
В трубке захохотали. Он обиделся:
– Матери не звонил. Не буду. Она к ней не пойдёт. Не такая.
Помолчали.
– Ладно, – он заговорил первым. – Придёт, куда денется.
Попрощались, он отложил телефон и ещё раз прошёлся по квартире. Не знал, что ему сейчас делать. Набрал телефон жены. Гудков не было, аппарат был «выключен или вне зоны действия». Он заправил кровать, сел за компьютер, чтобы прочесть новости, по привычке сделал звук потише – жена новостей не любила. Вспомнил, что дома один, выкрутил громкость на полную. Новости гремели на всю квартиру. Он поочерёдно посмотрел все свои самые любимые передачи – про мотоциклы, малую авиацию, ремонт своими руками – всё то, что ненавидела жена. Сыграл несколько раз в компьютерные игры – в танки и в самолёты. При ней боялся, когда она заходила в комнату, гасил экран или спешно открывал книгу. А теперь сидел открыто, и ещё приговаривал, подбадривая себя и других игроков, чего раньше с ним никогда не случалось.
Компьютер вскоре наскучил. Он поставил стирку. Сделал уборку. Всё время звонил жене, но телефон был однообразен в ответах – выключен или вне зоны действия.
Время шло к обеду. И он решился – позвонил её матери. Поздравил с прошедшим праздником. Та в ответ позвала их с женой на ужин. Он тут же набрал предыдущий номер и закричал в трубку:
– Ну! Я же тебе говорил! Ни у какой мамы её нет.
В трубке о чём-то спросили. Он задумался, подошёл к окну.
– А откуда я знаю, где. Нет у неё подруг. Недавно ведь переехали. Да ну тебя к чёрту. Как в морг звоню – нудишь и нудишь. Где да где, да что делать. Откуда я знаю, что делать. У меня сегодня выходной, и вообще – я теперь свободный человек. Буду праздновать.
Для начала переставил мебель. Выдвинул на середину комнаты стол, который жена всё время прижимала к стене, чтобы места было больше, обошёл кругом, приставил стулья, посидел, осматриваясь. Перевесил зеркало с одной стены на другую, снял с кухонного окна, смял и выкинул ненавистный кружевной тюль. И так ему это понравилось, что он дал волю чувствам: убрал из квартиры всё, что мешало, стесняло, да просто – наскучило. Спустился в подвал, достал оттуда велотренажёр. С перерывами, отдыхая в пролётах, дотащил на четвёртый этаж. Оделся в спортивное, повесил на шею полотенце, налил в стакан воды, поставил на тумбочку рядом с велотренажёром, взобрался на него и полчаса крутил педали. Потом принял душ и полежал на кровати. Перед этим убрал в шкаф вторую подушку.
Наступил вечер. Он хотел ещё раз позвонить жене, но передумал.
– Вы нас не знаете, ну и мы вас – подавно, – сказал телефону и отключил его вовсе. Теперь и он был «вне зоны доступа».
Разогрел жаркое, налил чаю, сел за стол – есть и смотреть кино. Не знал, что включить. Телевизор услужливо предложил «Прошлым летом». Вчера недосмотрели с женой и выключили. Он стал смотреть с того места, где остановились, но стало тоскливо. Так тоскливо, что пришлось отложить и еду, и просмотр кино, выйти на балкон и закурить.
И чего она, в самом деле, обиделась? Ведь нельзя же просто от слов – взять и уйти. Ведь человек, когда пьян, не думает, лупит как попало, а ей, вон, в самое сердце прилетело. И не скажешь про неё, что капризная, церемонная, сроду никогда не обижалась, всё шутками обходились, легко забывали прошлое, мирились быстро, отходчиво. А тут… Наверное, и вправду, переборщил… Не надо было ей – такими словами. Так он думал о жене и смотрел во двор. Хозяйничала весна – черёмуха грузно клонилась к влажной земле, отяжелев под недавним дождём, в самодельных клумбах среди нарциссов и тюльпанов спали коты, мужики толпились у пункта приёма металла. Дворник прокатил тележку с лопатами и граблями, женщина в окно смотрела на собаку, лениво гулявшую по двору. Воздух стоял от заката розовый. Пахло травой и дымом. Все были довольны жизнью, никто никуда не спешил и не ругался, был выходной. А от него ушла жена. Он провёл рукой по влажному лицу, с удивлением, с каким-то детским восторгом понял, что плачет. Стало спокойно и очень грустно. Захотелось выпить. Он сходил в магазин, купил себе пива. В сумерках шёл домой, точно плыл – в голове звенело от прожитых слёз, от одиночества и едкого аромата черёмухи. Он двигался в этом мареве, не слыша никого и ничего вокруг, кроме своей тоски. Дома почистил рыбу, разложил её на упаковочном целлофане, пиво открыл и не стал наливать в стакан, решил, что незачем заморачиваться, всё равно никто не сделает замечание, никто теперь не наведёт уют, теперь всё в его жизни будет так – грубо и неприкаянно. Он так решил. Раз её нет – то и ему не жить, как прежде. Никакой заботы о себе, никаких удовольствий – тупой быт. На работу – с работы, завалить себя делами, забыться. А там, глядишь, или вернётся тяга к жизни или совсем – жить не захочется. Он не знал ещё наперёд, как будет. Включил музыку. Колонка проиграла три такта и выключилась, мигнув красным глазком, – села батарейка. Он зашёл в комнату, наклонился к шнурам зарядки, не нашёл нужной, крикнул:
– Слушай, где шнур от колонки?
И только тогда сообразил, что спрашивать некого. Выругался от души, по-матерному, стал искать во всех ящиках, выкидывая кучу ненужных шнуров, кошельков, прочей мелочи. Входя во вкус к разрушению, стал громить всё, что попадалось под руку, поранился, перевернул аптечный ящик, чтобы найти йод, отыскал его в холодильнике, залил рану и только тогда успокоился. Посмотрел на содеянное – темно и пусто было в квартире. Подбиралась ночь, за окном зажглись фонари. Стояла такая тишина, что её можно было потрогать руками. И в этой тишине он явственно услышал поворот ключа в замке, ещё и ещё – ровно три раза. Дверь открылась. На пороге стояла жена.
– Вот, – он нарушил молчание, вместе с ней оглядывая квартирный погром. – Отпраздновал.
И посмотрел на неё умоляюще. Она улыбнулась ему и заплакала.
– Прости меня, – сказал он и ещё раз повторил, чтобы раз-навсегда, накрепко. – Прости.
Виктория Алексеевна Захаренко родилась в 1986 году в Иркутске. Одно время жила в Казахстане. Окончила в 2016 году режиссёрскую мастерскую Сергея Снежкина в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения и в 2021 году мастерскую В. Хотиненко и В. Фенченко в Академии Никиты Михалкова.
А чего ушла-то? По какой причине?
В 1968 году литературные заслуги Рубцова получили официальное признание, и ему в Вологде была выделена однокомнатная квартира № 66 на пятом этаже в пятиэтажном доме № 3 на улице, названной именем другого вологодского поэта — Александра Яшина Николай Рубцов трагически погиб в ночь на 19 января 1971 года, на 36-м году жизни, в своей квартире, в результате бытовой ссоры с начинающей поэтессой Людмилой Дербиной (Грановской) (род. 1938), на которой собирался жениться (8 января они подали документы в ЗАГС )