Рубрика в газете: Поэзия, № 2000/28, 14.07.2000

В горах деревья облаком обвиты, /Но эти виды нынче подо мной - /В бою никто не хочет быть убитым, /И всё же каждый принимает бой. /Всё буднично и ясно до предела, /Всё без туманных фраз и прочих штор. /Судьба струной натянутой запела. /Тут он тебя иль ты его - /в упор.

Рубрика в газете: Поэзия, № 2000/28, 14.07.2000

Впервые песни Алексея Хворостенко мы услышали в Дербентском погранотряде и восприняли их как исповедь офицера, чьей судьбой стали "горячие точки" России. К сожалению, самого Алексея мы не застали: он нёс службу в горах и связаться с ним оказалось невозможно. Но кое-что нам рассказал полковник Валерий Новиков. По его словам, Хворостенко служит на границе с 1989 года. Сначала был солдатом, охранял советско-китайскую границу. Потом - учёба в Московском военном институте ФПС РФ. А далее - Таджикистан, Кавказ, короче, вся "дуга нестабильности" бывшей советской империи. Обо всём этом и поёт Хворостенко в своих песнях.

Рубрика в газете: Персона, № 2000/28, 14.07.2000

Про "камышовое братство" я впервые услышал в штабе Каспийской бригады пограничных сторожевых кораблей. При мне молодой лейтенант доказывал своему сослуживцу, что на севере Каспия, по побережью Кизлярского залива местная администрация якобы ещё несколько лет назад утратила всякую власть. По словам этого лейтенанта, тамошняя милиция вся будто бы повязана с криминалитетом, суды и прокуратура запуганы, а всеми делами в районе заправляет "камышовое братство". Так это или нет? За комментарием я обратился к разведчикам Каспийского погранотряда.

Рубрика в газете: Персона, № 2000/28, 14.07.2000

Полковник Сергей Дорофеев больше всего любит вспоминать свою службу в середине 80-х годов в Армении. И не только потому, что эта служба пришлась на его молодые годы. - Мы тогда имели классическую границу, - говорит Дорофеев. - Была инженерная система. Мы не знали проблем с материально-техническим обеспечением. Когда я служил на заставе в Ленинаканском отряде, то никогда не подсчитывал, хватит ли мне бензина, чтобы добраться до нужного участка. Был нормальный быт. В палатках или блиндажах солдаты жили лишь во время тактических занятий или учений. Каждая застава имела свою, хорошо обустроенную казарму. Призывники считали за честь попасть служить на границу. Я знаю десятки случаев, когда ребята шли в погранвойска вместе со своими собаками. Помню, у меня на заставе был боец Максимов, который нёс службу вместе со своей овчаркой. И самое главное, ребята знали: не дай Бог, если кто попадёт на гауптвахту - на границу он больше не вернётся. К нам прекрасно относилось местное население.

Рубрика в газете: Персона, № 2000/28, 14.07.2000

В неторопкой манере разговаривать, в нарочито медлительном повороте головы, долгом взгляде, в самой неспешной, переваливающейся с ноги на ногу фигуре майора Александра Чернова угадывалась мудрая неуклюжесть Тараса Бульбы, основательность древнего хлебопашца, одинаково старательно убирающего хлеб с жёлтой нивы и отбивающего натиск злого ворога на родной кулиге. Это глядючи, наверное, на таких вот, как Чернов, воинов-мужей, сочинил - блестяще подметил народ: ружьё да ранец не тяга, а крылья. Или: от доброго кореня добрая и отрасль.

Рубрика в газете: ВЛАСТЬ И ЗАКОН, № 2000/28, 14.07.2000

Начало офицерской службы Дмитрия Грибкова совпало с "рыбной войной". Он рассказывает: - Я окончил Голицынское погранучилище летом 1997 года и сразу попал в Сулак. Про обустройство заставы лучше не вспоминать. У нас не было даже бани своей. Жильё для офицеров - страшная проблема. Мебели практически никакой. Ребята все столы и табуретки своими руками сколачивали. Но что быт? Застава уже несколько месяцев жила в страшно напряжённом режиме. Весной, к примеру, ребята чуть ли не каждую неделю задерживали по "КамАЗу" с рыбой. Естественно, браконьерам это не нравилось. Пошло сильное давление. Сопротивление "зелёным фуражкам" жесточайшее. Кстати, когда я приехал в Сулак, почти все офицеры и солдаты этой заставы получили по ордену или медали.

Рубрика в газете: ВЛАСТЬ И ЗАКОН, № 2000/28, 14.07.2000

В кулуарах власти сегодня бродит идея создания на территории Чечни трёх зон безопасности: севернее, южнее Терека и в горных районах. В первой планируется сделать упор на восстановление экономики, во второй - на утверждение гражданской власти, ну а в горной - проводить специальные операции против недобитых боевиков. На мой взгляд, рациональное зерно в этой идее есть, но она нуждается в корректировке, особенно третьей её части. Авторы такого подхода забывают о происходящем ныне формировании в горных районах Чечни особой зоны, приграничной, хотя ещё не оформленной документально, но уже существующей в действительности. В этой зоне уже проходят стабилизационные процессы, которые нуждаются в подкреплении. Параллельно осуществляются действия, направленные на пресечение попыток боевиков взять реванш. Эта двойственность, а также прогнозируемые неблагоприятные тенденции развития обстановки в приграничье заслуживают того, чтобы обратить на пограничную зону более пристальное внимание.

Рубрика в газете: ВЛАСТЬ И ЗАКОН, № 2000/28, 14.07.2000

У начальника отделения пограничного контроля "Яраг - Казмаляр" капитана Павла Коловёртнова (в Южном Дагестане его ещё в шутку зовут главным охранником "золотого моста", соединяющего российский и азербайджанский берега быстротекущей реки Самур) в этом году закончился срок пятилетнего контракта.

Рубрика в газете: ВЛАСТЬ И ЗАКОН, № 2000/28, 14.07.2000

Недавно мне посчастливилось поучаствовать в необычном деле - в преследовании и задержании браконьеров на Каспии. Слово "посчастливилось" звучит несколько кровожадно в устах поэта, поэтому поясню: счастье заключалось не в самом процессе задержания, он-то как раз всем неприятен, а во всём остальном: открытое море (мы отплывали временами километров на 15 - 20 от берега), тюлени, мелькавшие там и тут под ярким солнцем, чайки, линия гор, размытая утренней дымкой, дружная команда "Сайгака", катера, на котором мы вышли "на дело", и превосходная компания писателей, присоединившаяся в то утро к морским пограничникам.

Рубрика в газете: ВЛАСТЬ И ЗАКОН, № 2000/28, 14.07.2000

Сегодня даже трудно сказать, какая у нас на юге России идёт война. Только ли продолжается борьба с террористами? А разве нет "рыбной войны"? Учёные бьют тревогу: ещё два-три года и на Каспии полностью исчезнет осётр. Сегодня в Дагестане разрешено ежегодно вылавливать лишь 14 тонн осетровых и только сугубо в научных целях. Промышленный лов категорически запрещён. Но, по-моему, не одних рынках Москвы ежедневно продаётся куда больше этой рыбы. "Рыбная" мафия ставит Россию на грань катастрофы -- и экологической, и продовольственной. Местные же правоохранительные структуры из года в год демонстрируют своё полное бессилие.