Неэкспрессивный экспрессионизм

№ 2010 / 23, 23.02.2015

Эден фон Хор­ват. Ка­зи­мир и Ка­ро­ли­на. Те­атр де ля Виль (Па­риж). Ре­жис­сёр-по­ста­нов­щик Эм­ма­ню­эль Де­мар­си-Мо­та. Га­с­т­роль­ный спек­такль в Моск­ве.
Ав­ст­ри­ец Эден фон Хор­ват – один из са­мых са­мо­быт­ных ев­ро­пей­ских дра­ма­тур­гов пе­ри­о­да меж­ду дву­мя ми­ро­вы­ми вой­на­ми.

Эден фон Хорват. Казимир и Каролина. Театр де ля Виль (Париж). Режиссёр-постановщик Эмманюэль Демарси-Мота. Гастрольный спектакль в Москве.

Австриец Эден фон Хорват – один из самых самобытных европейских драматургов периода между двумя мировыми войнами. По манере письма он был близок к Бертольду Брехту, продолжал традиции австрийских классиков И.Нестроя и Ф.Раймунда, оказал, пожалуй, большое влияние на Петера Хандке и многих других сегодняшних австрийских и немецких драматургов.

Пьеса Э.Хорвата была написана в 1931 году, за пару лет до прихода нацистов к власти в Германии. Действие происходит в Мюнхене во время осеннего «пивного» праздника Октоберфест.

На фоне ярмарочного, балаганного веселья – с полётом дирижабля, катаниями на лошадях и автомобилях – развёртываются печальные в общем-то события. Потерявший работу шофёр Казимир (Т.Дюран) приходит на праздник со своей девушкой Каролиной (эту роль исполняет кинозвезда Элоди Буше) и ссорится с ней. Под воздействием стресса парень раним и беззащитен, но юная девушка не понимает этого. От обиды она тут же заводит знакомства с другими мужчинами: сначала – со скромным одиноким закройщиком Шютцингером (Х.Кэсте), потом – с промышленником Раухом (А.Либо). Раух и другой «сильный мира сего» – прокурор Шпеер (Ш.Бур) пытаются на празднике соблазнить молодых девиц, но всё заканчивается для них печально: Раух умирает от сердечного приступа во время катания на машине, а Шпеер оказывается ограблен и избит другом Казимира, уголовником Францем (Ж.Майе). Казимир отказывается простить Каролину, и дальнейшая судьба героев туманна…

Постановка французского театра (с парижской площади Шатле) несколько разочаровала – можно было бы ожидать большего. Пожалуй, лучше всего справился бы с этой пьесой «Берлинер Ансамбль», по крайней мере если судить по последним постановкам Брехта и Хандке в этом театре.

Хорват, как и Брехт – может быть, и социалистический реалист, но ни в коем случае не натуралист, а парижский театр постарался поставить пьесу натуралистически, при этом не выдержав последовательности в костюмах – у них Каролина и другие девушки в коротких юбках – кто в Германии конца двадцатых мог так одеваться? Мужчины без кепок, конечно. Играя Хорвата, как и Брехта, актёрам нужно достигать «очуждения» (остранения), поскольку пьесы Хорвата, как и у Брехта – притчи, параболы, а парижские актёры пытаются буквально сыграть эмоции, и в результате получается фальшиво.

Несмотря на стремление к буквализму, обстановка и атмосфера на сцене ни в коей мере не напоминала ни Мюнхен, ни Октоберфест, ни вообще какой-либо праздник. Хотя сценография (И.Колле) и претендует на экспрессионистский стиль, в декорациях не хватает яркости и отчётливости – всё действие как будто происходит в тусклом освещении, буквально в потёмках.

В диалогах, особенно в массовых сценах, много суеты (для создания впечатления массовости постановщики включили в спектакль разговоры из других пьес Э.Хорвата), затемняющей происходящие в произведении события.

Пьеса Э.Хорвата яркая и насыщенная красками и музыкой, спектакль получился сухим и серым. И ремарки автора почти не использованы. Где фигурирующий в пьесе лилипут – директор балагана? Даже музыку (звуковое оформление Дж.Лембе) постановщики подключили лишь в середине спектакля, причём (за исключением Баркаролы из «Сказок Гофмана») самую грубую – немецкие песенки. А Э.Хорват наполнял свою пьесу маршами и вальсами Шуберта и Штрауса.

Если парижский театр хотел сыграть антикапиталистический спектакль, то даже делу антибуржуазного театра он оказал медвежью услугу: и антибуржуазный театр не должен быть скучным, тем более на таком великолепном драматургическом материале.

Ильдар САФУАНОВ