«Не будь вельми правдив»… (Пришло время Селиных?)

№ 2017 / 24, 07.07.2017

К продолжению дискуссии о «Загадке 2037 года». А может быть, и к завершению её? Я долго не хотел высказывать своё мнение «третейского судьи» по поводу начатой мной полемики. С одной стороны, вначале был искусно «очарован» книгой Г. Селина, поскольку он, как пресловутый монах Илиодор, наперсник Распутина, перед революциями 17-го года, смутил умы многих и повёл за собой (позже сделался расстригой и сбежал в США), а уж как обличал… Тут ключевое слово – обличать. А с другой стороны, немного «поостыв», вдруг вспомнил, что сам-то я всю жизнь, начиная лет с десяти, более полувека уже, занимаюсь литературой.

Пишу и пишу, художественную прозу и публицистику, романы, повести, рассказы, восемь десятков книг вышло, начиная с 80-х,
и вижу в этом цель и смысл своей жизни. Были просветительские сборники, исторические, с православной тематикой. И что же? Выходит, зачеркнуть сейчас всё своё творчество, выкинуть премии, сжечь собственные книги, архив, предать поклонников-читателей, покаяться на площади, изменить самому себе? Как бы на распутье встал. Но тут подоспела статья моего давнего товарища А. Огородникова. И я решил ничего не писать по этому поводу, а просто присоединиться к его мнению. Потому что он прав. И лучше не скажешь.

Александр ТРАПЕЗНИКОВ

 

«Русская литература

по своей сущности православная.

Это не то, чтоб только развлекать,

это служение Богу за народ».

Священник Димитрий Дудко, 1997 год.

 

Это статья не о провокационном сборнике «Загадка 2037 года» (составитель св. Георгий Селин), который, на самом деле, не содержит никакой «загадки», а полон клеветы, передёргиваний и бредовых умозаключений, вещающих от имени Христа литераторов в рясах. Претендующему стать невозможным к оспариванию, окончательным приговором «орудию духовного разложения» – Литературе – «произведению» «высоко духовных» лиц разгромную оценку дал в краткой статье писатель Сергей Сокуров. Много возмущённых наглостью «православных мракобесов» авторов, включая священников, публицистов, блогеров, просто «разнесли по кочкам» этот построенный по каббалистической методике «нетленный труд», который призван «предотвратить новую революцию» посредством убийства литературы.

Опус стал лишь поводом к размышлению о литературе, вере и жизни; о ненависти к мастерам словесности «православных талмудистов» и прочих «друзей» русского народа. К слову сказать, нападки на «Солнце русской поэзии» – А.С. Пушкина обусловлены вовсе не тем, что он якобы главный «виновник революции», а потому что в его произведениях есть «русский дух, там Русью пахнет». А для кого-то этот «запах» непереносим. О сочинительстве они рассуждают, как И. Солоневич: «Литература всегда является кривым зеркалом жизни. Всякая литература живёт по преимуществу уродствами жизни». Она не трезвит, а опьяняет, уводит от Бога и так далее всё в том же духе.

Отметим, что большинство ниспровергателей «литературных кумиров» – эпигоны философа-эмигранта, интереснейшего публициста Петра Константиновича Иванова (а вовсе не добрейшего В.В. Розанова). Для своих обличительных статей много чего они позаимствовали из труда П. Иванова «Тайна святых. Введение в апокалипсис» (1949 год), получившего распространение в 1970-е годы среди диссидентов. Они об этом отмалчиваются потому, видимо, что Пётр Константинович выше их на голову и пишет с любовью. Его духовную чистоту и наивность отмечал в 1926 году литературный критик Георгий Адамович, о нём одобрительно отзывался митрополит Вениамин Федченков и многие другие. Но в итоге книгу Иванова признали гностической (как же могут черпать из такого «замутнённого» источника радетели чистоты веры), а архимандрит Иоанн Крестьянкин о ней отозвался жёстко: «Яд в привлекательной оболочке» (хотя, и старцы ошибаются). Приведём несколько строчек из этого автора: «Теперь позволим себе процитировать из нашей книги «Смирение во Христе» отрывок из очерка «Гениальные произведения». «Нет сомнения, что философским термином интуиция гениального художника обозначены дары Духа Святого. Благодаря этим дарам гений проникает в Божественный план жизни и этот Божественный план бессознательно руководит его творчеством (вот что значит писательское вдохновение). Таким образом, первоисточником всякого гениального произведения является мир правды – мир Христов, то есть мир любви. И художник не может уйти из этого мира. Однако гениальный художник, ещё не рождённый свыше, иногда находится в обольщении: злое представляется ему добрым (и наоборот). И внешней красотой он привлекает симпатии читателей к злому. Но Правда, которая бессознательно руководит художником, живёт внутри произведения и свидетельствует истину». (П. Иванов «Тайна Святых»)

Так что оголтелые критики классиков русской и советской литературы – острецовы, шимановы, тростниковы, селины и им подобные не оригинальны. И пополняют ряды «лишних» людей, лишних в Русской истории, и «случайных», случайных в литературе и, что печальнее, в набирающей силу Церкви. А если они там не «случайные», значит, целенаправленные разрушители и осквернители и Литературы, и Церкви. Об опасности такого «церковного» нигилизма хорошо написал недавно на сайте Русской народной линии священник Александр Шумский.

Гордецы, не обладающие талантом, чтобы создать что-нибудь стоящее своё, – «ищут пятна на Солнце», обгаживают чужое и готовы похоронить художественную литературу вообще, опираясь на злобные изыскания В. Острецова, старательно подводя под это богословское обоснование. У этих лжеучителей и «ревнителей не по разуму» много общего. Но что объединяет их, кроме зависти к творцам и ненависти? Один «грешок», о котором замечательно написал упомянутый нами П. Иванов: «Грех превозношения в христианстве гораздо более соблазнителен, чем в иудействе. Превозношение после Христа и сошествия Св. Духа, принёсшего полноту любви, ничем не может быть оправдано, – на нём печать истинного диавола сыновства. Ап. Павел дух превозношения именует духом антихристовым. Когда этот грех проник в церковь, начала стынуть и любовь. Явились противоположные любви – презрение, пренебрежение ближних, ненависть. Будучи столь страшен по соблазну, грех превозношения в то же время чрезвычайно тонок в смысле обнаружения истинных виновников его, эти преступники и самим себе и другим кажутся праведниками и всегда действуют под покровом защиты чистоты веры».

***

Я был принят в Союз Писателей России как критик и публицист. К сочинительству отношения не имею, а последнюю книгу художественную прочитал лет 25 назад. До этого читал «запоем», а потом – «как отрезало». С тех пор читаю иную литературу, и никакого дискомфорта не испытываю. Что же это доказывает? Что художественную литературу надо отправить на свалку или сжечь, Союз писателей разогнать, а писателей послать землю пахать или переучить в преподавателей Основ православной культуры? Абсурд! Но ведь именно к этому нас подталкивают «критиканы», если довести до логического конца их идеи.

Но по моему выстраданному мнению, литература была, есть и будет до конца времён и не только как важнейшая составляющая культуры. Она пребудет до конца, потому что играет свою особую роль в Промысле Божием…

***

Упорно замалчиваемый ныне подвижник Димитрий Дудко, книги которого находятся под негласным запретом Патриархии, считал: «Творчество может быть только из глубины духа, а дух от Бога. Следовательно, творчество может быть только от Бога, человек творить может только с Богом». («От начала до конца и обратно») И ещё: «Литератор не делается, а рождается? и именно от Бога».

Дар сочинительства – особый дар. В этом контексте весьма полезно ознакомиться с такой мыслью отца Димитрия: «Писатели рождаются не от грамотности. Писатель настоящий – особое явление, посланник Бога. Раньше были пророки, сейчас писатели. Какое отличие у них друг от друга? Пророк предсказывает, писатель должен показывать Христа. Писатель – христианское явление. Кто из них отворачивается от Христа, тот и не писатель. А если писатель, то злой. Грамотность тут не при чём, роль играет дарование».

А когда дара нет, зато амбиций хоть отбавляй, всё оборачивается злобностью, ненавистью – «диавольской добродетелью».

Сегодня сочинительство – занятие малодоходное и неблагодарное. Кризис мировой коснулся и литературного жанра. А тут ещё «подливают масла в огонь» разрушители.

Правда не нужна никому. Невольно вспоминаются слова М.А. Булгакова: «Только через страдание приходит истина… Это верно, будьте покойны! Но за знание истины ни денег не дают, ни пайка. Печально, но факт». («Записки на манжетах») Как-то находясь в стеснённых условиях, продав последнюю шляпу, автор «Мастера и Маргариты» произнёс: «Но сердце и мозг не понесу на базар, хоть сдохну». И сегодня, несмотря ни на какие трудности, не все согласны продаваться… Не все!

Лев Николаевич Толстой однажды произнёс: «Можешь не писать, не пиши…». «Хороший» совет графа, но далеко не универсальный, тем более для тех, кто писатель «настоящий», кого дар жжёт изнутри, а другого профессионального навыка не имеет. Писатель не может не писать, отказываясь от таланта! Этот эмпирический закон Михаил Афанасьевич объяснял так: « Нет такого писателя, чтобы он замолчал. Если замолчал, значит, был ненастоящий. А если настоящий замолчит – погибнет». И погибали…

Эту мысль развил отец Димитрий Дудко: «Настоящего писателя ничего не может сбить с пути. Он будет писать и, может быть, писать в стол, – а вдруг да рукописи, в самом деле, не горят, как утверждал Булгаков?

Тут мне невольно вспомнились слова Христа: «Моё слово соблюдали, буду соблюдать и ваше». Значит, настоящая литература никогда не пройдёт».

А спасительным течением, считал батюшка Димитрий, может стать «православный реализм».

***

Если б в дальнюю дорогу разрешалось взять с собой всего две книги, что бы выбрал? Библию и несколько страниц из «Братьев Карамазовых» – «Поэму о Великом инквизиторе». Которую считаю уникальным, самостоятельным, произведением гениального Фёдора Михайловича Достоевского. Существует такое мнение, которое и я разделяю, что именно из-за «Инквизитора» на Фёдора Михайловича ополчились разного рода служки
Антихриста.

Об этом человеке отец Димитрий писал: «Слава Богу, что в России был Достоевский! Некоторые обвиняют его в том, что он не был настоящим христианином. Но тот, кто может показать настоящее покаяние, тот и настоящий христианин. Роман «Преступление и наказание» – роман истинного покаяния». И ещё: «А я вообще думаю, что Достоевского до сих пор рассматривают как литератора, а ведь он не только писатель, но и пророк, и учитель». («Перестройка или квадратный корень числа») Согласен целиком и полностью с этим утверждением «блаженного» (так в своё время назвал отца Димитрия митрополит Коломенский Ювеналий). Отмечу, что именно этот «пророк» совершил некогда переворот в моей душе, повлияв на дальнейшую судьбу; именно к творческому наследию этого «учителя» я периодически возвращаюсь. Но кумира из него не творю, тем паче «замену» Христу. И никто не сможет «исправить» такое моё мнение, никакой учёный «любомудр» или «богослов», будь их хоть легион!

В статье на Русской народной линии «Опасность церковного нигилизма» священник и публицист Александр Шумский, дав жёсткую отповедь «отрицателям», подытожил свои рассуждения о современных нападках на классиков литературы: «Достоевский и Пушкин не нуждаются в защите, как не нуждаются в защите и другие великие классики культуры. Они – вечны и сами за себя постоят». Всё, вроде бы, правильно у отца Александра, но я считаю, что распоясавшимся «правоверным» мракобесам и нигилистам отпор давать надо! Памятники литературы необходимо защищать от «осквернения» современными вандалами, а литературных авторитетов (никаких не кумиров!) – от низвержения, от десакрализации творчества, иначе мы останемся без идеалов и ориентиров…

Несомненно, Достоевский – величина мировая. Он признан и по достоинству оценен людьми по своему выдающимися (к примеру, «американцем с русским сердцем» иеромонахом Серафимом Роузом или французским экзистенционалистом Альбером Камю), в том числе и далёкими от христианства. Главное здесь – быть честным исследователем. Приведу лишь два примера: знаменитый доктор, основатель логотерапии Виктор Франкл и философ, критик Франкфуртсткой школы Вальтер Беньямин. Оба евреи, оба признают гений Достоевского и его роль в становлении их как личностей. Книгу Франкла «Человек в поисках смысла» рекомендую прочесть каждому. А небольшую выдержку из лучшей статьи В. Беньямина ««Идиот» Достоевского» не могу не привести: «Судьбы мира Достоевский представляет через судьбу своего народа. Это типичный взгляд выдающихся националистов, для которых человечность может развиваться лишь в форме народности. Величие романа проявляется в той абсолютной взаимной зависимости, с которой изображены метафизические законы движения человечества и нации. Поэтому нет в нём ни одного движения глубин человеческой жизни, которое не обрело бы своего решающего места в ауре русского духа».

«Аура русского духа» – слова-то какие!.. Снова вспоминается строчка Пушкина: «Там русский дух… там Русью пахнет». «Русский дух» – вот причина неизбывной ненависти скрытых космополитов. Русский «запах» просто их бесит как и «богоносность» русского народа по Достоевскому. «Избранные» не терпят конкуренции. Поэтому и не оставляют этих русских гениев в покое, даже те критики, которые именно себя считают «аутентичными» русскими. Например, философ Виктор Тростников, которого некоторые держат как раз таки за кумира. Вот что о нём писал «свидетель эпохи» отец Димитрий: «Непонятен мне этот философ, хотя и пишет на религиозные и русские темы. Неужели он сам не понимает, что так говорить о гордости русского народа в то время, когда у этого народа отнимают последние крохи, – это пойти против своего народа, стать на путь предательства». (14.03.95) Добавить нечего…

***

В книге бывшего ярого антисоветчика, а ныне знатока масонства Виктора Острецова (выдержки из которой Селин выставляет в качестве своеобразного информационного щита в начале своего сборника) есть такое высказывание о Достоевском: «Что касается моего собственного мнения, то надо говорить не о христианским мотивах в его творчестве, хотя и совершенно внецерковных, а о влиянии на Достоевского отчётливо выраженных идей иудаизма. Отсюда именно эти идеи вселенскости и спасения в любви, о праведниках (цадиках), на которых держится мир». («Масонство, культура и русская история») Короче говоря, этот бывший диссидент, сформировавшийся в еврейской среде, и, видимо, следуя логике Фрейда, старательно делает из Достоевского «жидовствующего» (как говорится, с больной головы на здоровую, а лучше сказать – на Острецове «и шапка горит»). Этот современный «книжник»-путаник уничижительно высказывается о добродетелях, на которых держится живая, а не книжная, вера: любовь, праведность, братское единение. Заблудившийся одинокий борец с масонством, развенчивающий любые авторитеты (кроме собственного), исследовавший тайные общества (на самом деле, писания о них) чуть ли не под микроскопом, в итоге демонстрирует свою агрессивную беспомощность, неспособность «за деревьями увидеть лес». И непонимание следующего, приключившегося с ним самим «казуса»: из критика каббалы он незаметно превратился в её последователя, если не раба. Когда на подобные вещи зрят без смирения и полагаются не на «чистое сердце», а на собственный разум (автоматически получая в помощники беса рассудочности), фактически и неизбежно превращаются в космополитов. То есть «могильщиков» России, под какой бы «правильной» вывеской при этом ни выступали.

Взять хотя бы «русака» Геннадия Шиманова. Он, ругая Пушкина, Тургенева, Толстого, на Достоевского не замахивался. Но у него были свои «тараканы в голове». Вновь обратимся к ценнейшему «свидетелю эпохи», лично знавшему многих выдающихся деятелей советского времени, священнику и писателю Димитрию Дудко. «Бишь, на чём я остановился? На Шиманове. «Письмо к сельской учительнице», наверно, не самой гениальной, а просто ратующей за русскую литературу, которую отказываются понимать школьники. И она, учительница, от этого в ужасе. А Шиманов радуется и доказывает, как русская литература, вся атеистическая, всё развалила, и вот к чему мы пришли. Нам, последним гениям, надо напрячься и создать настоящую русскую литературу, духовную, независимую от Запада. Нам это под силу, мы молодые гении. (…) Кто такой Шиманов, вы не знаете, а я знаю. Скажу по секрету, был когда-то моим духовным сыном, потом обвинил меня в уклоне к католичеству, отошёл. Стал русским патриотом. А до этого очень дружил с евреями и смотрел их глазами».

И далее: «Ты, дорогой мой бывший духовный сын, очень хочешь быть русским патриотом. То есть приблизительно так: русские до этого не были патриотами, а сейчас в лице твоём становятся патриотами. Как и я, по твоим понятиям, не был православным, а тайным католиком, наверно, и когда я сказал тебе: быть православным – это ругать католиков? Что ты на это ответил? Как ты думаешь, я православный патриот и русский не согласился с тобой?

Есть ещё и не это.

Есть такой философ В. Тростников. Он говорит ещё похлеще твоего и считает себя настоящим русским патриотом. Не читал ли ты в «Русском пути», издаваемом М. Антоновым, о Толстом и Достоевском? Толстой – настоящий христианин, а Достоевский, сказать бы, – не настоящий, куда бы ни шло. А он сказал о Достоевском – сатанист». («Жизнь, как она есть» стр. 452)

Вспомним, что написал этот тенденциозный обличитель в статье «Ещё раз о Толстом и Достоевском». «Различие между этими людьми, Толстым и Достоевским, глубоко принципиально. Достоевский был богостроителем, Толстой – богоискателем. Эти два рода деятельности полярно противоположны. Ищут только то, что существует; строят то, чего нет. Толстому был нужен настоящий, всамделишный Бог, и никаким суррогатом удовлетвориться он не желал. Толстой не нашёл Бога, но это был не вина его, а беда. Он слишком доверял науке своего времени, а она была несовместима с Богом. Толстой отождествлял современную ему науку с истиной и видел, что наука и Бог в разных местах. Но сказать, как это делал Достоевский, «тогда я буду с Богом, а не с истиной», он никак не мог, ибо онтологический Бог, который только и был ему нужен, не может быть не там, где истина. Толстой искал Бога всерьёз. Достоевскому же серьёзный поиск Бога был вообще чужд. Не обладая от природы сильным религиозным чувством, он был наделён зато необыкновенно тонким социальным чутьём. Поэтому он изобретал псевдобога, нужного человечеству. Но для всякого, кто испытывает внутреннюю личную потребность познать Бога, Христос Достоевского так же мало интересен, как и булгаковский Иешуа. Путь к Богу труден, врата, ведущие в Царствие, узки; можно всю жизнь стараться, но так и не найти Бога, но искать Его при всех условиях надо честно. Честное, хотя бы и неудавшееся, богоискательство неизмеримо выше самого успешного и даже триумфального богостроительства. Поэтому перед лицом вечной правды, а не нашей гибнущей культуры, Толстой неизмеримо выше Достоевского. Их просто нельзя сопоставлять. По истинности веры и искренности религиозного порыва души всего Достоевского с его алешами карамазовыми стоит одна маленькая запись Льва Толстого». И далее: «Но сейчас, когда нас вернули чуть ли не во времена до крещения Руси, и нам просто нечем дышать, такое «созидание» и «преодоление», каким занимался Достоевский, нам теперь не подходит. Теперь мы видим, что это всё-таки Толстой созидал, по крайней мере, пытался созидать, а Достоевский в конечном счёте вёл разрушительную работу, ибо совершил подмену настоящего Бога поддельным. Идти к Богу можно разными путями. Но если идти к Нему через культуру, то нам нужно идти путём Толстого, а не Достоевского. Этот путь очень труден. Даже сам Толстой не мог пройти его до конца. Но у нас нет выбора. Нам нужно искать Бога, как ищут хлеб. А именно так искал его Лев Толстой». (Искал, искал и не нашёл? Или нашёл не то, что искал? Не зря Г. Климов окрестил подобных мечушихся мыслителей «чёртоискателями», а Гоголь устами Пацюка присоветовал: «Тому не нужно далеко ходить, у кого чёрт за плечами».)

Даже из приведённых цитат видно, почему статья «религиозного», несомненно, мыслителя возвела столь негативную реакцию священника Дмитрия Дудко. Чтобы выдать такие «перлы», так всё извратить, надо быть абсолютно духовно незрячим, утерявшим остатки совести и просто люто ненавидеть Фёдора Михайловича. От всех утверждений Тростникова при желании можно камня на камне не оставить, но времени нет. К тому же – «чтобы понять, что яйцо тухлое, не надо его есть целиком». Поэтому ограничимся двумя важными моментами. Первый – вера Толстого и Достоевского. Приведём высказывание Оптинского старца Амвросия, который лично общался и с тем и с другим. Так вот, по поводу Ф.М. Достоевского этот проницательный монах изрёк: «Это кающийся». Слова старца Амвросия о Достоевском можно назвать онтологической оценкой («постиг сущность») и высшей духовной похвалой, когда-либо сказанной о писателе.

Что же касается «зеркала русской революции», то вот что об этом писал в 1890 году И. Концевич: «Войдя к старцу, Толстой принял благословение и поцеловал его руку, а выходя, поцеловал в щёку, чтобы избежать благословения. Разговор между ними был столь острым и тяжёлым, что старец оказался в полном изнеможении и еле дышал. «Он крайне горд», – отозвался о нём о. Амвросий». Вот какого «поводыря» навязывает нам почтенный годами В. Тростников.

Теперь по поводу того, что Достоевский якобы «кощунствовал», разделяя Христа и истину, предпочитая быть лучше со Христом, чем с «математически доказанной истиной», и т.д. и т.п. Мне кажется, вполне достойный ответ «тростниковым» можно найти в великолепной работе сербского архимандрита Иустина (Поповича) прославленного в чине преподобного в 2010 году, «Философия и религия Ф.М. Достоевского». В этой работе утверждается: «Христоликие герои Достоевского хранят наибольшую драгоценность нашей планеты – Лик Христа, Который в нужные моменты являют поколебленным душам в мире этом. Только Его они имеют посредником между собой и всеми людьми и созданиями. Христоликими душами своими притягивают они всё, что христолико в душах людских, и находят безгрешное даже в самом большом грешнике. Они принимают мир, но не принимают грехов мира; они любят грешников, но не любят грехов их. Опосредованный Христом, этот мир – лучший из всех возможных миров; однако люди сделали себя худшими из всех возможных людей. Христоликие герои Достоевского принимают мир из рук Богочеловека Христа, Который таинственно и кротко побеждает грехи мира».

Закончу статью подходящим нашей теме ещё одним отрывком из книги «странного литератора» о. Димитрия Дудко: «Вспоминаю, как один студент Литературного института, сказал мне: «Хочу разоблачить Достоевского, он незаслуженно пользуется почётом гения». Я, улыбнувшись, сказал ему: «Надо бы иметь талант, хотя бы Достоевского. А он у вас есть?» Он мне тогда ничего не ответил. Сейчас он служит в церкви, имеет книги…»

 

Александр ОГОРОДНИКОВ