ТВОРЧЕСТВО НАЧИНАЕТСЯ, КОГДА УЛЫБАЕТСЯ НЕБО

№ 2006 / 38, 23.02.2015


Наш собеседник – Ахмат Созаев, известный балкарский поэт. Он работал главным редактором Гостелерадио КБР, директором издательства «Эльбрус». С 2003 года является председателем правления Союза писателей Кабардино-Балкарии.Автор многих поэтических сборников, изданных в Москве и Нальчике. Обладатель званий: Лауреат премии комсомола Кабардино-Балкарии, Заслуженный работник культуры Кабардино-Балкарии, Отличник телевидения и радио, лауреат Артиады народов России. В 2005 году к ним прибавилось почётное звание «Народный поэт Карачаево-Черкесской Республики». Созаев награждён государственными наградами, в числе которых – присуждение ему Государственной премии КБР в области литературы и искусства (2002 год).О времени, о творчестве, о себе размышляет сегодня поэт.

– Гениальный Моцарт начал не просто музицировать, но и сочинять музыкальные произведения в том возрасте, когда многие дети только собираются в школу. В каком возрасте Ахмат Созаев взял в руки калам, чтобы написать первый свой стих?
– Если скажу, что в таком-то классе, во столько-то лет, – буду лукавить, хотя в школе всё время, если так можно сказать, жил со стихом: писал шаржи, стихи к знаменательным датам для стенной газеты. Даже сочинение в стихах бывало. Всё это давалось легко. Наверное, по большому счёту, это всё было ранними моими упражнениями, инстинктивными играми, которые не прошли даром.
Запомнилось стихотворение о подснежнике. В нём говорилось о том, что это крохотное создание, не боясь весеннего снегопада, вышло, расколов лёд, улыбаясь большому миру, и стоит, победив стихию грозную. Заканчивался стих: «Ты моя сестрёнка милая, твоя яркая жизнь не долгая, но в моей душе ты будешь жить долго». Это было где-то в шестом классе. Конечно, серьёзный поэтический калам появился значительно позже.
– Первое признанное публикой слово. Помните ли вы, когда и где оно прозвучало? Каким годом датирован первый сборник стихов?
– Первый мой стих назывался «Кязим, я ли был виноват?» Были лестные высказывания. Если словами простыми сказать, содержание такое: «Я пошёл в первый класс на чужбине. Изучал, читал, знал наизусть киргизских поэтов, но учитель мой о Кязиме не говорил и слова мне. Да и он сам не знал о нём, потому что балкарские поэты под запретом в то время были. Поэтому я не знал о своём великом поэте-мыслителе ничего». Стихотворение завершалось так:

И на всю жизнь в душе моей звенят
Твои народу памятные строки…
Скажи, Кязим, был я ли виноват,
Что в школе их не слышал на уроке.

Оно прозвучало впервые по радио и было опубликовано в республиканской газете «Коммунизмге жол». А первый сборник мой вышел в 1968 году, назывался он «Вижу солнце».
– Наверное, есть у каждого, осмелившегося взяться за стихотворство, человек, который в ранний период творчества помог преодолеть робость, неуверенность в своих силах. Кто вас поддержал в своё время? Суровым ли был приговор, вынесенный первым судьёй ваших первых опусов?
– Не забуду никогда, как я шёл со своими стихами к Кайсыну Кулиеву. Шёл долго. Поднимался к нему, как в гору. Союз писателей располагался тогда на первом этаже здания облсовпрофа. Там же находилась и редакция альманаха «Шуёхлукъ» («Дружба»). В двух кабинетах сидели корифеи балкарской поэзии Кайсын Кулиев, Керим Отаров и Берт Гуртуев.
Это было летом. Двери были полуоткрыты. Услышав громко разговаривающего Кайсына, я не осмеливался заходить и уходил восвояси. В пятый раз всё-таки зашёл к нему. Он сидел один. Расспросив, кто я, из какого рода, он попросил читать то, что принёс. Я не мог – так сильно волновался, что голос пропал. Тогда он взял мою тетрадку и стал читать сам:

Я лежу больной на Терсколе.
Горы, горы в мудрой седине,
Дайте средство справиться мне
с болью:
Маму позовите вы ко мне.

Дальше второе стихотворение:

В горском доме нынче на рассвете
Человек родился, человек.
Настежь двери, флаги в небо
взвейте!
Человек родился, человек!

После третьего стихотворения мне показалось, что он читал с большим воодушевлением, и я начал успокаиваться. Понравилось (смеётся). А когда Кайсын читал четвёртое стихотворение («Тропинка»), зашли Керим Отаров, Берт Гуртуев и Жанакаит Залиханов. Эти великие мастера балкарской словесности устроили настоящее незапланированное обсуждение моих первых поэтических опытов. Много доброго, мудрого сказали, дали крылья мне. Многое – авансом. Конечно, указали на мои промахи. Никогда не забуду этот урок, особенно Кайсына, в тот день. Вообще он много раз писал и говорил обо мне, особенно в центральной печати, каждый раз поднимая меня.
Залиханов в это время руководил республиканским радио, и в тот же день я читал свои стихи на радио с напутствием Кулиева. Это было праздником и для моих родителей.
– Творческому человеку вообще, писателю особенно, невозможно всё время творить одинаково. Ему свойственны разные периоды. Есть ли у вас время, которое вы сами признаёте как пик своих творческих возможностей?
– Даже большие мастера слова придерживались лозунга «Ни дня без строчки!» Я этого не понимаю. Бывают месяцы – нет ничего. Бывает неделя, которая льётся, как дождь, освежающий знойное лето. У каждого литератора своё, конечно.
Я работаю в основном по утрам. Пик творческих возможностей у меня – это когда улыбается небо.
Бывает необъяснимо, непонятно. Начало какой-то вещи закладывается даже во сне. Думаю, что поэзия должна быть органичной для каждого поэта. Она – ток души пишущего, его колдовская сила.
– Вспоминая один заголовок зарисовки о вас, мне так и хочется сказать почитателям вашего поэтического дара: «А как пел Ахмат!» И в связи с этим: тернистой ли была дорога к государственному признанию таланта творца?
– Поэтическая тропа никогда не бывает лёгкой. Коль задан вопрос, скажу о государственном признании.
За 75 лет Советской власти в Кабардино-Балкарии лауреатами премии комсомола республики были всего пять поэтов. Я – один из них. Я – один из своих пишущих сверстников – награждён медалью «За трудовое отличие». В 1994 году был республиканской конкурс на лучшее произведение о депортации балкарского народа. Участвовали все писатели. И мой поэтический рассказ «У расставания солёный вкус» занял первое место. Создан и телевизионный фильм на его основе. В 2001 году я стал лауреатом Артиады народов России.
А дорога к Государственной премии Кабардино-Балкарской Республики действительно была тернистой. Выдвигали меня несколько раз. В последний раз обо мне сказали своё слово секция балкарской литературы и правление Союза писателей КБР. Благодарю всех собратьев по перу и коллег. Премия – приятное дело. Но она больше обязывает. Наша поэзия всегда предъявляла к своим выдвиженцам высочайшие требования. И потому премиальная планка в КБР высока.
В моей премии есть свет кязимовской улыбки с прищуром, одобрительный кайсыновский взгляд.
– Пора зрелости – именно так, по-моему, можно определить нынешний период жизни и творчества Созаева-поэта и Созаева-гражданина. Что бы вы сказали о себе, оглядываясь на пройденный к сегодняшнему дню путь? Есть ли отрезок этой дороги, который, будь ваша воля, вы хотели бы выбросить из своей жизни, вытравить из памяти?
– Оглядываясь на пройденный путь, скажу, что в моей жизни больше всего встречались хорошие люди: и в школе, и в университете, и в армии, и потому считаю себя везучим человеком. При этом всего я достиг кропотливым своим трудом. Вообще у единственного сына родителей жизнь не сладкая. Но моя жизнь – моя награда от Аллаха. Будь моя воля, выбросил бы из своего жизненного пути всего один отрезок – три года. Это 1977 – 1980 годы. В эти годы ушли из жизни мои родители, прекраснейшие на свете люди. Повторяю, убрал бы траур этого отрезка, чтобы они жили.
– Признание не только прошлых заслуг, но и надежды, связанные с творческой перспективой, – в своё время (четыре года назад) я так воспринял присуждение вам тогда Государственной премии КБР. Знаю, в своей оценке этого справедливого акта я не одинок. Какие у вас остались воспоминания о тех днях, не столь далёких, что бы вы сейчас сказали тем, кто решал, от кого зависело признание таланта?
– Здесь присутствуют и прошлое, и будущая перспектива. Моя книга, удостоенная Государственной премии, называется «Руки». Связываю с этим названием народную мудрость, которая гласит: «Дающая рука почётней берущей». Но я знаю, что моя рука всегда была сильна своей ответственностью перед нашей литературой, перед культурой родной республики, перед народом.
Тем, от кого тогда зависело справедливое решение, скажу: это решение, хочется думать, доставило и им удовлетворение, как и мне.
– В конце нашей беседы несколько коротких вопросов, требующих коротких ответов, если можно: что талантливый человек замечает в других?
– Талант и доброту.
– Что вы думаете о юбилейных возрастах?
– 50 лет – старость молодости, 60 лет – молодость старости.
– Когда пишете стихи, что вы чувствуете?
– Высоту полёта, в нормальном состоянии отсутствующую.
– Каков голос Родины?
– Сладкозвучный.
– Что такое безнравственность?
– Неуважение к предкам своим.
– Что может заменить красоту?
– Гибкость ума.
– Мы знаем, вам дорога поэзия литовского поэта Межелайтиса. Чем?
– В его поэзии постоянно горит очистительный огонь совести. Там иной, свободный мир, там хорошо. В его поэзию я вхожу, как в дом родного человека.
– Что вам больше всего не нравится в человеке?
– Склонность к умствованию.
– Что для вас книга?
– Книга – духовный дом мыслей, через который должен проходить интеллектуальный человек.
– Как, по-вашему, сегодня относятся к поэзии куллук (должность) держащие?
– Сложно сказать обо всех. Но я знаю, как относятся к поэзии член Совета Федерации Хусейн Чеченов и депутат Госдумы Заурби Нахушев. Я иногда читаю им, известным горцам, хорошо знающим родную и мировую поэзию, свои стихи. Мне интересно, как они слушают и оригинально рассуждают. Бывает приятно, когда они цитируют мои строки.
– Что для вас Кабардино-Балкария?
– Мой дом, где свет, тепло, вкуснейший в мире хлеб. Здесь я чувствую себя хозяином. Здесь я беру силу, здесь я работаю и встречаю каждую свою зарю, здесь могилы моих родителей.
– Что бы вы пожелали своему читателю?
– Пусть лучшее, что было, не уйдёт, а худшее не сможет повториться.
Беседу записал З. ГОПЛАЧЕВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.