РЕВОЛЮЦИЯ “ЗОЛОТЫХ ВОРОТНИЧКОВ”

№ 2007 / 5, 23.02.2015

 

Эпоха «синих воротничков»

 

Всю первую половину XX века носителем революционного потенциала был пролетариат. Было время, когда победа красного дракона казалась неотвратимой. Ситуация в корне изменилась, когда в конце 50-х годов западные социологи с облегчением констатировали, что привычное деление общества на полярные классы-антагонисты – пролетариат и буржуазию – перестало работать применительно к промышленно развитым странам. «Новые левые» заговорили об «интеграции пролетариата» в капиталистическую систему, либералы – о трансформации капиталистической системы в «общество всеобщего благосостояния».

Переформатированное западное общество мало походило на лубочные марксистские страшилки. В капиталистическом «зазеркалье» заклятые враги – профсоюзы и корпорации – выступали единым фронтом в лоббировании общих интересов. Программы крупных партий, включая коммунистические, стали мало различимыми «даже по степени притворства и духу клише» (Г.Маркузе).

Автоматизация производства подняла значение образования и сделала труд рабочего менее обременительным. Уменьшение расхода физической энергии в труде и растущая роль образования привели к расслоению класса наёмных рабочих на «синих» и «белых воротничков». «Белые воротнички», или «работники интеллектуального труда» (knowledge-worker), демонстрировали более высокий уровень образования, чем пролетариат XIX века, наличие собственного мнения по каждому вопросу, индифферентность к идеологическому воздействию марксистских партий. В отличие от «рабочих традиционных индустриальных профессий», или «синих воротничков», «белые воротнички» идентифицировали себя скорее с профессией, нежели с классом, конкретной организацией или рабочим местом. Им была присуща значительная социальная мобильность. Но самым изумительным для социологов было то, что «белые воротнички» проявляли «стремление внести свой вклад в разрешение производственных проблем», «желание активного сотрудничества в приложении своего интеллекта к производственным проблемам технологического характера» и «имущественный интерес в развитии производства».

На протяжении второй половины XX века доля «синих воротничков» в ключевых промышленных отраслях неуклонно падала. Резкое сокращение численности традиционного адресата левой идеологии повлекло упадок силы политической оппозиции. Отныне перемены в социальной структуре общества стали возможны только с широким участием «белых воротничков», а классические сценарии захвата власти «синими воротничками» стали утопичными.

 

Эпоха «белых воротничков»

 

Рост роли знаний и интеллектуального труда имел в Советском Союзе аналогичное последствие – формирование класса «белых воротничков». Не имея возможности развиваться в какой-либо иной плоскости, советские «белые воротнички» – клерки, бесчисленные парторги, инженеры и т.д. – делали карьеру в предлагаемых им партийно-хозяйственных структурах. Вскоре, однако, выяснилось, что новый класс в силу профессионально обусловленных психологических характеристик менее всего пригоден для командного стиля управления. В течение двадцати лет произошла «ползучая революция», когда все структуры власти переполнились прагматично мыслящими, далёкими от идеологии людьми.

Именно советский клерк средней руки был главным носителем идей этой революции и едва ли не основной её действующей силой. Ни рабочие, ни крестьяне, ни даже новый слой «кооператоров» не были в массе своей заинтересованы в столь стремительной ломке режима.

В конце 1980-х – начале 1990-х по всему бывшему социалистическому лагерю прокатилась волна бархатных «демократических» революций. Московские события августа 1991 года не принято называть революцией: не было ни штурма, ни революционной партии, ни кровавого террора. Но подобному тому, как война в Персидском заливе, показала эффективность бесконтактных войн, революция 1991 года продемонстрировала возможность захвата власти путём бескровных, но тщательно срежиссированных уличных стояний.

Дальнейшие события показали, что в России не осталось носителей революционного сознания. Полумаргинальные группы, призывавшие к «прямому действию», оказались не более опасны, чем нарисованный огонь. Узость правящей элиты и малочисленность среднего класса никого не вводила в заблуждение. Было очевидно, что ничтожное меньшинство способно сколь угодно долго удерживать власть, если оно представлено наиболее активными и решительными людьми.

Гиперактивное, сверхрешительное и беспринципное меньшинство сумело в годы перестройки и приватизации адаптироваться к новым условиям. Не сумели – трудяги, бюджетники-идеалисты, матери-одиночки, алкоголики, пенсионеры, а главным образом – обыкновенные честные люди, отягощённые моральными принципами и тоталитарной трудовой этикой.

Аморфная, безынициативная народная масса образовала в глазах представителей класса успешных и состоятельных «русское быдло». Революционный потенциал этих честных, но пассивных людей оказался меньше, чем нулевым, – отрицательным. Они стерпели разграбление страны, распродажу народной собственности, присвоение народных сбережений, предательство внешнеполитических союзников и братских стран, лишение будущего своих детей, «инфраструктурную контрреволюцию» – стерпят, стало быть, и все грядущие либеральные эксперименты.

Революции в России не будет. С исчезновением социалистических стран эпоха революций «белых воротничков» завершается. Нет, они, конечно, будут происходить по мере расширения сферы непосредственных американских интересов. Но все эти «либерально-демократические» революции будут лишь закреплять существующую расстановку сил и подпирать однополярный мир. Можно спорить, когда очередная цветная революция довершит дело, начатое восстанием студентов на площади Тяньаньмэнь, когда на Кубу вернутся прежние хозяева, когда объединится Корея и сменит вывеску Ханой. Но несомненно, что в первые десятилетия XXI века исчезнут последние следы противостояния двух систем. В однополярном мире не будет систем-противовесов и альтернативных идеологий, разница же в уровне экономического развития сохранится, поскольку наибольшие конкурентные преимущества получат изобретатели правил игры – Соединённые Штаты и их сателлиты. Следовательно, все значимые социально-политические изменения могут произойти только на Западе.

Но существуют ли на Западе новый класс, с ещё нереализованным революционным потенциалом? Класс, обладающий политической волей и потому способный стать источником революционных потрясений? Да, существует, и его выход на историческую арену не сулит ничего хорошего.

 

Эпоха «золотых воротничков»

 

В цветовой классификации новый класс получил название «золотых воротничков». С 70-х – 80-х годов XX века социологи всё в большей степени обращали внимание на ослабление экономического и политического влияния буржуазии, традиционно находившейся в индустриальном обществе на самом верху социальной лестницы и образовывавшей его элиту. Её место постепенно занимали профессиональные менеджеры – руководители крупных корпораций и значимых государственных структур.

«Золотые воротнички» – это высший класс современного развитого постиндустриального общества. Они происходят, как правило, из образованных и обеспеченных семей, прекрасно образованы, имеют собственность и занимают высокие посты в корпоративной либо государственной иерархии. К этому классу принадлежат учёные, работники международных организаций, сотрудники и менеджеры транснациональных компаний, бизнесмены, успешно осваивающие сферу высоких технологий. В 2000 году «золотых воротничков» насчитывалось в мире около 20 миллионов человек, 40 процентов из которых были американцами. К 2010 году, как ожидается, их численность удвоится.

Появление нового класса заинтересовало западных социологов. В 2004 году появилось исследование Самюэля Хантингтона «Кто мы?», в котором он попытался набросать идеологический портрет новой элиты. Выводы его неутешительны. «Золотые воротнички» определённо космополитичны. Они воспринимают себя «гражданами мира» и обладают всеми качествами, каких ожидают от космополитов. Это городские люди, универсалисты в своих воззрениях на политику и этнические ценности. Вместе с глобалистической элитой других стран они находятся в своеобразном «социокультурном пузыре», стенки которого отделяют их от национальных культур. Общаются с друг с другом они посредством денационализированного гуманитарно-технологического английского. Они не нуждаются в национальной идентичности и воспринимают федеральное правительство как реликт прошлого, чья единственная задача – содействовать упрочению мировой экономики и их благосостояния. Дом для них – глобальный рынок. В мире, в котором они существуют, имеют значение только «конкурентные преимущества и рыночные ниши», «соотношение стоимости и эффективности», «максимизация прибыльности и минимизация затрат», «прибыльность и практический результат».

Глобализация мышления транснациональной экономической элиты ведёт к отмиранию у её представителей чувства принадлежности к национальному сообществу. Они учатся в зарубежных университетах, работают за границей, на организации, действующие в мировых масштабах. Они создают мир в мире, их объединяют мириады невидимых нитей глобальной экономики, но от своих соотечественников они зачастую словно отгораживаются стеной…

Появление «золотых воротничков» впервые со времени окончания Второй мировой войны вызвало поляризацию классовой структуры. Как заметил в 2001 году американский профессор Алан Вульф: «Вызов национальному гражданству, брошенный мультикультурализмом, представляется ничтожным рядом с возникновением действительно наднациональных корпораций, которые ставят практические результаты выше любви к родине».

Пока до этого далеко, и мы можем пофилософствовать: существует ли этот класс в России? Существует, и даже процветает. В то время как средняя зарплата в России составляет всего $200, новая элита «золотых воротничков» – всё больше приближается к западным стандартам и даже иногда превосходит их. Топ-менеджеры крупных компаний, присутствующих в Москве – как российских, так и зарубежных, – часто зарабатывают не меньше, чем их англосаксонские коллеги и гораздо больше, чем в Восточной Европе. В финансах, в нефтегазовой отрасли и в российской металлургии зарплата в высшем управляющем звене колеблется сейчас в пределах от $300000 до $800000.

Хорошо это или плохо? Нужно иметь в виду, что возможность примкнуть к транснациональной элите имеется лишь у небольшого количества людей в промышленно развитых странах и лишь у горстки людей в странах развивающихся. Для всех остальных слоёв населения революция «золотых воротничков» будет означать погружение в ещё более глубокую социальную депрессию. 

 

 

 

 

 

 

 

 
 
 

Михаил БОЙКО