МАТЁРЫМ КРИТИКАМ – МАТЁРЫХ ПИСАТЕЛЕЙ!

№ 2008 / 6, 23.02.2015


Никак у нас не получается с критиком Сергеем Беляковым диалога.
В ответ на моё перечисление тех текстов молодых авторов, которые я считаю в крайней степени удачными («Литературная Россия», 30 ноября 2007), Беляков в своей публикации (18 января 2008) называет, в противовес мне, Маканина и Улицкую.
Но при чём тут Маканин и Улицкая? Я разве отрицал их значение?
Моё послание к Белякову имело следующий, как сейчас говорят, мессидж. Я призывал критика иметь мужество, а то и некоторую наглость рассмотреть первым в литераторах совсем ещё молодых истинный дар.
Беляков, как мне кажется, изначально подходит к текстам ещё не признанным с глубоким, очень взрослым скептицизмом. Боюсь, что, попадись ему на перо Маканин (лет тридцать назад) и Улицкая (тому лет двадцать), он не был бы так благодушен к ним.
Радость первооткрывателя, на мой вкус, не менее замечательна, чем самоуверенная степенность с которой иные критики в сто первый раз называют те имена, которые уже введены в университетские программы.
Беляков вроде бы КАК побил мою карту: я говорю – «А вот Сенчин!» – а он мне в ответ: «А мы его Маканиным!» Я: «А вот Шаргунов!» – а мне: «А мы Улицкой его, Улицкой!»
Но мы о разных вещах говорим. А если я в ответ скажу: «А я вашу Улицкую Чеховым, Чеховым!» И что тогда?
Беляков озвучивает вещи очевидные, в то время как я призывал его воспитывать в себе большую зоркость для рассмотрения вещей ещё неустоявшихся.
К слову, я заметил, что Беляков даже имя Проханова, тоже являющегося для этого критика, как сам он выразился, литературным «фаворитом», произносит с оговоркой. Мол, вот Маканин писатель замечательный, Улицкая хороша, «и даже, – цитирую я Белякова, – вы не поверите, Проханов». Ах, как это звучит! «Не подумайте, что я безумен, нет-нет, я в своём уме, но у Александра Андреевича военная проза очень даже ничего». Беляков именно так и отмечает в скобках, что ему нравится «только его военная проза» – а за остальное критик не ответчик. Отчего же «только военная», Сергей? А производственные романы его тоже очень хороши, я всерьёз говорю. Пожалуй, «Ангел пролетел» более мощная вещь, чем, скажем, «Идущие в ночи». И «деревенские» рассказы Проханова из сборника «Иду в путь мой» – совершенно обворожительны.
Мне кажется, в этой вот оговорке о Проханове есть некий ключ к разгадке критического темперамента Сергея Белякова. Ему нравится быть маститым, – куда более, чем, скажем, Пустовой, Орловой или Рудалёву – от которых, надо сказать, молодым достаётся не меньше чем от Белякова – но зато в менторстве названных уличить крайне сложно. Не одели они ещё сюртук с петлицами, а на Белякове я его уже хорошо вижу. Как он очень маститой критической дубиной разгоняет тех литераторов, которые тоже в маститые полезли, не спросясь.
Давайте, быть может, в молодости будем бурными и звонкими? Давайте трясти пароход современности, кого-нибудь поднимать на него, кого-нибудь сбрасывать с него, давайте создавать юных, кудрявых кумиров, в этом всегда было своё очарование, любая развесёлая, совсем юная «футурня» и «имажня» понимала это прекрасно. Блажен, кто смолоду был молод – вот это я вспоминаю, когда читаю статьи Белякова. Потому что чернила для своих статей он по моим ощущениям черпает из очень большой, трехпудовой чернильницы, а сам – даже не сидит, а – восседает за массивным столом, откуда раздаёт щелчки по носу всевозможным подросткам.
Впрочем, когда Беляков, в ответ на мои слова о том, что Новиков, Сенчин и Шаргунов – авторы классических вещей, отвечает: «Ну, полноте, хватит дурака валять!» – и после этого называет в числе самых видных писателей современности Анатолия Азольского, я готов ответить ему теми же словами. Кто из нас валяет дурака, Сергей, ещё вопрос.
Азольский, наверное, хороший человек, и писатель безусловно талантливый, но побойтесь Бога, а. Если вы обвиняете меня в том, что мои литературные градации сомнительны – то я, как пишущий человек, оставляю себе весёлое право заблуждаться. А вот если иные ваши «фавориты», которых вы ставите молодым да ранним в пример, хромают на три ноги – то это уже, увольте, это не разговор. Потому что вы – критик.
И вот критик в ответ на мою, нескрываемую молодую вкусовщину элементарно предлагает свою, далеко, повторюсь, не новую и вовсе не очевидную в своих приоритетах. Зато с каким видом…Захар ПРИЛЕПИН

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.