Любовь к парадоксам

№ 2009 / 36, 23.02.2015

«Я пи­шу стран­ные рас­ска­зы», – го­во­рил Вик­тор Го­ляв­кин в 1960 го­ду, ког­да его спра­ши­ва­ли, что он пи­шет. Меж­ду тем он пер­вым на из­лё­те от­те­пе­ли ожи­вил иро­ни­че­с­кую струю, ос­та­но­вив­шу­ю­ся на Ми­ха­и­ле Зо­щен­ко.

В эти дни исполнилось бы 80 лет Виктору Голявкину

«Я пишу странные рассказы», – говорил Виктор Голявкин в 1960 году, когда его спрашивали, что он пишет. Между тем он первым на излёте оттепели оживил ироническую струю, остановившуюся на Михаиле Зощенко. Сюжет в его сверхкоротких рассказах выглядел совсем по-другому, чем прежде. Строчки висели одна над другой, как на тугих пружинах. Сжатость, концентрация мысли в его рассказах была предельной.

Любой житель коммунальной квартиры, любой «прохожий» мог быть персонажем рассказа Голявкина, потому что «Взрывы бомб, плач детей, облака и любовь, цветы и солнце, горе и радость, мосты через реки, моря и горы несёт в себе прохожий» (рассказ «Прохожий»). Такой демократизм был для искусства предыдущего времени совершенно необычен: только герои войны и труда считались достойными литературных произведений.

Рассказы Голявкина в основном писались от «Я» – форма, оказалось, заданная на полвека вперёд и далее. В 60-e годы XX века «Я» с большим духовным напряжением пробивалось свежим живительным родником через завалы коллективистской идеологии – всюду царило коллективное «МЫ».

В 60-е «Я» было смело, ново, полезно литературе и человеку. «Я» могло вмещать в себя целый мир и отваживалось соперничать с миром. Оно отвоёвывало право на индивидуальное человеческое достоинство. Это был прорыв в новую гуманистическую идеологию.

Позже рассказы Виктора Голявкина были названы магическим реализмом.

Мало кто знает, что по образованию Голявкин – художник. В своё время он с отличием окончил Сталинабадское училище, потом поступил в Академию художеств в Ленинграде и стал профессиональным живописцем. Но в Союз художников в 1973 году его принимали через секцию графики (за иллюстрирование своих книг). Хотя сам Голявкин более всего любил масляную станковую живопись. Ему импонировал субъективный индивидуалистический подход к живописи. Он мыслил мир в красках. Его палитра включала весь спектр существующих в природе красок. Голявкин вообще ни в живописи, ни в литературе не признавал «мрачных» композиций, в его книгах и холстах всегда было много солнца, цвета и оптимизма. Может, поэтому он до сих пор так актуален.

Л. БУБНОВА,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ