Жуткая бурса
№ 2010 / 22, 23.02.2015
Не могу не отозваться на опубликованные в №№ 15 и 16 «Лит.России» статьи студентов Литинститута о своей alma mater. Прежде всего потому, что сама я окончила тот же вуз семь лет назад (и не порываю связь до сих пор): пепел Клааса точно так же стучит в моё сердце.
Не могу не отозваться на опубликованные в №№ 15 и 16 «Лит.России» статьи студентов Литинститута о своей alma mater. Прежде всего потому, что сама я окончила тот же вуз семь лет назад (и не порываю связь до сих пор): пепел Клааса точно так же стучит в моё сердце.
Хотелось бы заступиться за родной семинар Игоря Волгина: один из «критиков режима» увидел там засилье литературной студии МГУ, участники которой «годами не дают выступить законным студентам». Между прочим, тексты для обсуждений вывешиваются в Интернете на сайте volgin.ru, и легко можно подсчитать: Лит – за пять лет список обсуждаемых из 36 фамилий, не Лит – 9. Если учесть, что литовцы обсуждаются в среднем по два раза каждый, как того требует учебный процесс, – соотношение «разборов полётов» студентов и нестудентов будет уже 8:1. У Волгина, кстати, регулярно обсуждаются и другие семинары: это самая престижная творческая площадка в институте (в том числе и из-за того, что это «микс» Лита и МГУ). Так что – ваша неправда, господа студенты. Отсюда, наверное, и мнение, что мастер семинара «не знает имён шестикурсников»: ходить на занятия нужно чаще.
Ещё возражу на то, что «никто из руководителей семинаров не заботится о публикациях своих студентов». Неправильная постановка вопроса. Почему преподаватели об этом вообще должны заботиться? В творческом вузе такого рода протекция очень быстро развращает молодых литераторов. К тому же – «если честно, многие за пять лет так ничего и не пишут, а диплом варганят из вступительной работы»… Уважаемые однокашники, творческая судьба – это то, что каждый создаёт сам, не отвлекаясь на поиск стрелочников.
Прочувствованные строки о трудоустройстве и скорейшем начале «практической работы в своей отрасли» выдают ещё большее лукавство авторов. Они ссылаются на молодых журналистов и филологов – то есть тех, кто работает на фрилансе, а стало быть, легко может совмещать работу и учёбу даже на дневном отделении. Но литинститутовцы «вынуждены подрабатывать официантами, продавцами и билетными контролёрами»: фриланс требует внутренней дисциплины, а этому, увы, в Лите не учат. Наши авторы не обладают и навыками поиска работы (чему также не обязан обучать вуз) – между тем вакансий по специальности полно в любом крупном городе. Другое дело, что её специфика – «низкий старт»: зарплата младшего редактора в книжном издательстве вдвое меньше зарплаты официанта или продавца; гонорары корреспондента муниципальной газеты смехотворны. А кое-кому, оказывается, нужен «весь капитал» – но такого не может быть ни в одной профессии.
То же самое я говорила своим сокурсникам, которые всё время обучения ждали у моря погоды. Те, кто самостоятельно не встроился в лит.работу ещё в институте, после диплома пережили краткую, но впечатляющую личную драму и надолго распрощались с литературой.
Всё это, наверное, не стоило бы повторять снова и снова: если слова бесполезны, пусть следующие поколения неофитов учатся на своих ошибках… Однако это единственная неправота в статьях, подписанных псевдонимами Игнат Литовцев и Максим Пешков. Всё остальное, похоже, правда.
Литинститут, этот прекрасный и трудный вуз, часто предстаёт для нас жуткой бурсой. Я тоже могу порассказать не меньше: и об унизительных «аттестациях» на дневном отделении, напоминающих рабовладельческий рынок; и об общежитии, в которое селили кого угодно, только не собственных студентов (видимо, боялись лишних глаз); и о столовских обедах, до того жидких, что нельзя было насытиться даже тремя подряд… Всё это имело место десятилетие назад – и в общем-то мало изменилось до сих пор.
Впрочем, поступай я сегодня – всё равно меня бы не отвратили эти ужастики: хорошее оказалось бы важнее. Полагаю, большинство студентов и выпускников так же любит Лит и, зная, что любимый вуз болен, желает ему добра. О его проблемах стоит говорить публично: так мы поможем ему выздороветь.
Александра РАННЕВА
Добавить комментарий