Крик с фальцетом

№ 2010 / 24, 23.02.2015, автор: Евгений АРТЮХОВ

 

К редактору! Ваша газета столько водила меня за нос, что не хотелось к вам больше и обращаться. Но коль могутинские бредни напечатаны газетой, то, будьте добры, поставьте в номер и мою реплику.

 

Не первый раз убеждаюсь, читая разного рода воспоминания, что когда человеку нечего сказать, а хочется (ведь перед этим надувал щёки, представляясь если и не близким человеком усопшему, то, по крайней мере, и не самым дальним), начинаются разного рода инсинуации. Не стало исключением и выступление Юрия Могутина «Я в крик живу!..» в «Литературной России» (№ 20–21 от 21 мая с.г.). На двух полосах он повторил общеизвестные факты, касающиеся судьбы поэта Юрия Кузнецова, от себя добавив лишь то, что такую-то книгу тот ему подписал, а об этом, мол, они говорили с покойным. Не густо.

Зато уж походя кого только не зацепил, в кого только не плюнул, кого не пнул. И те-де мешали Кузнецову, и эти давили, ненавидели, стучали… Я бы не стал обращать внимания на могутинские пассажи, если бы люди, на которых он изливает свою желчь, были живы. Но их нет. Так что ж, выходит, – мели, Емеля, твоя неделя? И никто тебе не возразит, не поправит, не одёрнет? Ан нет!

«Долматусовская ошань принюхивается к провинциалу» – так обозначил мемуарист вторую главку своих умствований. И пошло-поехало: «А как его (Кузнецова. – Е.А.) приняла Москва? Он возник «как гром среди ясна неба» на сером фоне царствовавшей тогда «долматусовской ошани» (ишь как понравилось глазковское выражение! – Е.А.), где даже «тихушник» Коля Старшинов ходил в мэтрах, воспитывая своих клонов – таких же безголосых и бесцветных, как сам. Все эти ученички подавали надежду, лапку и пальто своему патрону. И все вроде были довольны. И вдруг среди этой тины-паутины возник Кузнецов – неистовый, пугающе непонятный, «пьющий из черепа отца» и отплывающий на дощатом заборе в океан. Более того, этот провинциал имел наглость бросить вызов всему литературному истэблишменту Москвы: «Звать меня Кузнецов. Я один. Остальные – обман и подделка». Как это можно было принять! «Ученички» сразу заволновались: «А как же мы? Как же нам-то после этого писать? До сих пор писали «под Старшинова», «под Ан. Софронова», «под Н.Грибачёва», «под В.Соколова», всерьёз полагая, что это и есть поэзия. И вдруг приходит этот дерзкий, неудобный Кузнецов, и вся их стряпня летит к чёртовой бабушке…»

Со времени «прихода» Кузнецова в Москву прошло почти полвека, да и самому вспоминальщику повалил восьмой десяток. За это время в чём-то можно и разобраться, чтобы не молоть чепуху да наводить тень на плетень.

Кто поддержал по первости Кузнецова, как не его земляк поэт и художник Виктор Михайлович Гончаров (кстати, хороший товарищ Н.К. Старшинова ещё с времён войны, с времён поступления в Литинститут. Они какое-то время даже снимали одну комнатёнку). А кто его печатал в альманахе «Поэзия», в коллективных сборниках, которые составлял? Может, не Старшинов?..

«Тихушник Коля Старшинов, ходивший в мэтрах… Бесцветные и безголосые его ученички…» Так и подмывает спросить: да кто вы такой, Могутин, чтобы вот так развешивать ярлыки?

Старшинова нет давно, но он живёт своими честными стихами о Великой Отечественной, своей лирикой. Неспроста ему посвящена и книга, выпущенная в популярнейшей в нашей стране серии «Жизнь замечательных людей».

А без стихов его «ученичков» сегодня не выходит любое мало-мальски значимое поэтическое издание. Стало быть, не безголосые и не бесцветные эти люди. Из старших назову Владимира Павлинова, Дмитрия Сухарева, Олега Дмитриева, Евгения Храмова, Владимира Кострова, Николая Карпова, а дальше идут Павел Калина, Геннадий Касмынин, Михаил Зайцев, Александр Щуплов, Геннадий Красников, Николай Дмитриев…

Достаточно сказать, что с Николаем Дмитриевым Юрий Поликарпович породнился в конце жизни. Он-то этого «ученичка» ставил так высоко, что у вас, Могутин, голова закружится туда смотреть.

Не знаю, кого из значимых поэтов имел в виду вспоминальщик, говоря, что писали они «под Софронова и Грибачёва». Что же касается Владимира Соколова, то, да, на своём веку я встречал немало стихотворцев, пытавшихся копировать этого выдающегося мастера. А разве «под Кузнецова» сегодня не пишут? Только стоит ли тратить время и газетное место на эпигонов…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.