Изумляемся вместе с Юрием Архиповым
№ 2010 / 44, 23.02.2015
Евгений Анисимов – довольно известный историк с пристрастием к русскому восемнадцатому столетию. Широко известный, прежде всего, благодаря телевидению, где он много лет вёл (на канале «Культура») циклы передач под общими названиями «Дворцовые тайны»
ОЖИВЛЯЖ ДВАДЦАТИЛЕТНЕГО ЦАРСТВОВАНИЯ
 |
Евгений Анисимов – довольно известный историк с пристрастием к русскому восемнадцатому столетию. Широко известный, прежде всего, благодаря телевидению, где он много лет вёл (на канале «Культура») циклы передач под общими названиями «Дворцовые тайны», «Кабинет истории», «Пленницы судьбы». Государыня Елизавета Петровна и была одной из таких «пленниц». Те памятные передачи были неплохо срежиссированы, хотя автор и ведущий вёл их несколько скованно, что называется, деревянным голосом. А вот в книжном изложении того же сюжета от былой скованности не осталось и следа. Биография «весёлой императрицы» написана им живо и сочно, под стать завлекательной обложке. После известного романа о Елизавете писателя-эмигранта (и атамана) Краснова это, пожалуй, второй удачный опыт красочного «оживляжа» двадцатилетнего царствования.
Испытанность в жанре устного повествования сказывается и здесь – в интонациях свободных, иной раз на грани развязности, но никогда не переступающих эту грань. Зато автор твёрдо помнит, что слушателям (читателям) нашим надо многое объяснять, восполняя прорехи школьного образования. Вот он и объясняет, что и как происходило в русской истории от Алексея Михайловича и до Екатерины Второй, кто и как был в ней задействован в «столетье безумно и мудро». Попутно, между делом, он поминает и предшественников – пеняет Соловьёву за позитивистскую увязчивую эмпирику, Ключевского хвалит за слог, но журит за недоработки в плане источников (хотя не указывает, какие именно). Ссылок и сносок в книге нет. Прочих атрибутов академического сочинения тоже, так что издание это вполне оправдывает свой жанр – научно-популярного. В то же время обилие имён и дат вполне делает эту книгу хорошим справочником и вполне увлекательным иллюстративным дополнением к учебнику истории.
Иной читатель усмехнётся: а о чём тут, собственно, писать? Весёлая была государыня, много пела и веселилась. Для меня императрица Елизавета – воплощённая женщина во всей своей прелести и со всеми своими неповторимыми достоинствами и простительными недостатками. Причудливый, капризный стиль барокко как нельзя лучше отвечал её вкусам, ей самой.
Такое пристрастное отношение к героине повествования свойственно, скорее, писателю, романисту, а не историку. Синтез жанров – пожалуй, преобладающее свойство новейших исторических сочинений. Читается в наше время то, что читается как роман. И Евгений Анисимов тут отнюдь не из последних историков-романистов этой новейшей формации.
Однако и собственно историческая часть повествования им не забыта. Все сложнейшие хитросплетения престолонаследия того времени, запутанные династические связи с немецкими дворами, заговоры сменяющих друг друга фаворитов и прочие особенности придворной жизни века разобраны здесь с необходимой дотошностью и наглядностью. Вникший в них благодаря Анисимову читатель уж, верно, их никогда не забудет. А это и есть, может быть, лучшая для историка похвала.
Евгений Анисимов. Афродита у власти. Царствование Елизаветы Петровны. Её личность, её фавориты, её славные дела. – М.: АСТ; Астрель, 2010
БЕЗ ПОЩАДЫ
 |
Петербургское издательство «Росток», спасшее недавно тридцатитомник Розанова, предоставив свои услуги по его завершению, продолжает свою благородную миссию по ознакомлению современного читателя с классикой консервативной мысли, почти столетие пребывавшей в загоне. Вот вышел первый том объявленного шеститомника Михаила Никифоровича Каткова, фигуры для девятнадцатого века прямо-таки монументальной, если не сказать одиозной, сумевшей, как уверял культур-комиссар Советов Луначарский, «объединить вокруг себя все тёмные силы дворянско-помещичьей реакции».
Наконец-то ревнители отечественной культуры смогут спокойно и объективно, sine ira разобраться в наследии выдающегося мыслителя и публициста, без творений которого невозможно толком оценить ни Достоевского с Толстым, ни Леонтьева с Данилевским.
Обширный первый том вобрал в себя литературно-критические статьи и рецензии, заметки и воспоминания знаменитого издателя боевой, хотя и «охранительной» газеты «Московские Ведомости». И это оправданная издательская стратегия. Во-первых, наша публика более всего расположена к литературе из всех гуманитарных дисциплин. Во-вторых, ведь и Катков, как мы помним, хоть и был слушателем Гегеля и Шопенгауэра на философском факультете берлинского университета, но ведь не случайно соседом по тамошней студенческой скамье был у него не кто иной, как Тургенев. В собеседованиях и спорах с «либералом», но и великим художником, певцом деревянной, деревенской Руси выковывались и литературно-эстетические взгляды Каткова. И для него Пушкин был «солнцем русской литературы»: недаром название одной из его работ о Пушкине вынесено в заглавие всей книги. А всего таких работ в томе рекордное количество – шесть. Правда, почти столько же внимания уделено и однокурснику – Тургеневу, хотя тон иных высказываний о нём иной, местами вполне жёлчный.
Немало сарказма обрушивается во многих статьях Каткова и на всевозможных «прислужников Ватикана» или, к примеру, разнообразных английских «джентльменов печати». Достаётся и «корану нигилизма», каким предстаёт под пером Каткова нашумевший роман Чернышевского «Что делать?». Не щадит темпераментный воитель православия, самодержавия и народности и журнал «Современник» в целом, и всех к нему близких «джентльменов» в зипунах и косоворотках. Вообще, страстность размашистого пера – особая примета публицистической прозы Каткова. Увы, слишком часто ей недостаёт изящества, укрощённого склада, которым так выделялась не менее боевая и уж конечно ничуть не менее глубокая философская публицистика Константина Леонтьева, а позднее и Василия Розанова. Так что собранные здесь опыты Каткова ценны скорее мыслями, чем красотами слога. И на том спасибо! Мысли, что ж, бывают разные, говорил Розанов, но это у него они разные, а Катков знай себе бьёт и бьёт в одну точку, и тем заслуживает признания. Благо мысли его верные – не чета оппонентам. История его правоту подтвердила.
Карамзин, Батюшков, Грановский, Боткин, Иван Аксаков, Герцен с Огарёвым, Кошелев, Корф, но и Гомер, Шекспир, Виктор Гюго, французские социалисты – вот те, о ком пишет в этих статьях Катков. Отныне они могут быть под рукой у всех, кто так или иначе занимается этими авторами. В последующих томах обещаны его программные работы о русском консерватизме, о философии террора и о собственно философии, о православной церкви в системе русского общественного устройства. А под конец, как водится, последует переписка и развёрнутая библиография работ с избранными статьями авторитетов о самом Каткове. Словом, красиво оформленное, удостоенное и комментария, и именного указателя издание обещает стать нежданным, но тем более приятным подарком для русистов на родине и за рубежом.
М.Н. Катков. Заслуга Пушкина. О литераторах и литературе. – СПб.: Росток, 2010
ГЕНИЙ САМОПИАРА
 |
Сергей Нечаев, переводчик с французского по первоначалу, ныне из тех писателей-историков, чьи книги пользуются неизменным успехом. Наше время, видимо, созрело для того, чтобы предпочитать остроумно написанную эссеистику на исторические сюжеты прежним романным полотнам, во многом наивным, с плоскостно-плакатными героями: таков был долгие годы мейнстрим этого жанра. Одна из книг Нечаева, а именно – «Жозефина Бонапарт», была даже признана экспертами лучшей научно-популярной исторической книгой 2004 года.
«Антинаполеон» – не первая книга автора, посвящённая самому Бонапарту. Вариации темы являлись из-под его пера и раньше: «Десять загадок наполеоновского сфинкса», «Наполеон: заговоры и покушения», «Последний маршал Наполеона». Таким образом, новое издание – своего рода обобщение прежних опытов.
У такого обобщения есть свои преимущества. Накоплен огромный материал, в котором автор ориентируется с привычной лёгкостью и сноровкой, что, конечно, идёт на пользу делу. Убедительность изложения достигается ссылками на множество документов, возникающих практически на каждой странице. Однако подаются они в изящно обработанном виде, так что не мешают увлекательности письма.
Главный пафос книги – разоблачительный. По прочтении её складывается впечатление, что прославленный кумир поколений если не полностью дутая фигура, то гений самопиара, не больше. Ловко устраиваемая карьера ведь далеко не всегда, как всем известно, соответствует дарованиям. Хотя в случае Наполеона она была просто чудесна. Юный корсиканец, поступив лейтенантом на французскую военную службу и откровенно «просачковав» её первоначальные тяготы, вдруг получает звание бригадного генерала – неизвестно за какие заслуги. Получает его (небывалый случай!) всего через восемь лет службы, из которых более половины этого времени он провёл в отпуске и в уклонениях от армейского ярма. И полководец-то он липовый: поначалу терпел сплошные неудачи, не раз чудом спасаясь (ведомый счастливой судьбой?) в безнадёжном положении. Таково было и знаменитое сражение на Аркольском мосту, в ходе которого склонный к тучности Бонапарт неловко сверзся с этого самого моста в болото, из коего его за шиворот извлекли сослуживцы. Но они же – свидетели и участники конфуза! – способствовали потом мифу о геройском поведении Наполеона. Почему? Автор с неукоснительной последовательностью подводит нас к мысли, что корсиканец, как многие, если не все, диктаторы обладал даром гипнотического воздействия на людей. Ему не просто подчинялись, за ним не просто шли на смерть, но делали это с самозабвенным восторгом. А собственно успех на самом деле потом добывали другие – в послереволюционной Франции было немало одарённых воителей, но все они почему-то готовы были «дарить» свои успехи Наполеону, и только ему. Параллель со Сталиным в книге не педалируется, но она проступает слишком явно, чтобы её не заметить.
В заключении к книге приводится диалог Сергея Нечаева с известным журналистом Сергеем Бунтманом, который состоялся на радио «Эхо Москвы» в 2008 году. Там автор пытается с азартом развеять естественные недоумения оппонента, излагающего традиционные представления о величии последнего победителя всей Западной Европы (если не считать карикатуру на него – Гитлера). Автор книги отказывает ему даже в авторстве так называемого «кодекса Наполеона», ставшего ядром практически всех конституций демократических стран современной Европы. Написал этот свод законов, как выясняется, «серый кардинал» Наполеона Камбасерес – во всех областях, где французский консул, а потом император, оставил свой след, у него всегда находились почему-то такие вот «кардиналы».
Версия, повторяем, азартная и, может быть, спорная. Однако весьма способствующая увлекательному чтению. Тем более что постоянно напрашиваются переклички не только с диктатурами ХХ века, но и с нашим временем, когда в роли своего рода назойливых диктаторов выступают всевозможные рекламщики и менеджеры торговых домов.
Сергей Нечаев. Антинаполеон. – М.: Грифон, 2010
 |
Юрий АРХИПОВ
Добавить комментарий