Кровожадностью не отличаюсь

№ 2012 / 13, 23.02.2015

– Та­ть­я­на Вик­то­ров­на, что вас обыч­но под­тал­ки­ва­ет к на­пи­са­нию но­вой кни­ги?
– Я по­сто­ян­но при­ду­мы­ваю мно­же­ст­во ис­то­рий. Труд­но ска­зать, что яв­ля­ет­ся сти­му­лом для вдох­но­ве­ния.

Татьяна ПОЛЯКОВА

– Татьяна Викторовна, что вас обычно подталкивает к написанию новой книги?

– Я постоянно придумываю множество историй. Трудно сказать, что является стимулом для вдохновения. Оно возникает из множества источников. Вот, например, сегодня пойду на концерт Меладзе, возможно, хорошая музыка подтолкнёт к каким-то новым идеям, и в этот вечер придумаю сюжет, а то, может, и два, как повезёт. Если бы я реализовывала все мысли, которые приходят в голову, книг было бы намного больше. Наверное, это какая-то особенность – постоянно что-то выдумывать. Но, надо отметить, далеко не все сюжеты реализовываются на бумаге.

Татьяна ПОЛЯКОВА

– Наверное, сегодня, в эпоху глобальной информации, недостатка в детективных сюжетах нет – каждый день СМИ сообщают о самых изощрённых преступлениях. Много ли сюжетов вы берёте из реальной жизни?

– Ни в коем случае не беру. Реальная жизнь – это чьи-то реальные страдания, чья-то смерть. Это такой мощный негатив, с которым я бы не хотела иметь дело. Для меня важно всё придумывать самой, чтобы я точно знала – всё это плод моих фантазий. Для меня это как некая игра, может, и опасная, но всего лишь игра. И отступать от своих правил не хочу.

– Бывает ли так, что первоначальная задумка кардинально изменяется по ходу написания книги?

– Да, очень часто неожиданно возникают новые повороты сюжета. Случается, что долго ищешь главного героя, а в какой-то момент понимаешь, что он уже здесь и вовсю действует. Просто первоначально он задумывался как второстепенный персонаж, но вдруг как-то встал во весь рост и сделался очень заметным. Также в процессе работы добавляются какие-то нюансы, сюжетные ходы, иногда бывает, что и основная идея претерпевает изменения.

– В последнее время СМИ как с ума сошли: то труп по федеральному каналу крупным планом детально показывают, то целую неделю во всех выпусках новостей в подробностях рассказывают, как именно издевались над задержанным сотрудники правоохранительных органов с помощью бутылки из-под шампанского, а ведь новости слушают и смотрят дети. Может, журналистике не хватает цензуры?

– Я лично такие передачи и новости никогда не смотрю. Отношусь к той категории людей, которые не могут смотреть, например, «Список Шиндлера» с попкорном в руках. После подобных фильмов в себя прихожу в течение трёх дней, в лучшем случае. При этом истязаю себя мыслями о том, как люди могут дойти до такого. А если говорить не о художественном фильме, а о реальных событиях – для меня это уму непостижимо, оттого и стараюсь себя беречь. Что же касается цензуры, то считаю, что есть вещи, которые ни в коем случае показывать нельзя. Например, убийство ребёнка. Такой картинки просто не должно быть в голове человека, ни при каких обстоятельствах.

– В статье Википедии, посвящённой вам, сказано, что с техникой вы не дружите и пишете свои романы в тетрадке в клеточку. Это по-прежнему так?

– Да, это так. Что-то же должно быть неизменным. До сих пор пишу в тетрадке, а потом секретарь, которая работает со мной много лет, набирает текст на компьютере. В издательство книга попадает уже в напечатанном виде.

– Вы живёте во Владимире, ваш сын – в Санкт-Петербурге. Не было соблазна перебраться в одну из столиц? Или в небольшом городе лучше живётся и работается?

– Очень хорошо отношусь к большим городам. Не только к Петербургу или Москве, но и ко многим мировым столицам. Вижу в них скорее больше плюсов, чем минусов. Владимир же не покидаю по многим причинам. Во-первых, у меня здесь мама и свекровь, они обе уже в пожилом возрасте, их нельзя срывать с места. Во-вторых, здесь у меня много друзей. К тому же пока я не вижу острой необходимости для переезда в Санкт-Петербург. Дети справляются. Если в будущем понадобится наша помощь, конечно, переедем. Потому что это наш долг бабушки и дедушки – помогать детям. А пока они обходятся своими силами, мы живём привычной жизнью. В переезде в Москву тоже не вижу особого смысла. Если появляются какие-то дела, связанные с работой, то просто приезжаю в столицу и живу в ней столько, сколько надо. С удовольствием встречаюсь с московскими друзьями, за шестнадцать лет их заметно прибавилось. Получается, что сейчас я живу на три города и примерно одинаковое количество времени провожу в Петербурге, Москве и родном Владимире.

– Когда-то вы хотели уйти на пенсию после 50-й книги, теперь поставлена новая планка – 100 книг, верно? Неужели, написав последний запланированный детектив, вы сможете отложить ручку и никогда больше не возвращаться к этому занятию?

– Я с юмором отношусь к подобным вещам и, на самом деле, не ставлю себе каких-то ограничений. Сколько получится, столько и буду работать. Планка у меня только одна – получать удовольствие от процесса. Как только удовольствие пропадёт, я не напишу ни одной книги. Писать из-под палки только ради денег я не смогу. Наш труд отличается тем, что если ты не получаешь удовольствия от самого процесса, он превращается в настоящее мучение.

– В одном из ваших последних детективов «Неутолимая жажда» меня удивило несколько вещей. Мужчина (Герман), ударивший красивую и молодую женщину и грозящийся избить её до смерти, становится положительным героем. Разве положительный герой может применять физическую силу к тем, кто по определению слабее его?

– Если говорить об этом конкретном персонаже, то ему нужно было получить от главной героини определённые сведения, он подозревал её в связи с преступниками, которые совершили чудовищное убийство. Но данное обстоятельство вовсе его не оправдывает. Признаться, вы тоже удивили меня, дав ему определение «положительный герой». Для меня он таковым не является. Хотя в книге и действует на стороне «добрых сил», но многие его поступки выглядят весьма и весьма сомнительными. Книга «Неутолимая жажда» – о склонности личности к самоуничтожению, в том числе и уничтожению себя как человека нравственного. И Герман несёт основную нагрузку в этой истории. В какой-то момент героиня произносит, обращаясь к нему: «Ты ещё даже не догадываешься, что происходит с тобой, а он почти победил. Потому что зло уже не снаружи, а внутри тебя». И сравнение с главным отрицательным персонажем отнюдь не в пользу Германа: «Я с тоской подумала, как много сходства в этих двоих, только для одного вовсе не сущуствовало никакой морали, а другой стыдливо прикрывался необходимостью».

– Другой факт: отрубленные головы с отрезанными веками, плавающие в аквариумах – слишком уж кровожадно. Откуда столько жестокости в детективе, автор которого – милая, обаятельная женщина?

– Сама тема очень жёсткая. Когда ты показываешь истинное зло, всеобъемлющее, бесстрастное, самодостаточное, нужно быть готовым к тому, что придётся максимально откровенно писать об этом, и это всегда очень страшно. Я вообще кровожадностью не отличаюсь, стараюсь не увлекаться описаниями всяких жутких вещей. Но в данном конкретном случае считаю, что это было абсолютно необходимо. Иначе получилась бы просто игра в мистику.

– По нескольким вашим романам были сняты художественные фильмы и сериалы. Какие из них, на ваш взгляд, – более удачные?

– Очень неплохой фильм – «Тонкая штучка». Об остальных ничего не могу сказать.

– Некоторым писателям категорически не нравятся фильмы, которые снимают по их произведениям, и они говорят, что соглашаются превращать тексты своих романов в сценарии только из-за денег. Как вы думаете, почему?

– Сложно сказать. Для себя я решила этого не делать, потому что дополнительной популярности моему творчеству экранизации не принесли. Более того, до сих пор ко мне обращаются читатели и спрашивают: «Зачем вы позволили из хорошей книги сделать не очень хорошее кино?» В любом случае делать что-то исключительно из-за денег не стоит.

– Книги каких современных авторов вам нравятся?

– Из зарубежных могу назвать Джозефа Кутзее, Исигуро, Джонатана Сафрана Фоера. Сейчас по его книге «Жутко громко, запредельно близко» выходит фильм, очень хочу его посмотреть. Недавно прочитала роман Лоуренса Норфолка «Носорог для Папы Римского». Считаю, что это очень перспективный автор. Много хорошего сейчас в литературе происходит. Мне – читающему человеку, жить приятно и интересно.

– Кто были ваши любимые писатели в детстве? Много ли изменилось в ваших литературных вкусах с тех пор?

– В детстве очень любила Вальтера Скотта, прочитала весь его двадцатитомник. Как все дети – любители приключений, зачитывалась Стивенсоном, Жюлем Верном, Александром Дюма. В добавление к тому очень рано начала читать взрослую литературу, то, что называется классической западной литературой. Родители много читали, книги постоянно были в доме, попадались и мне в руки. При этом какие-то детские авторы остались за бортом, и я их читала уже своему сыну. Был такой перекос, не знаю, хорошо это или плохо, но так получилось.

– Над чем сейчас работаете?

– Пишу детектив, вне серий, с новыми персонажами, с очень запутанным сюжетом. Если в двух словах, тема книги – второй шанс, который вдруг даёт судьба. О том, стоит ли примерять на себя чужую жизнь, или всё-таки лучше разобраться в своей. Это будет юбилейный семидесятый роман. Для меня 70 – значимая цифра. С одной стороны, я с неким ужасом взираю на всё это количество книг, которые уже написала, с другой стороны, считаю, что есть повод гордиться.

Вопросы задавала Любовь ГОРДЕЕВА