Денис Родимин: «Я знал, что судьба нашего фильма лёгкой не будет!»

№ 2012 / 30, 23.02.2015

…Впервые увидела фильм Дениса Родимина «Чужая мать» в рамках конкурсной программы VIII Международного благотворительного кинофестиваля доброго кино «Лучезарный ангел».

…Впервые увидела фильм Дениса Родимина «Чужая мать» в рамках конкурсной программы VIII Международного благотворительного кинофестиваля доброго кино «Лучезарный ангел». Фильм вызвал, как мне показалось, слегка неадекватную реакцию зрительного зала, но по итогам конкурса получил приз «За лучший дебют» и «За лучшую женскую роль»…

Фильм сделан в 2010 году, в «новой России», которая никак не может смириться с тем, что она всё ещё многонациональное государство; в Москве, где не хватает чистого воздуха, где, как вечный летний сизый дым торфяных пожаров, висит в воздухе страх «чужих» и страх потеряться и потерять близких и любимых людей, родственные связи, ощущение родины. Главную роль в этом фильме – Малику, русскую женщину, мать, воспитанную в мусульманской семье, с непоколебимой и живой верой в Аллаха и Пророка, – сыграла народная артистка России Евгения Добровольская. Фильм очень красивый, несмотря на то, что в нём показана Москва «задворков», многоэтажных фиолетово-жёлтых трущоб, гаражей, кочегарок, привокзальных мини-рынков, пустырей с вышками ЛЭП – город без воздуха, порождающий бесприютность и усталость души, одиночество и слепую ненависть, необъяснимый тотальный страх. И на фоне всего этого – маленькая женщина, которая всеми силами выталкивает из «мёртвого» города свою несчастную дочь. Скрытая агрессивность пространства и герой напоминают известный фильм Андрея Тарковского, – но… глупо было бы развивать эту параллель после того, как постановщик фильма Денис Родимин, автор «Бумера» и «Олимпус Инферно», произнёс первую фразу о себе:

– Во ВГИК, в сценарную мастерскую, нас набирал Александр Кайдановский, но он внезапно умер, и Юрий Николаевич Арабов нас взял к себе как мастер. До этого я окончил в 1994-м школу анимационной кинематографии как художник мультипликатор. Сейчас веду вторую режиссёрскую мастерскую на Высших курсах кино и телевидения. Сценарий фильма «Чужая мать», естественно, писал сам.

А всю эту красоту, которая в кадре, художник-постановщик фильма Дима Анищенко сделал буквально из ничего: бюджет фильма порядка 100 000 долларов, поэтому работали практически бесплатно. Художник не имел возможности ничего покупать, всё делал из того, что было под руками, на съёмочной площадке потратил ночь, чтобы вручную раздолбать бетонную плиту с арматурой внутри, и из неё сделал то знаменитое окно, через которое переговариваются мать и дочь. Подвалы, в которых всё снималось, – это Комбинат железобетонных конструкций номер два на Рязанском проспекте – огромная территория, заполненная такими вот бетонными штуками. Сейчас завод выводят за территорию Москвы, он и тогда уже практически не работал, и можно было спокойно снимать без специальных декораций. На этом мы тоже сэкономили. К тому же в то лето были страшные торфяные пожары вокруг Москвы и в воздухе висела такая живописная дымка, которую в кино обычно специально создают… Снимали всё на фотоаппарат «Марк», цифровой, он небольшой, но выносливый. Там всё снято с рук. Тяжело, конечно, целый день бегать с камерой на вытянутых, но эта фотокамера позволяет снимать при естественном освещении, у нас практически не было осветительных приборов, стадикама, – всего, что образует большую брешь в бюджете.

Все члены группы параллельно исполняли массу других обязанностей. Например, наш второй режиссёр Лиза Шмакова была одновременно директором по кастингу, и то, что сложился такой актёрский ансамбль, – целиком её заслуга. Художник-постановщик Дима Анищенко сам делал весь реквизит. И так буквально каждый член съёмочной группы.

– Да, работа художника в этом фильме потрясающая, она и создаёт 90 процентов положительного восприятия. Он даже платок Малики завязывает как-то не совсем по-мусульмански: актриса в нём похожа на русскую старообрядку, с «очельем» и складками по бокам лица. Но вы как режиссёр, как вы объяснили актёрам сверхзадачу фильма, и как они применяли эту проблему к своему внутреннему миру, им всем терроризм, наркотики – это всё так близко?

– Проблема терроризма как нагнетания страха – вечная проблема. В состоянии страха общество совершает самые роковые ошибки, выбирает тиранов, отказывается от свобод, от любви к ближнему, оно просто тихо сходит с ума. Мы нигде в фильме конкретно не говорим, откуда идёт этот страх, угроза. Если вы помните, в нём даже мусульмане напуганы и разобщены.

– На фестивале «Лучезарный ангел» фильм был показан 6 ноября – в день Курбан байрам, когда более 170 тысяч мусульман шли по Москве, вызывая ступор и страх в метро, остановку движения на Садовом кольце. Некоторые зрители в зале, уже накачанные реальностью, вскакивали с мест и с возмущёнными возгласами покидали зрительный зал…

– Это говорит о том, что фильм «задел за живое». Мы в 2011 году дважды показали его на международных российских кинофестивалях – в Выборге («Окно в Европу») и в Казани (VII Казанский международный фестиваль мусульманского кино). Везде его прекрасно принимали! В Казани люди стояли в проходах, не сидели даже, а стояли, – настолько велик интерес к этому кино, к проблеме! Казанский фестиваль уникальный: восточные фильмы на московских и европейских кинофестивалях увидеть практически невозможно: Китай, Япония, Индия, – но мусульманский мир достаточно закрыт. Их фильмы до нас не доходят, в Интернете их нет. Поэтому я просил программного директора Казанского МКФ добыть мне диски с фильмами, чтобы хоть студентам показывать. В Москве, в многонациональном мегаполисе, в данный момент нет никакого проката восточных фильмов, нет специальных киноклубов, и поэтому я предложил хотя бы в Москве сделать представительство Казанского кинофестиваля. Потому что здесь есть невероятное количество людей, которые интересуются восточной культурой. Но это всё упирается опять в деньги: они там с трудом собирают деньги на этот фестиваль, там для них это пока несбыточные мечты! Киностудия «Татарфильм» практически не существует. На московском фестивале «Арткино» в этом году была всего одна короткометражка из Казани – из семисот представленных работ!!! – и она даже, к сожалению, не попала в конкурс. При том что у них там есть факультет телевидения, в КГУКе, и на нём учится целых 100 человек. Я общался с этими студентами: светлые лица! Но куда растворяются эти кадры, совершенно непонятно!

– Вы предпочитаете постоянный состав съёмочной группы или смело экспериментируете? Рискнёте рассказать о планах на следующий год?

– Конкретно – лучше не будем. В качестве устремлений, с Женей Добровольской хочу ещё фильмы снять: невероятно обаятельная и талантливая актриса, профессионал, с которым работать приятно. При том, что она Народная артистка (актрисе такого уровня много чего полагается, например, отдельный «гримваген» на съёмочной площадке), а она вместе с нами терпела жуткие условия, гримировалась на тротуаре, на стульчике, при этом её все безумно любили, потому что она всегда была со всеми, и весь кошмар этот съёмочный она переживала со всеми на равных. Она так помогала своими находками, сама идеально актёрски выстраивая роль. Она лучшая в своём актёрском поколении.

– Вас не смутила истерично-агрессивная реакция некоторых зрителей во время конкурсного показа фильма на фестивале «Лучезарный ангел»…

– Меня там просто не было! На показе была Женя Добровольская и директор фильма Анастасия Нечаева – им всё и пришлось… Фильм неоднозначный. Но ни в Выборге (XIX Фестиваль российского кино «Окно в Европу»), ни в Казани (VII Казанский Международный фестиваль мусульманского кино, 2011 г.)… Мы его показали на фестивале «Московская премьера». Там из зала не вышел ни один человек. Эмоционально фильм очень тяжёл. Тут могут быть задеты идеологические позиции. В мусульманском мире несколько иное, нежели в христианском, представление о загробном рае. Там вполне осязаемо обещаются определённые блага в раю: если ты жертвуешь жизнью во имя ислама, то в раю ты получаешь духовное наслаждение в кругу своих близких людей.

– И женщины после смерти мужа добровольно уходят в иной мир, чтобы там встретиться с любимыми? То есть именно такова цель самоуничтожения?

– Да.

– А некие люди предлагают им взрывчатку, чтобы – с наибольшими последствиями для окружающего мегаполиса? (Вот если б русские женщины делали то же самое от неразделённой любви!)

– Понимаете, восточные женщины – за реальными мужчинами уходят, а не за фантазиями. А джихад они объявляют каждая внутри себя, каждый мусульманин объявляет это лично и направленно. В данном случае эти женщины в нашем фильме теряли мужей при загадочных, необъяснимых обстоятельствах в мегаполисе, в огромном мегаполисе «Москва», и их месть направлена не против конкретных людей, а против духа этого мегаполиса. Я понимаю, что это сложно и тяжело принять, живя в этом мегаполисе…

Нашей задачей не было сказать, что все мусульмане – террористы. В нашем фильме «реальная мусульманка» – это Женя Добровольская, её Малика. Она молится, все правила соблюдает, без платка не может ходить, она единственная, кто выполняет все мусульманские предписания. В отличие от всех остальных героев! Малика, будучи по крови русской, с детства выросла в мусульманской вере и не отождествляет себя с нынешними русскими: в её детстве страна была другая, отношения людей были другие, более человечные. А у её дочери эта страна отняла любимого мужа, поэтому объектом мести становится… страна. Это слепая месть. А для Наили, которую играет Лена Сердюкова, которая в конце надевает пояс шахида, это совершенно осознанная месть – за убитого Тимура. Это фильм о трагедии мусульманского круга, который невозможно разорвать: одна беда и вина приводит к мести – и к другой вине… А вина рождает страх. И что такое терроризм? Это не та война, которая разделяет всех на два фронта. (Когда произошли первые теракты в метро, вы помните, как все стали бояться чёрных сумок!? Терроризм – это, собственно, нагнетание страха. Начинается истерия, рамки, металлоискатели, милиционеры с собаками! Потом, как всё успокаивается, – следующие теракты!) Я знаю, жизнь этой картины не будет лёгкой. Когда мы озвучивали её, произошли теракты в Домодедово. Хотя были и милиционеры, и рамки, оказалось, что корень проблемы вовсе не в этом, а в том, что нужно национальную политику выстраивать правильно: надо помнить, что мы живём в обществе, где с нами постоянно рядом человек другой культуры, у которого есть свои «болевые точки». Мне кажется, что в нашей стране эта политика выстроена не наилучшим образом и пока не приносит хороших плодов, к сожалению…

Это наша, русская, проблема. В Казань приезжаешь – татарский город – там же совершенно спокойно выходишь на улицу и не чувствуешь себя чужим. То же самое в Иране, а там культура гораздо древнее (и, наверно, мудрее) нашей, там русских видят крайне редко, очень доброжелательно настроены – я это чувствовал по качеству вопросов, которые они мне задавали. Но там, как в любом обществе, нужно соблюдать определённые этические нормы: например, в день памяти Пророка совершенно неприлично надеть красную рубашку. Недопустимо пожимать руку женщине в общественном месте.

В какой-нибудь мононациональной стране людям проще понять друг друга. Но Россия – трагически многонациональное государство, в её центре все отношения обостряются до предела – но это всё результаты перекошенной национальной политики: кто-то в этом городе хочет чувствовать себя хозяином, поэтому при помощи страха кому-то дают понять, что он «чужой». Человек внутренне чудовищно устал от страха, от постоянной борьбы за выживание, в какой-то момент наступает равнодушие, и вот этот момент равнодушия – он самый опасный: силы зла могут взять над человеком верх и направить его куда им угодно…

Записала Марина КОПЫЛОВА