Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым
№ 2006 / 12, 23.02.2015
Предупреждение Вавилону
Вновь издательство «Гелеос» призывно манит: новый роман-катастрофа Дмитрия Сафонова «Эпидемия» – это «реалистичнее, чем Хейли, страшнее, чем Стивен Кинг, и это может произойти с каждым!» Стоп. Давайте разбираться. Что может произойти? Каждый напишет катастрофический роман, который станет даже ещё страшнее самого ужасного Сафонова? Или с каждым, кто возьмёт в руки эту книгу, случится нечто совершенно катастрофическое, сходное с эпидемией? Впрочем, не будем отвлекаться на рекламную шараду, а обратимся к самому триллеру. По сюжету, из некоего спецобъекта возле Красноярска, где разрабатывалось суперсовременное биологическое оружие, в Москву вылетел заражённый смертельным вирусом врач. Следует подробное описание штамма. Автор сам по профессии медик, поэтому дело своё знает добре. И специфическими терминами содержание романа особенно не перегружает. Это плюс. Да и действие развивается динамично, в стиле качественных американских фильмов, только на российской почве.
Но мы все хорошо помним, до чего доигрались сами американцы со своими шокирующими катастрофами. До 11 сентября 2001 года. И то, что автор направил чудовищную эпидемию-пандемию в Москву, это уже минус. Лучше бы самолёт летел как «посол доброй воли» куда-нибудь в другое полушарие. Хотя тоже нехорошо. Хорошо то, что в Москве немедленно начинают принимать меры, чтобы изловить этого вирусоносителя и пристрелить, как бешеную собаку. Но плохо, что он оказывается хитрее и изворотливее всех спецслужб вместе взятых. Однако загибается сам в кровавых сгустках. Отлично. Но и эпидемию уже не остановить. Хуже некуда. Замечательно другое – есть, есть герои-одиночки, но… и государственные злодеи не дремлют. Словом, пошла писать губерния. А напряжение всё нарастает. Вирус мутирует и реагирует на сигналы базовых станций сотовых телефонов и даже на программу «Время». (А на программы с участием Петросяна или Галкина? Наверное, в первую очередь.) Москва вымирает. Один генерал стреляется под гипнотическим взглядом другого, а по заражённой столице бредут двое влюблённых, связанных бельевой верёвкой. Да, пожалуй, наш отечественный Стивен Кинг ничуть не хуже американского Дмитрия Сафонова. Простите, запутался.
Но тем не менее автору надо отдать должное. Материалом он действительно владеет, да и фантазии ему не занимать. В Голливуде есть негласное правило: каждые семь минут на экране должна происходить какая-то важная смена событий. То же самое можно экстраполировать и на текст триллеров. 7 – 10 страниц – и новый интригующий эпизод. Недаром и в аннотации к книге написано, что роман Сафонова – как захватывающий фильм. Читая его в метро, я и сам неожиданно проехал нужную мне остановку, чего не случалось со мной за последние лет сорок. Выходит, не зря специалист «медицины катастроф» взялся за перо, коли уж ему удалось пронять такого старого зубра, как я. (Хотя, может быть, я просто и проспал.) Но теперь пусть сам читатель обратится к этой книге и решит для себя главный вопрос: а не предсказание ли это действительно какой-то глобальной катастрофы в Москве, которая по библейской традиции обрушивается на города лжи и разврата, духовной нищеты и показного блеска? Вот что самое важное.
Постскриптум. А Сафонов пусть пишет дальше, почитаем.
На государевой службе
Самые сильные страницы в воспоминаниях прокурора Олега Гайданова «На должности Керенского, в кабинете Сталина» (издательства «Алгоритм» и «ЭКСМО») – это те, где автор довольно скупо и беспристрастно рассказывает о событиях ближайшей Истории – о последних 15 – 20 лет, которые геополитически определили судьбу России. Здесь и «узбекское дело», «рашидовшина», фигуры Гдляна и Иванова, ГКЧП, противостояние «Ельцин – Верховный Совет», захват Будённовска Басаевым, «золото партии», и многое другое, к чему по долгу службы был причастен один из высших чиновников российской Прокуратуры, сам даже побывавший в течение двадцати дней Главным прокурором страны. Это он, несмотря на все препятствия Администрации Президента, сумел выполнить решение Госдумы и амнистировать участников октябрьских событий 1993 года в Москве, хотя «верный оруженосец» Ельцина Коржаков и предупредил его в телефонном разговоре, что, коли в Лефортове освобождаются нары, то самое время занять их Гайданову с его следственной группой: «мои люди за вами уже поехали». Гайданов – опытный законник, что же он ответил нынешнему правдолюбцу? «Я все эти штучки уже проходил – десять лет назад в Узбекистане. Всегда, знаете, приходит завтрашний день, когда найдётся кому и с вас спросить». Коржаков «умылся». Но дело не в этом. Судя по воспоминаниям, автор действительно сделал немало, чтобы хоть как-то помешать полному попранию Закона в то беспредельное и абсолютно сволочное время. Думаю, ему нет нужды как-то обелять или выгораживать себя, поскольку, как юрист, лучше других знает, что такое Суд Истории. Хотя мемуары есть мемуары и без каких-то «переоценок» тут не обойтись.
Я сам был у «Останкино» и помню, как обезумевшие от крови «витязи» косили налево и направо безоружную толпу: женщин, подростков, фотокорреспондентов, добивали раненых. У здания Верховного Совета была точно такая же бойня, но там ещё издевались в пытках и расстрелах на стадионе «Красная Пресня». Автор приводит в книге цифры в полторы сотни убитых, но по многочисленным свидетельствам их было, наверное, на порядок больше. Гайданов старается не давать политических оценок: не прокурорское это дело. Но даже правовая оценка – уже становится в какой-то степени и политической, нравственной. А эмоции у автора всё равно проскальзывают. Например, рассказывая о Будённовске, он с неприкрытым презрением показывает роль тогдашнего премьер-министра Черномырдина, который на всю страну заискивал по телефону перед Басаевым: «Доброе утро, Шамиль!», когда вся больница была усеяна трупами. И благодаря этому косноязычному газовику террорист ушёл по «свободному коридору» обратно в Чечню, чтобы творить ещё большее зло.
Вот слова самого Гайданова, очень верные: «Мы, россияне, наверное, обречены на то, чтобы периодически нами руководили люди, живущие по собственным хохмам типа «хотел, как лучше, а получилось, как всегда…» Ведь и они тоже, как и Басаев, уверовали в свою безнаказанность, в то, что даже если весь народ отвернётся от них и не попасть им на самый верх, куда так хотелось, то они всё равно останутся «при своих». И тех, и других мы таким образом сами же и клонируем, а затем позволяем одним нас унижать, грабить и убивать, а другим – нами руководить. Когда всё это закончится? Да и кончится ли?» Черномырдин, к слову, потом начал «мирить» НАТО с Югославией, и мы тоже хорошо помним, чем всё это закончилось.
Ещё одна цитата «из Гайданова», связанная с «делом Властилины», но, конечно же, не только с ним: «Последнее десятилетие ХХ века навсегда останется в памяти людей не только развалом советской империи, но и небывалым и, надеюсь, неповторимым всплеском активности людей не только корыстных, но и шизофренически бессовестных. Как микробы, до поры замороженные в пробирках, они годами ждали своего часа… И дождались. Свобода от опеки государства означала, среди прочего, и всеобщую вакханалию мошенничества, к которой большинство обывателей оказалось совершенно неподготовленным». 35 лет автор отдал «государевой службе», они-то и являются наиболее ценными в воспоминаниях. Что же касается «комсомольской юности» и «пенсионного периода», где Гайданов занимался «актюбинским землячеством», то это, разумеется, представляет интерес лишь для самого мемуариста. Всё самое яркое в жизни любого человека связано лишь с его главным делом.
Постскриптум. Мне ясно, почему так убийственно Гайданов относится к Черномырдину и прочей «ельцинской камарилье». Не понятно, почему он наделяет симпатичными чертами других персонажей, из того же, ну, может быть, второго, заднего ряда? Например, Степашина? Разве мы не помним, на скольких постах он побывал и нигде ничего путного не сделал? А когда генерал Шпигун попал в плен к тем же басаевцам, то Степашин «поклялся» вернуть его живым и здоровым, дал «слово офицера». Труп генерала нашли, а вот где «слово и честь» Степашина? Он что, сохранил свои «белые одежды» незамаранными, таская за собой мешок с «тайдом»? Есть такая хорошая поговорка: в стране кривых нельзя иметь два глаза. Второй тебе непременно выколют, или сам себе вырвешь, чтобы не отличаться от прочих, таких же, как ты.
Как создать рай на земле?
1931 год, весна, провинциальный городок в Испании… Одиннадцатилетний мальчик крадёт из склепа тело своей старой госпожи, чтобы тайком перезахоронить её на цветущей клумбе. Так начинается роман Родриго Кортеса «Садовник», выпущенный издательством «ЭКСМО» в нынешнем году. Сперва можно было бы подумать, что это какой-то очередной ужастик. Тем более что аннотируется книга так: «…мертвецов становится всё больше. И постепенно сад вечного блаженства превращается в огромную братскую могилу». Однако роман совсем о другом. Это не детектив и не триллер, и даже не фрейдистское исследование глубин подсознания больного подростка. Хотя доктор Зигмунд Фрейд косвенным образом и присутствует на страницах повествования, мелькает его письменный ответ на запрос начальника местной полиции Мигеля, ведущего расследование странных смертей семейства Эсперансо. Да, мальчик-садовник – от рождения дегенерат, немой, с «волчьей пастью», нещадно битый своим отцом, видевший самоубийство матери, не знавший ласки, не понимающий мира, в котором он живёт. Умеет он только одно: высаживать цветы, возделывать сад. В этом смысл его жизни и его призвание. Он по-своему талантлив, добр и беззащитен. Он просто иной, чем все окружающие. Как блаженный или юродивый.
Когда-то старая госпожа единственный раз погладила его по голове и мечтательно произнесла, что хотела бы покоиться здесь, на клумбе, среди цветов, а не в склепе, среди ненавистных родственников. И мальчик, обожающий, как преданная собака, всех Эсперансо, выполняет её волю буквально. Он слышал от священника об Эдеме и не хочет, чтобы кто-то из Эсперансо заблудился по дороге в этот цветущий сад. Пока Мигель ищет похитителя трупа, садовник Себастьян, в очередной раз избитый отцом до полусмерти, видит картинки рая, где каждый цветок представляет собой миниатюрную головку одного из членов семьи Эсперансо: старого полковника, его сыновей, дочери, прекрасной внучки – юной синьориты Долорес. Его сердце наполняется восторгом, он «впервые увидел, как господь управляет своим земным человеческим садом»… Поправившись, Себастьян с ещё большим усердием начинает трудиться в этом обретённом Эдеме, выбирая «местожительство» для каждого из своих любимых хозяев. Мешавший ему отец тонет в бочке с винным спиртом. Полковнику, пожелавшему уничтожить сад, нужно помочь, для его же «пользы» – и закопать среди строя оливковых деревьев. К тому же Себастьян узнаёт, что в яму с саженцами сначала надо положить дохлую овцу, тогда дерево будет подниматься более мощно – это укладывается в его «концепцию» мира: бог агнцев любит и в раю они лишними не станут. Словом, подросток, одержимый идеей-фикс, делает своё дело радостно, искренно и с большой любовью.
Но это лишь одна сторона романа, достаточно динамичного и психологически точного во всём. Другая – развитие событий в Испании, когда к власти приходят социалисты и анархисты. Король Альфонсо отрекается от престола, кортесы принимают новую конституцию, по которой католическая церковь отделяется от государства и отныне не имеет прав ни на что. Новые власти – явные богоборцы. В обществе начинается брожение. Начальнику полиции Мигелю, в принципе, всё равно кому служить, он честен, и для него главное – чтобы был закон и порядок, а преступник сидел в тюрьме. И с ощутимой тревогой он наблюдает первые признаки разложения в городке: прежде всего жители, почувствовавшие «свободу и демократию», начинают… доносить друг на друга. Дальнейшее мы уже проходили. Не зря Испанию и Россию часто сравнивают по менталитету. Да и исторические судьбы в двадцатом веке очень схожи. Но, пожалуй, революции и гражданские войны, начинающиеся с отрицания Бога, с громких лозунгов о справедливости, равенстве и братстве – везде одинаковы. В людях высвобождается самое мерзкое, чёрное и подлое. Свобода оборачивается вседозволенностью, так называемая демократия – ещё большей тиранией и кровью. А ложь расцветает самым пышным и ярким цветом. Пример – последние полтора десятка лет в России. Вот тот «Эдем», который возделывают и несут земные «устроители рая». И они гораздо страшнее и дегенеративнее садовника Себастьяна, потому что в отличие от него разрушают гармонию не только быта, но всего бытия.
Без этого «фона» сама история одержимого подростка была бы занимательна, но не точна. В конце концов серьёзная литература – это не медицинский справочник и не сборник анекдотов. Это непременно сопоставление частного и общего, это сочетание песка и песчинки. Всё остальное – лишь «у симулякр, некое правдоподобное подобие. Чем перенасыщена нынешняя российская литература.
Постскриптум. Небольшая выдержка из книги: «Новое правительство два года назад доказывало свою лояльность избирателям, но… с точки зрения закона реформы обернулись банальным самозахватом» (стр. 240). Где это: в Испании или в России? Угадайте с двух раз. А садовника Себастьяна, между прочим, призвали служить Республике. Такие люди для «свободы и демократии» просто необходимы.Александр Трапезников
Добавить комментарий