Изумляемся вместе с Любовью гордеевой

№ 2013 / 26, 23.02.2015

«Подожди, я умру – и приду» – «так говорили дети в самом начале двадцать первого века, когда мама звала их, например, к ужину. Дурно воспитанные дети играли в компьютер

Короткой прозе –большую премию

«Подожди, я умру – и приду» – «так говорили дети в самом начале двадцать первого века, когда мама звала их, например, к ужину. Дурно воспитанные дети играли в компьютер, в стрелялку, где герой умирал несколько раз. У него было много жизней, но по правилам игры герой должен был победить или умереть, прежде чем игру можно будет начать заново. Ребёнок «умирал», а потом шёл к ужину. И маму эти слова не пугали…» – пишет Анна Матвеева в одноимённом рассказе, действие которого происходит в Российской стране в далёком будущем. Будущее – светлое и прекрасное, без интернета и мобильных телефонов. Все жители Российской страны участвуют в производстве сериалов, которые они начинают смотреть ещё в утробе матери. И имена детям дают соответствующие – в честь любимых телегероев – Барт, Декстер, Селия…

Рассказ-антиутопия (или всё-таки утопия?) стоит последним в одноимённом сборнике. Книга «Подожди, я умру – и приду» вышла в финал сразу двух литературных премий – «Большой книги» и «Ясной поляны», что не слишком типично для сборника рассказов. Кто следит за литературным процессом, наверняка знаком с другими её произведениями – романами «Перевал Дятлова», «Небеса», рассказом «Остров Святой Елены». Дмитрий Быков в своё время высоко оценил «Перевал Дятлова», но остальные произведения Матвеевой его не вдохновили, хоть и являются «хорошей женской городской прозой». А критик Виктор Топоров отнёс Анну Матвееву к уральскому магическому реализму. И если про городскую женскую прозу и реализм всё понятно, то слово «магический» ставило меня в ступор до тех пор, пока я не дочитала книгу до последнего рассказа.

Мне всегда интересно, по какому принципу писатели составляют сборники рассказов. Кто-то честно признаётся, что по мере накопления материала, другим важна общая, объединяющая идея всех рассказов. Чем руководствовалась Анна Матвеева, составляя этот сборник, я так и не поняла. Объединить можно все рассказы из сборника, но последний, гвоздевой и краеугольный – совсем ни на что не похож

В главных ролях рассказов Матвеевой – несчастные, обиженные жизнью женщины. То тут, то там они испытывают резкие уколы зависти. Не о такой жизни они мечтали, но – не сложилось. Счастливая доля выпала кому-то другому: лучшей подруге Вере («День Патрика»), которая вышла за ирландца или Жемчу-жене любимого Николя («Остров Святой Елены») – на фоне молодой бывшей любовницы жена выигрывает сто очков! Неуверенные в себе мужчины, которые заводят любовниц, а потом не знают, как разобраться с ними и жёнами. Тот же Николя, выбравший жену, или загадочный Лангепас («В лесу»), тайно встречающийся с Алусей – она взрослая, самостоятельная женщина, а вот дочь с женой – сущие дети. Выдуманные отношения Изы («В день, когда родился Абеляр») – девушка просто сошла с ума и связывать с ней жизнь он бы не стал, а она писала себе письма и смс от его имени каждый день, и верила, что автор посланий – именно он. Аббе («По соседству») 35, она одинока и несчастна. А могла бы встретиться с ним в юности, родить ребёночка, но не сложилось. Теперь он, Адам – лежит в сырой земле по соседству с мамой и сестрой Аббы, тоже ушедшей в юности. Обстоятельство времени учительницы русского языка и литературы Е.С. (не Елена Сергеевна, а Елизавета Святославовна – имя, непозволительное для учителя) играет против неё. Не одинока – муж и дочь, но влюблена в ученика. О неоправдавшихся надеждах и несбывшихся мечтах: «мама сказала, что мне понравится» («На озере»). Имена у героев Матвеевой, кстати, необычные, это бросается в глаза.

Заложницы каждая своих обстоятельств – места, времени, образа действия – был ли у них хотя бы шанс на другую, счастливую жизнь? Наверное, такая она и есть в глазах многих – незавидная судьба русской женщины, тяжёлым крестом взвалившаяся на хрупкие плечи. У каждой – своя если не трагедия, то горькая доля.

---

Трагедии человека и человечества

Что отличает прозу Шлинка – так это размах. Не может он уложиться в границах одной человеческой судьбы, одной трагедии, одной неразрешимой задачи. В романе «Чтец» (по которому в 2008 году был снят очень удачный одноимённый фильм с Кейт Уинслет в главной роли) всё начинается с порочной связи взрослой женщины и школьника, продолжается, спустя 10 лет, в Берлине, в суде, где судят нацистских преступников, а заканчивается в тюремной камере, когда главные герои – глубокие старики. Смерть одного – трагедия, а смерть миллионов – статистика. Шлинк показывает нам маленькую трагедию одного человека на фоне большой трагедии человечества.

«Гордиев узел» – книга совршенно другого плана, но не меньшего размаха. Главный герой – обычный переводчик, который никак не может найти достойную работу, погасить кредиты. Судьба, кажется, решает, наконец, улыбнуться ему: выгодные предложения о работе, счастливые стечения обстоятельств, неожиданный серьёзный роман с прекрасной девушкой. Но что если случайности неслучайны? И он – всего лишь пешка в игре государственной важности? Какие документы ему доверяют переводить? Кто сливает информацию государственной важности иностранным шпионам? Кто они – эти шпионы? Серьёзные отношения с женщиной – сложились ли они благодаря взаимному чувству или холодному расчёту и шпионскому заговору? На кого работает любимая, чем её шантажируют, искренни ли её чувства? Кто заинтересован в секретной информации: польская разведка или русские шпионы? И что делать главному герою, преследуемому спецслужбами непонятно каких государств?

Главного героя ждут нешуточные приключения, достойные экранизации. Но на фоне глобальных шпионских страстей самая серьёзная драма развивается в душе главного героя. Для него главное – остаться человеком несмотря ни на что: «Просто определённые вещи делать нельзя. Иначе будет противно смотреть на себя в зеркало». Кто-то назвал «Гордиев Узел» детективом. Но это не совсем верно. В первую очередь, «Гордиев узел» – психологический роман. А детективные события сюжета – лишь достойное современное обрамление внутреннего конфликта.

---

Переходный возраст

«Бумажные города» – реально существующее явление. Ничего не могу сказать про Россию, а вот американские картографы, оказывается, частенько прибегают к тому, чтобы нанести на карту вымышленный населённый пункт с целью защиты своих авторских прав. И если недобросовестные издатели воспользуются такой картой в путеводителе, не имея на то прав, то с лёгкостью будут уличены и привлечены по всей строгости закона. «Бумажные города» – отличный способ наказывать плагиатчиков, а ещё – отличное название для непростой истории. Иногда на месте таких вымышленных населённых пунктов образуются дома, торговые центры, небольшие поселения (сначала было Слово!), они могут жить своей жизнью или опустеть со временем. В один из таких городов сбежала простая девчонка Марго Рот Шпигельман, героиня новой книги Джона Грина. Почему она так поступила? И где именно её искать? Может быть, она хочет покончить с собой вдали от семьи, школы и друзей? Или специально оставила одноклассникам подсказки, чтобы её нашли и остановили? Может быть, Марго решила исчезнуть навсегда? Тогда зачем оставила послания? И сколько времени есть у Кью и его друзей, чтобы её найти?

Джон Грин в Америке – это как в России Иван Петров. Сложно придумать более непримечательное имя. Тем не менее, это имя прогремело на весь литературный мир. Лауреат премии Принтца, автор романов «В поисках Аляски» и «Многочисленные Катерины». Впрочем, не так давно. Его называют живым классиком, ставя в один ряд с Харпер Ли и Джеромом Сэлинджером. Но издатели любят писать на обложках книг громкие слова, а премии зачастую присуждаются не за литературный талант и выдающиеся произведения. Быть может и Грин – всего-навсего удачный проект?

Первая книга Грина (изданная на русском языке) – «В поисках Аляски». Ещё в прошлом году можно было увидеть многочисленные граффити на асфальте московских улиц – бумажный кораблик и надпись: «Аляска, где ты?». Хороший PR-ход. Именно благодаря ему я взяла с полки книгу Грина с бумажным корабликом на обложке. И что же? Сразу появилось чувство – уже было. И было у Сэлинджера. Слог, интонации, и, конечно же – главный герой-подросток. С одной стороны, интересно покопаться в голове у 16-летнего мальчишки. С другой – не хочется разочаровываться.

Но страница за страницей Грин вовлекает читателя в удивительный внутренний мир подростка. Свежий взгляд на всё вокруг, робкие пробы настоящей жизни, без гнёта родительского контроля, и – нешуточная драма, разыгравшаяся в стенах школы-пансиона, куда главный герой уезжает учиться из обычной школы, в поисках «Великого возможно».

Сэлинджер, с которым так часто сравнивают Грина, меня, признаться, разочаровал. Книга «Над пропастью во ржи» оставила глубокое чувство недосказанности, незавершённости. Проза Грина, напротив, раскрывается, напоминая о чём-то важном. О чём-то таком, о чём каждый знает в 16 лет, но забывает, как только становится взрослым. В 16 лет кажется, что знаешь о мире всё, что жизнь проста и однозначна, что она легко делится на хорошее и плохое, чёрное и белое. А ещё кажется, что жизнь вечна, родители и друзья никуда не денутся. Поэтому трагическая смерть друга переворачивает идеальную картину мироустройства с ног на голову, детство заканчивается внезапно.

Расставаться с книгой Грина непросто, поэтому я купила «Аляску» на английском языке. Сравнить, понять, в чём заслуга переводчика и издателя, а в чём – автора. Разница оказалась совершенно неожиданной. В обоих случаях книга делится на два больших блока – «До» и «После», сразу давая понять читателю, что кульминацией романа станет некое событие, которое всё изменит. Но русский вариант «Аляски» начинается с главы «Предприкол», события которой, сразу понятно, должны произойти как раз ближе к середине книги. Американская версия книги отличается линейным повествованием, не вводя читателя в заблуждение. Русскоязычный вариант отвлекает внимание читателя незначительным эпизодом, вынесенным в начало книги. Что хотели этим показать издатели – непонятно. Но читатель готовится к тому, что между «До» и «После», скорее всего, случится некий «прикол», а это совсем не так. События, разрывающие жизни героев на «До» и «После» трагичны и необратимы…

Герои новой книги Грина «Бумажные города» безумствуют, как это и положено подросткам. Ночные вылазки из окон, родительская машина, взятая без спросу, месть бойфренду-предателю – лишь внешние атрибуты беззаботной, на первый взгляд, жизни. Но кому интересно, что творится в душе у этих мальчишек и девчонок?

Книгу с интересом читают подростки (книга «Бумажные города» выпущена по новым стандартам, на обложке значится 16+), их родители и учителя, а ещё – все, кто хочет вновь ощутить тёплый ветерок юности. Книги Грина – о самом главном: о жизни, смерти и любви.

Любовь ГОРДЕЕВА