Культуртрегер Макс Волошин

№ 2013 / 40, 23.02.2015

Во всем виновато воображение, которое в очередной раз спутало виртуал с реалом. И ассоциативный ряд, где смешались Максимилан Волошин – с Кокто, Мариной Цветаевой

Во всем виновато воображение, которое в очередной раз спутало виртуал с реалом. И ассоциативный ряд, где смешались Максимилан Волошин – с Кокто, Мариной Цветаевой, ирландской «прекрасной бухтой» Портобелло и, конечно, с одним из создателей культурных проектов в Коктебеле Андреем Коровиным…Окончательно добила веб-камера, линк на которую Андрей выложил в фейсбуке. Казалось бы, ничего не предвещало скорой телепортации, но эти комменты про сборы чемоданов… Я тоже написала, притворившись, что зависть моя не чёрная, а интенсивно ультрамаринового цвета: «Ведь в Коктебеле море круглее». Его лайкнул Станислав Минаков, и в эту секунду я поняла, что сама закругляюсь в сторону Крыма… из которого приехала два месяца назад, изучая в самом северном его городе Армянске материалы в краеведческом музее.

Оставалось три дня отпуска. Взяла взаймы у коллег, приплюсовала выходные, день рождения, в который должен состояться заплыв поэтов на приз журнала «Октябрь», и вскочила в последний вагон страшного, где щели в палец шириной, затыкаемые одеялом, и лязганье дверей, но прекраснеющего с каждым часом, по мере приближения к Волошин-фесту, поезда Москва – Феодосия…

Нелегко признаваться, когда тебе под сорок, позади журфак МГУ и учёба в Лите, что Максимилиан Волошин незаслуженно оставался неизвестным. Хотя можно было бы читать, уже начиная со старших классов ещё советской школы на факультативе по Серебряному веку.

…Два года назад в Феодосии, возле могилы Ивана Айвазовского, меня окликнул мужчина с тяжёлой сумкой наперевес, оказавшийся известным крымским краеведом Львом Константиновичем Петровым. Он-то и предложил мне брошюру, изданную на свои деньги, с очерком Максимилиана Волошина о Крыме. Так сама Киммерия, описанная Гомером, о которой до сих пор идут споры, стала звать меня. Максимилиан Волошин называл Киммерией восточную область Крыма. В статье о творчестве своего друга, художника Константина Богаевского, он писал об этой стране, «опустошённой и печальной, где каждый камень насыщен огромным безымянным прошлым»… И ещё о том, что «современность мешает человеку видеть сны».

И всё же вселенский праздник «Планета Макс собирает друзей», посвященный 100-летию Дома Поэта в Коктебеле, отчасти оспаривает эти слова. Опустошённой эту землю уж точно не назовёшь – только что закончился джазовый фестиваль, где в Коктебель с его 2-тысячным населением хлынула гостевая масса в 40 тысяч. Его сменил научно-творческий симпозиум «Волошинский сентябрь»: это уже одиннадцатые по счёту Международный литературный Волошинский конкурс и фестиваль имени поэта, пленэр художников, а также Волошинская премия-2013, «Встреча друзей Дома Максимилиана Волошина», научно-культурологическая конференция «Киммерийский топос: мифы и реальность», кинофестиваль «Блистающий мир».

Будинок (по-русски – дом) Волошина, казалось, не спал ни минуты все эти дни и ночи. Во дворе только что открыли памятник великому киммерийцу, созданную представителем династии известных художников и архитекторов Иваном Коржевым-Чувелёвым. Прогулка по дому, который поэт строил и обживал вместе со своей матерью Еленой Оттобальдовной, где его навещали Осип Мандельштам и Андрей Белый, Валерий Брюсов и Михаил Булгаков, Марина Цветаева и Сергей Эфрон, Николай Гумилёв и Илья Эренбург, обернулась искушением «здесь остаться да и жить». Нижний этаж, конечно, мемориален – с витринами, где хранятся личные вещи, документы, а также живописными работами, многие из них были созданы по памяти о прогулках «по терпким долинам…». С верхнего этажа сам хозяин вполне зримо спускается к гостям в своем «белом парусиновым балахоне» (М. Цветаева). «Полдневным» называла Цветаева поэта, отмечая, что «полдень – самая вещественная, телесная часть суток, с телами без теней и с телами, спящими без снов».

Коктебель… Он весь, целиком, укладывается в тебя, как в шкатулку, в первый же день… Море – ручное, ластится, не противоречит и не выливается из шкатулки. Участник нынешнего фестиваля, молодой омский поэт Андрей Козырев оказался точнее меня в одном из своих «наблюдизмов»:

Коктебель – это город,

Который невозможно завоевать.

Нельзя поставить на колени

Того, кто живёт,

Лёжа на боку!

Андрей Коровин шёл по набережной такой походкой, какой обычно выходят покурить из своего подъезда, наверное, узнаваемый здесь всеми. В чёрной майке с надписью о том, что «тайным голосованием избран Почётным мэром Коктебеля». С набережной мы свернули в парк Литфонда и направились в отель «Творческая волна» на турнир поэтов. На аллее писательского парка я наконец-то увидела одного из главных персоналий этого сентября – итальянца Роберто Мессину, накануне ставшего лауреатом Волошинской премии в номинации «За вклад в культуру» (за популяризацию русской культуры, наследия Серебряного века, имени Волошина в италоязычной среде, подвижническое издание альбома «Моя Киммерия» на итальянском языке), с невероятно тёплой, детской улыбкой…

За день до отъезда, субботним утром, мы, миновав половину здешней прибрежной полосы, стали совершать восхождение на гору Кучук-Енишар. Нас было много, и шли мы, то обсыпая подошвами камни, то любуясь на открывающееся перед нами колючее бледно-желтое полотно сухостоя, скорее разорвано, чем вместе, и уже друг друга не «затмевали». Но каждый из нас оборачивался назад: дух захватывало от космической красоты «каменной гривы» Кара-Дага. Собрались вместе только наверху, у могилы Максимилиана Александровича, Макса, на которой паломники оставляют камешки гальки с пожеланиями – метафизическими и житейскими, кто о чём. Стоило всем нам проделать этот путь: порадоваться тому, что есть ещё в коре земного шара провалы, где люди – встречаются, а не пересекаются.

Валерия ОЛЮНИНА,
КОКТЕБЕЛЬ (Киммерия) – МОСКВА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.