ОТВЁЛ ГОСПОДЬ

№ 2015 / 27, 23.07.2015

Погибшим и выжившим при обвале казармы

в посёлке Светлый посвящается

 

Накануне призыва стоит нелётная погода – пивная скорей, нежели вдохновляющая на бравые поступки по-настоящему. Хмурится на небе и по сторонам.

Сибирь в июле непредсказуемая, как молодая и красивая девушка. Из дома выходить не хочется жуть как, но мама идёт на работу. Она – свободный маляр, как впрочем, отделочник, шпаклёвщик и т.д. Сильная у меня мама, расскажу с удовольствием, на все руки и ноги мастер. Зовёт помогать, обещает добавить к жалованию – «подкинуть» на карманные расходы, короче. Мне, выпускнику «Профессионального училища № 22», как раз пойдёт хотя бы третья часть от её зарплаты. Девушку приглашу в кафе или на чёртовое колесо в парк. Перед выездом было бы здорово поцеловаться что ли.

– Лёша, быстрей давай! – требует мама, отдуваясь. Она заходит на табуретку, как аэроплан на поросшее поле, с трудом, затем взбирается на шаткий и старый стол, в прошлом лакированный.

– Несу, несу, блин! – согбенный в три погибели, наверное, как Чемпион Мира по силовому экстриму Миша Шивляков, тащу тридцатикилограммовый мешок шпаклёвочного порошка. От одного подъезда до другого – метров десять, но кажется будто километр. Стоп, я здоровый парень, высокий и ладный, а почему тяжело-то?

– На чётвёртый этаж, Лёшенька, а там договоримся, – ласково улыбается мама, выглядывая из окна.

– Хорошо, что наниматели не заготовили стройматериал в соседнем доме, – думаю, скрепя сердце. И зубами тоже.

Остаётся перетащить ещё четыре тяжеленных мешка, несколько рулонов обоев, мастику, потолочную плитку (она из пенопласта) и какую-то лёгкую утварь. Думаю о хорошем. Перед службой в «десантуре» в посёлке Светлом желательно оттянутся, говорю же.

– Эй, Лёха, троечник, таскай-таскай! – слышу хохот. Знакомый причём. Это Сеня «Рыжий». Помог бы лучше, баран, чем конём ржать. – В армию, слышал, забирают. Я откосил, как нормальный пацан.

– Вот именно, что ты – пацан, а я – мужчина! – гордо становится за слова, чувствую приток сил. Поднимаю выше мешок и улыбаюсь. Сеня – дохляк в сравнении со мной, только болтать умеет. – Иди и помоги тогда.

– Не-е, я не раб, – качает головой, машет рукой (не баран, а болван скорее). – Ладно, давай, спишемся. Бери больше, кидай дальше.

Идёт Сеня «Рыжий» с чёрным дипломатом, худющий как шланг. В синих раздутых шортах, из которых торчат веснушчатые спички… Не поднимет рулон, а что говорить про тридцатикилограммовый мешок «Волмы». Завидует «отличник», как пить дать…

Перетаскиваю предметы наверх успешно. Не устаю ни капельки. Мышцы так наливает, что в зеркало даже не смотрю – знаю про себя, что здоровый, как бык. «Рэдбул».

Мама отирает пот со лба, почти заканчивает комнату. Завтра работать будет в зале – надо как следует высохнуть прежней «мазухе» на стенах и потолке. Начнёт следующее помещение, возьмёт предоплату. Говорит, что «будки» элитного дома оплачиваются в три раза больше, класс! А завтра я собираюсь – сижу на чемоданах под вечер. Послезавтра – отбываю, зовёт военкомат, родимая «учЁбка».

– Какой у вас помощник отличный, – хвалит работодатель – женщина лет шестидесяти, у неё по золотому колечку на каждом пухлом пальце. Звать Лолой Уткировной.

– Нас в армию забирают, – докладывает мама сквозь явную, по-моему, усталость и печаль. – На днях отчаливаем.

– Ничего-ничего, – вкрадчивым голосом отвечает Лола Уткировна. – Усилят парню мускулатуру…

– А мне чего, – пожимаю плечами, отвлечённый. – Надо служить Родине! А мышцы у меня нехилые, сам знаю.

– Мы близко – на Светлом, всё в порядке, – соглашается мама. – Главное, не заморозят пацана, и голодом не продержат, как передают по новостям, слышали?..

– Ужас! – собеседница делает страшные глаза, хватаясь за лицо руками. Достаёт предоплату, увесистую стопку новеньких «пятисоточек». – Покреститься вам с ним надо, Мариночка, дорогая. Бог убережёт.

– В своё время не крестила меня мама, промывали мозг родным коммуняки-христопродавцы … – разводит руками. – Обязательно покрестимся.

– Непременно, Мариночка, – как заворожённая повторяет тётя. – в аду и крещённых много, но живи правильно, Лёшенька, – бороздит меня взглядом, будто пастырь, что ли. – Воздастся сполна. Помогай мамочке.

Осенённая. Понятно.

Лучше к делу.

Помощь – работа непростая, волнительная, поэтому должна оплачиваться. Жду оплаты труда, как добросовестный работник. Маму не прошу – вечером деньги не дают, плохая примета. Напомню завтра утром и позвоню любимой девушке, предупрежу. На самом деле, не уверен, что она любимая и единственная. Хочется целоваться, обниматься. Мама и папа говорят, что таких любимых у них было вагон и маленькая тележка. Верю с трудом, не знаю почему.

Засыпаю. А как там в армии – бегать надо, прыгать, на дядю работать. Стрелять из автомата, «монтировать» патроны в магазин, кричать, прикладывая пальцы ко лбу или к виску вроде. Летать ещё с платформы «звездолёта» – вот это здорово «ваще», с дурацким девизом «никто кроме нас».

Ночью ко мне приходит Барсик. Точно. Он трётся мягким и тёплым животом о мои ноги. Шевелю пальцами – чувствую его пушистую шёрстку. Кот мостится и тоже спит, грея меня.

Просыпаюсь, встаю охотно, даже не зеваю, как ленивый баклан. Сегодня «пэй дэй» – день расплаты, платы за работу, то есть. Мамы нет, она – на пункте заработка. Иду в душ. Снилось, вспоминаю, про море. Я там не был ни разу. Эх, мама обещает поехать в Краснодар, оттуда в Приморско-Ахтарск – на Азовское море. Хватит с мамой ездить, пора и самому заработать на поездку, как взрослому. Но после армии только. Слышу – звонит сотовый, подскакиваю, жму кнопку «принять».

– Подходи, Лёша, – зовёт родная. – Хозяйка ушла, а ты хоть поможешь по мелочам. Позавтракаем туточки.

Звоню любимой.

– Алин, ближе к вечеру давай? – предлагаю.

– Ух ты, здорово, тоже хотела на вечер, – слышу оживлённый и звонкий голос. Поднимается настроение. – Куда пойдём?

– По набережной, в кафе! – отвечаю основательно. Последний раз с ней только по «хот-сдоху» съели и запили кофеем «3 в 1» – на остановке возле завода им. Баранова. Везёт что-то на букву «б»… бараны, болваны, бакланы, теперь завод Баранова, где папа работает.

– Ва-ау, – тянет Алина восторженно, по-западному. Может, она нравится мне этим «вау»?

 Дальше о чём-то говорим, не запоминаю. Бегу – мама без меня никак. Дело надо делать. Во – потягивает теперь на букву «д».

Тружусь, как вол, потею изрядно от ладного труда. Завтрак, обед, второй обед попозже… потом продолжаем работать вместе.

Мама заканчивает, остаётся немного – подровнять и до завтра. Отдуваясь, забирается на горку строительного мусора, оттуда становится на табуретку. Подходит время и моего сбора – на свидание.

– Мам, дашь пару тысяч, можно одну? – спрашиваю довольный.

– Сынок, – грустнея, обращается монотонно. – Если дам хоть тысячу, то просрочу платёж по кредиту. Я второй раз занимала, помнишь, где?.. С банками и конторами не шутят.

– Ну, ма-ам! – сержусь, повышаю голос непроизвольно, он срывается сам, дрожит. – Я договорился, у меня – свидание. Завтра уезжаю.

– Сынок, – качает головой расстроенная мама.

– Пошли вы… придурки! – бросаю и ухожу, со всей дури пинаю по мешку шпаклёвки в коридоре.

– Ай! – потом слышу звук, с каким ухает мешок на не слишком твёрдую поверхность. – Синячина, блин… будет.

Возвращаюсь домой. Игнорирую добродушный взгляд папы. Сижу на диване, злюсь неимоверно, готов разорвать соседей. Влажнеют глаза. Кот Барсик запрыгивает и ластится, глажу лохматого друга, гляжу в потолок. На Земле живут одни бараны и дураки!

– Пошёл в баню этот посёлок Светлый и «десантура» местная дурная! – думаю, злясь ещё. – Попрошу, чтобы подальше увезли, дураки… все – дураки! Поеду туда, где иностранцев много, посмотрю, как люди живут. Уеду далеко, мама переживать будет.

 

***

 

Алексея Антонова увозят в Калининградскую область. В Прибалтике парень ни разу не был, а моря Балтийского не видел и подавно. Старшие вояки обещают ребятам регулярные водные процедуры в качестве зарядки – база почти что на море расположена, по крайней мере, её часть, где Лёхе помогать велят.

Присяга – 11 июля по всей России. А чуть погодя – обвал казармы в родном городе Омске. Узнаёт парень подробности из СМИ, потому что по сарафанному радио преувеличивают. Вот Лёха вернётся и по первой возможности покрестится. С мамой, конечно. Она ждёт, звонит каждую неделю и радуется, мол, отвёл Господь. Благо, что поссорились тогда из-за мелочи. Иногда и это в пользу. На всё воля Всевышнего.

Тренируется Лёха Антонов на берегу моря – в кругу старшего «кабана» и рядовых, общительных и хороших ребят, «блошек», как ласково обзывает начальник роты. Скоро домой, скоро – на Родину.

     Виктор ВЛАСОВ

г. ОМСК