ИЗУМЛЯЕМСЯ ВМЕСТЕ С АЛЕКСАНДРОМ ТРАПЕЗНИКОВЫМ
№ 2016 / 25, 15.07.2016
Про говорящую птичку говорящий роман
«Офирский скворец» Бориса Евсеева (издательство «Э», 2016) по всем привычным нам литературным канонам – фантасмагорический роман-притча. Со смещением во времени, с целым калейдоскопом зашифрованных смыслов, с ярчайшими карнавальными персонажами в масках, появляющимися то тут, то там, то нигде. Ухватить их за маскарадные фалды даже не пытайтесь. Автор одних стирает своим волшебным ластиком, едва они обозначились на свет и тотчас же рисует других, не менее гротесково-сатирических. А всё это чудесное сюжетное действо сопряжено с неуловимым Офирским царством и загадочным Голосовым оврагом. Где пропадают люди. А бестолковый, но и хитрованный говорящий скворец-майна при этом, как проводник по кругам исторического бытийного ада в поисках утопического рая. За птицей гоняются, птичку ловят и тут же теряют, покупают и проигрывают, пытаются понять и понимает каждый по-своему. Скворец – это неосязаемая улыбка Чеширского кота.
Вообще сам роман, на мой взгляд, написан в лучших традициях английской литературы, только на русской почве. Вспоминается почему-то зазеркальная «Алиса в стране чудес» и умнейший Честертон с его психологией окружающих нас тайн и «загадочных ясностей». Но подобрать ключик к «Офирскому скворцу» читателю не просто. Поначалу он будет лишь наслаждаться необычайной легкостью стиля, юмором, фонтаном идей, стремительной сменой сцен, а понимание и познание романа станет проникать в него позже. Такие произведения во всей мировой литературе стоят как бы особняком, они ни на что не похожи. Это особый знак качества, индивидуальная авторская метка. Я лично читал этот роман с бережным удовольствием, как вкушал редкий заморский фрукт, поскольку на нашем «литературном рынке услуг» подобного давно не было.
Того же Честертона однажды каверзно спросили:
– Вот вы говорите о милосердии и вере, но может ли, допустим, обыкновенная собака попасть в рай? Ведь если нет, то получается, что высшее милосердие распространяется только на людей? А коли может, то какой вообще смысл в вере, поскольку вряд ли у собак существуют религиозные чувства?
Английский писатель улыбнулся и ответил:
– Сама по себе, конечно, не способна. Но вместе с хозяином – безусловно.
Смысл понятен. Каков в жизни человек, таков и его вместе с любимым животным конечный результат. Если не рай, то уж ад, где предстоит мучиться с преданным тебе существом. Но речь здесь, конечно же, не только и не столько о собаке. Честертон имел в виду (чего не домыслил интервьюер) привязанность и неотрывность человека от своего alterego. А милосердие и вера, как и многое другое, включая всё сопутствующее и греховное – это и есть то Офирское царство, которое с горько-веселой улыбкой обрисовал на морской волне Борис Евсеев. Оно не на земле и не на небе, оно – в умах людей.
Постскриптум. В этой книге к роману «пристегнуты» еще десять рассказов. Все они хороши, но написаны в ином реалистическом стиле, и это уже совсем другие истории. Но они раскрывают еще одну грань художественного дарования автора, умеющего выйти из-за волшебного зазеркалья в обычный мир прозы. Однако «Офирский скворец» – это нечто. Которое со временем обязательно хочется перечесть. А вдруг что-то ускользнуло? Да и непременно ускользнуло, ведь сам «говорящий» роман – это живое существо, так просто в руки не дающееся.
Две книги от «Центрполиграфа»
Это издательство с достойным всяческого приветствия и одобрения упорством продолжает выпускать книги о минувшей Отечественной войне, о её героях, оружии, технике и мемуарную литературу. Да и тиражи по нынешним временам не хилые. Вот только доходят ли они до нового поколения? Ведь многие юные умы с неменьшим упрямством повторяют вдолбленную западную антипропаганду, что, дескать, Вторую мировую выиграли с десяток «бесславных ублюдков» американцев (по одноименной голливудской клюкве), а помогала им в том вся объединенная Европа, на самом деле легшая под нацистов от одного до сорока дней, чтобы не лишится привычного шоколада и сыра. А СССР вообще воевал на стороне Гитлера. Не хотят знать правды, что Европа, как дешевая шлюха всегда готова отдаться более сильному. Так что такие книги нужны.
Первая – о советском асе Григории Рычкалове, дважды герое СССР. Автор Табаченко А.И. собрал в ней документальные свидетельства довоенной жизни и начала пути в небо, участия в воздушных сражениях с немецкими пилотами люфтваффе, послевоенной учебе в Военно-воздушной академии, последующей службе, личной жизни и творческой деятельности одного из самых результативных летчиков-истребителей ВВС Красной армии. Серия «Военная авиация XX века». Речкалов летал на американском самолете Р-39 «Аэрокобра», дослужился до звания генерал-майора. А вот личная семейная жизнь не совсем заладилась. Третий брак под старость вообще был каким-то замутнением. Детей и внуков много, а хоронить некому (умер герой под самый конец 1990 года, сами знаете, что это было за время: именно «бесславных ублюдков»). Четыре дня останки пролежали в госпитале Бурденко. А когда одна из дочерей обратилась за помощью в райвоенкомат, то услышала в ответ от одного чинодрала:
– Вас там пятеро детей да трое жён, неужто не похороните сами?
В основе материалов сборника лежат два дневника самого Речкалов, личные записи. В дополнение прилагаются документы, боевые характеристики, аттестации, приказы. Они отражают становление аса как мастера воздушного боя, командира, руководителя авиационных соединений. И отражают его смелый, бескомпромиссный характер, упрямое и обостренное чувство справедливости, бойцовские качества. Речкалов всегда хотел стать в своем деле лучшим, досконально разобраться в сложившейся ситуации, людях, политике, доказать правоту своих слов и действий. А это порой не способствовало, а иногда играло против его карьерного роста в армейской среде. Да и в личной жизни. Сложный был человек. Отсюда и трудные отношения с вышестоящим командованием ВВС и войск ПВО, с некоторыми коллегами-ветеранами, с кругом друзей и знакомых. Как сказал в книге один из его земляков:
– Григорий Андреевич частенько хулиганил. Думается, без такого качества и куражу за один бой сбить три фашистских самолета просто невозможно…
Вторая книга – «Долгая дорога домой» Нури Халилова, воспоминания крымского татарина об участии в Великой Отечественной войне. Серия «На линии фронта. Правда о войне». Эти мемуары – уникальное свидетельство о сражениях с фашистами представителя народа, подвергшегося несправедливым репрессиям по обвинению в массовом предательстве. Автор, начавший войну с первого её дня в кадровой части Красной армии, в полной мере разделил общую долю поражений, скитаний в окружении и плена. Но с 1943 года он принимал активное участие в партизанской борьбе на территории Крыма. Потом была депортация. Тяжелая жизнь, практически выживание под Ташкентом, в других местах Узбекистана. В конце восьмидесятых – путь со всем скарбом и детьми на родину, землю отцов. Лишения, маленькие победы, поражения, трудолюбие, разор, успех, опять полунищее существование, вновь подъем и неизменное желание жить в радости, достойно и счастливо. Между строк, внимательно вчитываясь, можно понять характер этого человека, как собирательный облик крымско-татарского труженика с нелегкой судьбой. Как продолжение жизни несмотря ни на что.
Постскриптум. Думается, два эти человека, на земле и в небе, доведись такое, показали бы всем карикатурным «бесславным ублюдкам» во главе с Бредом Питтом почем фунт лиха. Закваска не голливудская, а советская.
Как выжить в современной тюрьме
Именно такой вопрос ставит своим названием книга-пособие Стаса Симонова (ИД «Городец), а по мнению зам. начальника Бутырок Д. Б. Кратова, это – лучшее из того, что написано на эту тему. Поверим на слово, профессионалам виднее. А я, с точки зрения литературного критика, отмечу художественный вкус автора, сумевшего сочетать легкую ироничность стиля с необходимой информативностью в столь серьезной и нужной теме. Ведь от тюрьмы и сумы не зарекайся… Вон, уже и Белых сел. А многие вообще попадают в следственный изолятор случайно, по юридической ошибке. Начинают нервничать, паниковать, теряют трезвую оценку ситуации и достоинство. А если бы прочитали перед этим данное руководство по выживанию, этакую «азбуку первопроходца», то, глядишь, и проблем было бы меньше. Да и написана книга с большим отсылом к законотворческим актам, статьям, с адвокатскими советами и изложением прав заключенных. А еще снабжена оригинальными иллюстрациями в стиле «Шарли Эбдо». Чтобы веселее было.
Махатма Ганди говорил, что никто не может стать полноценным человеком, не отбыв какой-то срок в тюрьме. А Иосиф Бродский добавлял, что тюрьма – это недостаток пространства, возмещенный избытком времени. Тоже верно. Есть много высказываний на эту тему. Приведу последнее: «Если хочешь узнать, кто твой друг, постарайся попасть за решетку» (Чарльз Буковски). Сидельцами в русской литературе были Достоевский, Герцен, Солженицын, Шаламов, ряд можно продолжить. А нахождение в местах не столь отдаленных существенным образом повлияло на их творчество. Вот и Станислав Симонов, до того как был арестован в рамках дела «оборотней в погонах» в 2001 году и получил срок в 13,5 лет, вполне благополучно работал журналистом ВГТРК, артистом московского ТЮЗа, преподавателем в Щуке. А до этого получил профессию геофизика, руководил экспедицией на Памире. Потом – обрыв. Но талантливый и разносторонний человек не сломался, чему свидетельство хотя бы созданная им книга. Конечно, законы современного российского тюремного мира гораздо многоёмки, есть такие тайные пружины, о которых сразу не расскажешь, это как лабиринт Минотавра, но первое знание о негласных правилах пенетициарной системы изнутри читатель получает. Как писать и получать «малявы», пользоваться тюремным ларьком, какую часть посылок с воли жертвовать на общак, как избегать конфликтных ситуаций, отвечать «за базар» и многое другое.
Постскриптум. Сейчас Станислав Симонов на свободе, ведет курсы актерского мастерства, пишет прозу и проводит завораживающие мистические экскурсии по ночной булгаковской Москве. Говорят, сам похож на Воланда. Но это уже совсем другая страница его жизни. Или еще ненаписанной книги.
Не долго, а с пользой
Книга Игоря Шумейко «В России надо жить долго» (издательство «Художественная литература») 
оставляет двоякое впечатление. Всё, вроде бы, предельно гражданственно, правильно с точки зрения государственника-патриота, исторически достоверно и логически укладывается в продолжение его предыдущего сборника очерков «Ближний Дальний. Предчувствие Судьбы». А для непосвященных и мало знающих людей это произведение будет еще и полезно в информативном плане. Так оценивает книгу и Лев Аннинский – плотность познавательного текста. Но добавляет, что главное тут – предложенные идеи. Однако новых, свежих, стратегически важных идей и предложений я как раз-то и не обнаружил. Всё давно сказано-пересказано, в том числе и самим автором в его многочисленных беседах, интервью, статьях и выступлениях. Говорится, что дважды в одну реку войти нельзя, а вот здесь как раз входишь, как в привычный водоем. И притом журналистские тексты Шумейко – это все-таки не художественная литература, которую призвано выпускать заявленное издательство. В прежние годы оно издавало только признанных литературных классиков. Не обращало взоры на сборники газетных публикаций. Но это мелочи.
Другое, более важное, путевые очерки и беседы автора с видными общественными деятелями, учеными, писателями, режиссерами, политиками представлены в завышено восторженном виде, но можно ведь предъявить много претензий и сложных вопросов сподвижнику Ельцина Юрию Батурину или некоторым другим интервьюерам. Не все такие пушистые. Согласен я и с Валентином Распутиным, который писал, что стиль Игоря Шумейко непривычен и неровен мгновенными перескакиваниями, «то на тысячу лет, то на тысячу верст». И это уже не «лирические отступления», это бессистемные метания во времени и пространстве. Такое создается впечатление. Но это мое личное мнение.
Постскриптум. Покоробило меня и затертое шаблонное название. Многие соотечественники считают эту фразу высшей русской мудростью, даже решением вечных вопросов. А то и национальной идеей. «В России надо жить долго». А почему, собственно? А те, кто прожил мало, Лермонтов, например? Предполагается (так заявлено самим автором в слогане на четвертой стороне обложки), что «интересно же жить в России и как занятно (!) досмотреть хотя бы свой «сеанс». Слов нет, жить долго хочется всегда и везде, независимо от места и среды обитания. Но есть в этой фразе что-то конформистское, равнодушное. Афоризм не бойца, а труса. Дескать, сиди за печкой и посматривай, что вокруг происходит. Кино длинное, серий много. Придумавший эту фразу «таракан запечный» Корней Чуковский дополнял её так: «Интересно ведь! До всего доживешься!». Сам Чуковский дотянул лет до девяносто при всех властях, ни во что не вмешиваясь, но это именно он в угарном раже предлагал Сталину организовать детские концентрационные лагеря для отпрысков «врагов народа». Любимый детский писатель…
Добавить комментарий