ПОРТРЕТЫ ПИСАТЕЛЕЙ ХХ ВЕКА

№ 2017 / 4, 03.02.2017

Недавно вышедшие в ИМЛИ первые два тома (ожидается и третий) коллективного труда под заглавием «Русская литература 1920–1930-х годов. Портреты прозаиков» представляет собой своего рода «пролог» к новой академической истории русской литературы ХХ века, которая ещё только должна быть написана.

Это в свою очередь является важнейшей задачей современного академического литературоведения, ибо история литературы нового времени должна изучаться и интерпретироваться, понятно, в более разностороннем и усложнённом виде, с привлечением большего количества новых, прежде не бывших в научном обороте материалов и, самое главное, следовать по пути решительного отказа от прежних замшелых, можно сказать, представлений, заскорузлых формулировок и концепций.

Всё это мы и видим в рассматриваемом увесистом академическом труде, созданном учёными ИМЛИ совместно с петербургскими научными работниками. В издании, отмечается в предисловии, – «портретные «медальоны» писателей, посредством которых представлена стереоскопическая картина живой индивидуализированной истории русской прозы» означенного периода (т. 1, кн. 1, с. 2).

Но при этом следует особо подчеркнуть, что жанр литературного портрета предполагал всё-таки несколько особый подход к биографии и творчеству писателей – в нём, несомненно, должны быть выявлены какие-то «тёплые» человеческие черты и особенности данных художников слова, их человеческая индивидуальность, насколько всё это может быть известно по историко-литературным, и прежде всего мемуарным источникам, а также, разумеется, из их произведений. Нам представляется, что данный аспект оказался не в полной мере воплощён в этих работах. И это очень жаль. Однако академическое литературоведение на то и есть, если можно так сказать, то, что оно есть и поэтому, возможно, было бы несколько странным, используя известное сравнение А.П. Чехова, «искать пива в кофе». Но всё же на данный просчёт мы считаем своим долгом указать.

В двухтомнике представлена широчайшая панорама истории отечественной словесности, начиная от Д.С. Мережковского (В.В. Полонский), И.А. Бунина и А.И. Куприна (работы покойного О.Н. Михайлова при участии С.Н. Морозова и автора этой рецензии), А.М. Горького (А.Г. Гачева и С.Г. Семёнова) до М.А. Алданова, И.Наживина, И.Лукача, Г.Гребенщикова, И.Зданевича и других.

Особое, пожалуй, место в издании занимает раздел «Проза поэтов», представленный статьями о прозаическом творчестве З.Н. Гиппиус, К.Д. Бальмонта, Вяч. И. Иванова, Андрея Белого, А.А. Ахматовой, М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, Б.Л. Пастернака. Среди них наиболее убедительными и изящно написанными представляются статьи Н.В. Королёвой об Ахматовой и Е.Р. Арензона о Мандельштаме.

Надо сказать, что если статьи, например, Олега Михайлова представляются очень традиционными и не содержат особых новаций (то же самое относится, даже ещё в большей мере и к статье Г.Н. Воронцовой об А.Н. Толстом), то в большинстве других работ – будь то писатели «первой волны» эмиграции (Б.К. Зайцев, И.С. Шмелёв, М.А. Осоргин, А.М. Ремизов, И.Наживин, И.Д. Сургучёв, А.Т. Аверченко, Н.А. Тэффи) или же находившиеся, как это принято называть, в «метрополии» (С.Н. Сергеев-Ценский, М.М. Пришвин, А.С. Серафимович, В.Я. Шишков, О.Д. Форш, М.С. Шагинян) – налицо во многом совершенно новая и очень интересная концепция судеб и художественного мира всех этих писателей, основанная на современном понимании литературного процесса ХХ века в самых разнообразных его проявлениях, на отказе от устаревших, отдающих нафталином представлений. В наибольшей мере, пожалуй, мы бы это отнесли к упомянутой нами статье об А.М. Горьком, в которой содержатся очень любопытные и ценные наблюдения над соотношением художественного и публицистического начал в творчестве писателя.

«Горький никогда не ставил литературу над жизнью, не стремился сделать реальность служанкой автономного, рафинированного, замкнутого в своих границах искусства, – отмечают авторы. – В нём всегда было сознание ответственности за изречённое слово. И ему была близка и понятна гоголевская мотивация творчества <…> «Намерен возбудить <…> стыд в людях» (т. 1, с. 213). Это же самое в новом качестве проявилось и в его общественно-политической позиции, когда к власти в 1917 году пришла, по выражению А.М. Ремизова, «вонючая торжествующая обезьяна».

Столь же новыми и свежими наблюдениями и суждениями характеризуются работы В.А. Чалмаева о Серафимовиче, Сергееве-Ценском, Шишкове, так называемых писателях «второго ряда», которых в прежние времена истолковывали крайне однобоко, официозно и просто скучновато, в основном лишь с точки зрения их привлекательности или же отхода от догм так называемого «социалистического реализма». То же самое следует сказать и о статье Г.П. Трефиловой «Михаил Пришвин», где очень тонко и выразительно определено место этого во многом ни на кого не похожего писателя со своим совершенно особым художественно-философским миром, в истории литературы ХХ века.

Мы полагаем, что очень удачной, интересной и новой является статья Д.Д. Николаева о И.Д. Сургучёве, хотя, на наш взгляд, автор проводит довольно искусственную и просто не совсем верную параллель идеи «живой жизни» Сургучёва с теорией «живой жизни» у В.В. Вересаева, как она воплотилась прежде всего в его известной книге о Толстом, Достоевском и Ницше «Живая жизнь», а также отчасти и в других его произведениях.

У Вересаева «солнечному» миру толстовского творчества оказывается прямо противопоставленным, по его мнению, во многом картонный и ущербный трагизм Достоевского. «Жизнь – чёрная смрадная яма <…> и только так, «за далью непогоды есть блаженная страна» (Вересаев В.В. Собр. соч.; в 4-х тт., М., «Правда», 1985, т. 3, с. 327) – именно такова она, писал Вересаев, у писателей – «обычных обличителей жизни».

Что касается И.Д. Сургучёва, то у него, как отмечает Д.Д. Николаев, «безоговорочное приятие жизни», любование мелочами, бытом и довольно прямолинейное противопоставление жизни и смерти в чисто, пожалуй, буквальном и бытовом разрезе.

Но особенно, просто большой удачей нам представляется статья Е.М. Трубиловой об Иване Наживине, в которой как раз больше, чем во многих других работах, автору удалось показать своего героя как человека малоприятного, трудного, озлобленного своей непростой эмигрантской судьбой. Работа эта написана очень сильным и выразительным слогом и в этом смысле даже выделяется среди остальных.

Когда я штудировал эти два тома, мне припомнился один очень давний частный разговор с Олегом Михайловым, который утверждал, что невозможно изучать биографию и творчество писателей-эмигрантов как бы в «разрубленном пополам виде»: первая половина – жизнь и творчество в дореволюционной России, вторая – в эмиграции. Но в работах рецензируемого издания, как нам представляется, авторам удалось преодолеть ощущение этого во многом искусственного разрыва, и мы берёмся утверждать, что здесь представлены вполне цельные и монолитные портреты и, самое главное, объективные, в то время как раньше этих писателей принято было изображать какими-то изгоями, которые не поняли и не приняли Октябрьскую революцию и связанные с нею перемены и в эмиграции оказались обречены почти на полное творческое бесплодие.

В данных работах, о ком бы ни шла речь, напротив, можно увидеть убедительные и доказательные суждения и оценки о вполне полноценной, хотя по многим аспектам и непростой (но как будто, можно подумать, что не было никаких сложностей в СССР!) творческой деятельности и жизни писателей в эмиграции. Особенно это относится к писателям-реалистам в большей мере, нежели к представителям модернистской литературы.

Заключая, можно сказать, что перед нами – колоссальный научный труд, перед которым можно только преклониться, не лишённый, конечно, недостатков, но который – и это с нашей точки зрения очень важно! – смогут читать отнюдь не только литературоведы – узкие специалисты, не просто образованные читатели, те, кто любят, понимают, ценят великую русскую литературу. И, главное, те, которые знакомятся с ней не по интернету, а по живым книгам.

К этому может настроить и расположить и богатый, разнообразный фотографически иллюстрированный материал, помещённый в двухтомнике. Многие фотографии писателей публикуются впервые.

 

Александр РУДНЕВ

г. КОЛОМНА,

Московская обл.