ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ С БЕЗРЫБНЫМ АМУРОМ?

№ 2022 / 21, 03.06.2022, автор: Виктор МАРЬЯСИН (Хабаровский край)

Сколько путешествую по Амуру Батюшке, столько же не перестаю удивляться индустриальному и браконьерскому забою амурской рыбы, которой с каждым годом все меньше на продуктовых прилавках и в рационе обычных хабаровчан. А та, что перед нами в наличии, дороже, чем в богатой Москве и других западных мегаполисах, куда ее оптом толкают рыбопромышленники. До ковида больше всего сбывали в Китай, Корею, Японию с их неограниченным спросом и капиталом – и намерены снова туда вернуться. Внутренние цены тоже стремительно подтягивают к мировым, хотя средние хабаровские зарплаты и пенсии пока отстают от тех же японских, как пригородные электрички от скоростных поездов.

 

Музейный лосось

В этом году ценники в Хабаровске на лососей и корюшку взлетели до заоблачной высоты. Многие горожане любуются ими словно в музее из-за заурядной житейской бедности. Народ можно понять: мороженные корюшка и кета – до 500 рублей за кило, копченая спинка кеты и кижуча до полутора тысяч, вяленая азиатская корюшка – в районе двух с половиной тысяч. Не говоря уже про чавычу, крабы, гребешка, икру лосося, которые на порядок дороже. Хабаровчанам достаются считанные проценты от общего вылова во время путины через торгующих на улице браконьеров и в сопоставимых объемах – через обычную розничную торговлю. По сведениям краевого комитета рыбного хозяйства в рамках проекта «Доступная рыба» цена реализации на горбушу в торговых сетях составила не более 135 рублей за кило и на кету мороженую не более 150 рублей. Поставщики 43 рыбохозяйственных предприятия. Но лично мне по таким милым ценам эта рыба минувшей зимой и весной в ближайших магазинах не попадалась. В целом более девяноста процентов  амурских уловов  лосося экспортируется или вывозится на запад нашей необъятной страны. Кусающиеся цены наглядно свидетельствуют о дефиците качественных продуктов. Преобладают всевозможные суррогаты. Естественные сметана и масло, живое непорошковое молоко, нехимизированные помидорчики и огурчики, незанитраченные груши и яблоки, натуральные соки, свежая рыбка – в заведомом меньшинстве.  Досыта вкушать всей семьей изо дня в день природную вкусную пищу при ее заоблачном прейскуранте и официальной средней заплате в 42 тысячи могут позволить себе разве что хозяева крестьянских подворий и представители высокооплачиваемых слоев общества. С учетом дорогостоящей северной коммуналки станет ясным, почему столько желающих отсюда уехать. Едва ли не первыми постоянное место жительство поменяли организаторы сырьевых трафиков. Обездоленное по их вине Приамурье эти господа покидали примерно по тем же маршрутам, что и экспортируемая ими продукция, начиная с замороженного лосося и заканчивая лесным кругляком.  

Конечно, повсюду продается морская навага, которая в разы дешевле кеты, но по своим вкусовым и питательным качествам она во столько же раз уступает всем анадромным видам, то есть заходящим в реки из моря для размножения. Не случайно на них столько едоков и охотников. Если взять лососевых, то в Амуре и соответственно в продовольственных магазинах не осталось летней кеты, которой, по словам старожилов, раньше водилось столько, что не знали куда девать. Потому что не было вездесущих скупщиков и теневого дикого рынка. Перевелась и горбуша, правда, ее завозят в Хабаровск с Сахалина, Камчатки, Охотска по относительно доступной цене, как будто у нас не лососевое Приамурье, а окуневое Подмосковье. Неуклонно сокращаются районы распространения в Амурском бассейне малоротой и азиатской корюшки, осенней кеты. Расположенные выше Николаевского района старинные амурские села вместе с коренными малочисленными народами и коренными русскими жителями остаются по факту без рыбы, которая их изначально кормила. Вместе с дарами леса, животноводством и полеводством. Сельское хозяйство угробили еще в 90-е прекращением государственной помощи, непомерной дороговизной агротехники, комбикормов и всего что нужно для производства. От потребкооперации тоже ничего не осталось, хотя систематические закупки у деревенских жителей овощей, фруктов, ягод, грибов, дикоросов, меда, изделий ручной работы могли бы обеспечивать самозанятость и стабильный доход. Лес отдали случайным частным владельцам, которые при попустительстве государства организовали силами приезжих вахтовиков заготовку и экспорт необработанной древесины без какой-либо пользы для местных аборигенов.

Самый малодоступный и депрессивный Ульчский район, где поселения вымирают с пугающей скоростью. Чуть получше ситуация в Комсомольском районе, благодаря соседству с одноименным промышленным городом, но и там почти никакой экономики, особенно после резкого сокращения численности лососевых. Не говоря уже об Амурском, Нанайском, Хабаровском, имени Лазо, Вяземском и Бикинском районах, где ловить уже фактически нечего, хотя еще лет пятнадцать назад осенняя кета массово поднималась в Уссури и Еврейскую автономную область.

Николаевский район, где промышленный вылов лосося и корюшки последние десять лет ведется  с неслыханной интенсивностью, в таком же упадке, как и его соседи. Налоговые поступления в сельские бюджеты – мизерные, или отсутствуют вовсе, если предприятие поставлено на налоговый учет в другом месте. Глубокая переработка рыбы отсутствует, ведется только сезонный промысел с завозом наемных работников из других районов и регионов. Иннокентьевка, в которой базируется РПК «Восточное» – крупнейший рыбопромышленный экспортер на Амуре, получает от него в виде сельхозналога и НДФЛ несколько сот тысяч рублей в год (!). При рекордных уловах эти платежи не превышали четырех миллионов рублей. Это менее половины 0,5% от стоимости добытой кеты. Краевой и федеральный бюджеты тоже мало чего выигрывают, поскольку водно-биологические ресурсы при их промышленном вылове облагаются смехотворным бюджетным сбором, а рыбный экспорт даже в виде замороженного сырца – почему-то свободен от всяких пошлин. Хотя это не менее важный ресурс, нежели зерновые, экспорт которых до 31 августа ограничен, или сахар, вывоз которого и вовсе запрещен.

 

Непререкаемые заездки

Все познается в сравнении и при очередном посещении Николаевска-на-Амуре в местном краеведческом музее интересуюсь, когда здесь впервые появились рыбопромышленники и какой они оставили след. Осетра, лосося и корюшку в низовьях Амура изначально ловили нивхи и примкнувшие к ним русские переселенцы небольшими крестьянскими заездками до 15 метров длиной. Заездка – это такая сетевая перегородка на кольях с ловушкой, которая перекрывает течение от дна до поверхности недалеко от берега. При наличии рыбных излишков нивхи и русские обменивали их на продукты и промышленные изделия в бытовых масштабах. Большой лососевый бизнес около Николаевска развернулся в 90-х годах XIX столетия с появлением японских купцов. Сначала они скупали уловы, потом получили участки и установили заездки уже по несколько сотен метров длиной. Когда японцам запретили амурский промысел, они стали снабжать русских промышленников всем необходимым для интенсивной путины и скупать по дешевке добываемые ресурсы.

Русские предприниматели переняли японские методы вместе с циклопическими заездками и холодильниками, освоили экспорт, а с прокладкой железных дорог наладили поставки на запад России. Запасы лосося казались неисчерпаемыми, его уловы вместе с числом участков увеличивались вплоть до 1910 года, когда оборотистые господа вычерпали около ста тысяч тонн, после чего наступил затяжной спад. К 1917 они полностью уничтожили кету летнюю, потом проредили горбушу и едва не похоронили кету осеннюю. В годы интервенции японцы захватили на Амуре и в лимане больше половины участков лова и опустошили биоресурсы. Японцам было не привыкать: еще раньше на Сахалине они перегораживали промышленными заездками нерестовые реки в устьях, из-за чего рыба до верховий не доходила, и тем самым проживавших там айну вынуждали покидать места своего обитания.

Аналогичным колониальным способом принялись выгребать амурского лосося с конца нулевых годов. В 2016-м бизнесмены, получившие доступ к биоресурсам, поймали рекордные 60 тысяч тонн, после чего популяции кеты и горбуши численно обрушились минимум в десять раз. Как и после 1910-го. Однако меры столетней давности для восстановления лососевого стада и которые мы видим сегодня – совершенно разные. В 1923-м Дальревком распорядился о частичной замене заездков закидными неводами, уменьшении количества рыболовных участков в районе Николаевска-на-Амуре, создании контрольно-пропускных пунктов учета лососей и охране нерестилищ в амурских притоках. Для сравнения возьмем 2020-й и 2021-й годы, когда Росрыболовство и краевое правительство по рекомендациям ХабаровскНИРО закрывали участки лова в верховьях и не трогали их в низовьях, заменяли на закидные неводы не заездки, а сети, и в то же время не обеспечивали повсеместного учета и охраны лососей на нерестилищах. Отсюда такие разные результаты сто лет назад и сейчас.

Взятая под государственный контроль рыбная отрасль уже в 30-е годы в основном восстановила биоресурсы Амура и до 90-х годов лососевый промысел не превышал десяти тысяч тонн в год, кроме голодного военного лихолетья. Очевидцы рассказывают, как в 70-е и 80-е все нерестовые притоки заполнялись до отказа кетой и горбушей. Рыбколхозы могли и тогда поставить рекорды по вылову и после этого остаться ни с чем. Это не случилось, потому что думали не о наживе и жили не одним днем. По рекомендации тогдашнего руководителя Амурского отделения ТИНРО Юрия Рослого промысловая путина осенней кеты начиналась не ранее 30 августа, чтобы самые сильные первые особи могли беспрепятственно подняться в верховья. Вернемся в 2021-й, когда по рекомендации ХабаровскНИРО путина началась 22 августа, одновременно с подходом передовых косяков. И тогда же вопреки аргументированному предложению опытного эксперта Сергея Золотухина ловить в Амуре не более четырех тысяч тонн ХабаровскНИРО во главе с Д.В.Коцюком рекомендовало более 13 тысяч. Взяли 5700, или, по оценке Золотухина, почти все, что зашло в Амур. То есть нерестилища остались пустыми, о чем свидетельствуют проведенные с участием КМНС экспедиции. Та же картина наблюдалась в предыдущие годы, когда прогнозы ВНИРО с лихвой превышали реальные выловы. И после этого сокрушаемся, что кета не идет выше Амгуни! Кому это выгодно? Как в досоветские стародавние времена тем, кто снимает промысловую пенку и ничего не поставляет на внутренний местный рынок.

 

Невиноватые сети

Если с конца XIX столетия за разбазариванием водных биоресурсов Амура стояли японцы, то с начала XXI-го века аналогичная интервенция проводилась с активным участием представителей Росрыболовства, ВНИРО, краевого правительства и приближенных к ним бизнесменов. Нет чтобы обеспечивать потребности местных жителей, которых от Забайкалья до Николаевска и Приморья несколько миллионов, и тем самым способствовать их закреплению! Вместо этого чиновники рыбной отрасли с конца нулевых поделили практически все прибрежные амурские акватории среди коммерсантов и многократно подняли лимиты разрешенного промысла для сырьевых экспортеров. На региональном уровне данным процессом непосредственно дирижировали тогдашние краевой министр природных ресурсов Василий Шихалев, руководитель комитета рыбного хозяйства краевого правительства Сергей Рябченко, директор Хабаровского филиала ТИНРО-центра Герман Новомодный, руководитель Амурского теруправления Росрыболовства (АТУ) Виктор Стамбакио.

Перед этим Росрыболовство изъяло у Амуррыбвода рыбоохранные полномочия и передало их новообразованному АТУ, которое сократило число рыбинспекторов, понизило их материальное-техническое обеспечение, изъяло оружие. Полностью прекратилась деятельность на основных амурских притоках контрольно-наблюдательных станций и были созданы все условия, чтобы промышленники с распоясавшимися браконьерами рыбачили до последнего лосося, вслед за которым не останется и самих рыбаков. В 2022-м ВНИРО рекомендовало к вылову 7000 тонн осенней кеты, при этом Золотухин прогнозирует что зайдет не более 4000, в связи с чем предлагает промысел полностью запретить, иначе нерестилища ничего не получат, как и в 2021-м. Следовательно, не вырастут новые поколения, и через три-четыре года Амур будет пустой.

Росрыболовство тщетно пытается найти выход из тупикового положения без полноценного контроля за нерестилищами, реального усиления рыбинспекции, запрета заездков и ограничения экспорта сырой рыбы. Зато всячески демонизируются сети. Дескать, ими можно все подчистую выловить. «Почему рыбколхоз «Ленинец» ловил лососей в лимане и устье Амура только заездками?» –расспрашиваю в Николаевске Владимира Кузьмина, возглавлявшего это хозяйство с 1999 по 2012 год.

«Промысел заездками гораздо дешевле и производительней, чем сплавными сетями, – рассказывает он. – Не требуется столько людей, не нужны сами лодки, топливо, сети. В советское время во всем устье Амура и Амурском лимане работало три заездка, принадлежавшие «Ленинцу». В нулевые ряд участков в лимане и устье отошел от «Ленинца» к другим предприятиям. В результате он ловил всего лишь одним заездком вместе с небольшими сетями на Иннокентьевке. Зато в десятые годы все новые и новые владельцы участков увеличили количество стационарных орудий лова до шестидесяти, выставили тысячи сетей внизу и в верховьях и подорвали тем самым запас лосося. Благодаря внедрению скороморозки вместо засолки резко возросла скорость переработки рыбы и заездки стали работать без перерыва, словно конвейер. Тоже самое с корюшкой. До начала десятых годов ее хватало и Ульчскому и Николаевсокму району. У «Ленинца» всего было пять ловушек, а сейчас ставных неводов и каравок в лимане и устье более сотни, поэтому она не может пробиться до ульчских сел. В выигрыше владельцы рыболовных участков, остальное население ничего не имеет. Мы зарабатывали на переработке, а не на больших объемах. Ту же корюшку вялили, пакетировали. Промышленникам нужно гнаться не за объемами, а при стабильных уловах добиваться максимальной переработки и расширения ассортимента продукции».

После Николаевска заезжаю в Сусанино, где недостающую ясность с сетями вносит Светлана Декал, имеющая диплом Дальрыбвтуза и серьезный трудовой стаж:

«Сеть плывет по речному течению поверхностным пузырем, в который втыкается встречный лосось. Если ячея сети для него слишком маленькая, он соскользнет вниз и пойдет дальше. А на фарватере сеть высотою в шесть метров не захватывает большую часть сильной кеты, которая идет в верховья гораздо глубже. В отличие от сети, заездок по своей ширине полностью перехватывает все встречные косяки. Крыло заездка – это ограждение с ловушкой в конце, в которую неминуемо попадают лососи. Проходной день тоже ничего не дает. Да, в этот день ловушка закрыта, но рыба упирается в стенку заездка и не идет дальше в верховья, так как не предусмотрено специальное проходное окно. Пора упразднить все заездки и жестко контролировать сети. Еще лучше полностью на несколько лет запретить любой лов во избежание агонии амурского лосося».

«Ресурсы лосося на Амуре подорваны прежде всего огромным числом заездков без должного количества и качества проходных дней, – подтверждает доцент кафедры промышленного рыболовства Дальрыбвтуза Евгений Осипов.– Без проходных окон возле ловушек заездков невозможна свободная миграция рыбы, однако вопрос об окнах все еще в стадии обсуждения в ХабаровскНИРО и лов продолжается по старинке».  

 

Неудобные истины

Ситуация с корюшкой не менее аховая. Около Чнырраха, который ниже Николаевска по течению, в начале мая на хрупком амурском льду застаю до сотни любителей с удочками над лунками. Все поголовно жалуются на слабый улов и вспоминают прежнее изобилие. Рядом уже закрытая промышленная ловушка. Завсегдатаи утверждают, что она от Чныррахского морозильного комбината в составе РБК «Восточный» и что визуально ее уловы достигали десятков тонн. По словам немолодой женщины, лет 35 назад в Чныррахе тоже был комбинат, где работали только местные и в его магазине можно было купить за копейки корюшку. В этот раз она мне встретилась лишь в николаевских продмагах по триста рублей. Вместе с тем в Николаевске уже второй год рыбопромышленниками не проводится фестиваль корюшки с призами для любителей-победителей. Ходят слухи, что у промышленников на любителей появился зуб, так как добычи на всех уже не хватает.

 

Причем промысловых ловушек в Николаевском районе столько, что в соседний Ульчский эта симпатичная рыбка уже почти не заходит. В Сусанино у бригадира одного из местных промпредприятий узнаю, что малоротой корюшки, которой когда-то кормили скотину, взяли пять тонн, а ценной зубатки всего две тонны. Десять лет назад его бригады брали до пятисот тонн малоротки, до ста тонн азиатки. И чуть поменьше соседнее предприятие. Для сусанинцев безрыбье – это беда. Бригадир опасается, что в Николаевском районе корюшку при таком подходе скоро прикончат. Вместе с кетой. В 2010-м оба района ловили примерно поровну, зато в 2022-м на начало мая в Николаевском взяли 766 тонн азиатки, а в Ульчском – 13. Как будто ульчским селениям она не нужна. При этом экспорт корюшки из нашего края после 2016-го до ковидных ограничений взлетал с 500 до 5000 тонн!

На негативные факторы, очевидные для Кузьмина, Декал, Осипова, глав поселений и множества простых рыбаков, – Росрыболовство и ВНИРО долгое время не реагировали. Сказывались обслуживание интересов частного бизнеса, отсутствие качественного мониторинга рыбных запасов, дефицит экспедиционных исследований, прекращение изысканий в области рационального неистощимого природопользования, стремление объяснять значительный упадок запасов только климатическими изменениями, нежелание признавать жуткие переловы и негативное воздействие индустрии на экологию. Эти и другие изъяны рыбной науки со знанием дела высветил в своих публикациях ее патриарх Вячеслав Шунтов. Вячеслав Петрович пишет о состоянии ВНИРО применительно к дальневосточному региону в целом, при этом ситуация на Амуре по всем параметрам перекликается с его выводами. Руководство Росрыболовства и федерального Минсельхоза на словах за переориентацию промысла на внутренние продовольственные потребности, однако практических дел пока мало. Не введены пошлины или квоты на экспорт рыбы-сырца, не предложены стимулы к ее глубокой переработке, не разработаны социальные критерии рыбопромышленной деятельности. Или что, например, мешает хабаровскому филиалу ВНИРО ежегодно направлять на амурские нерестилища три небольшие раздельные экспедиции с автотранспортом, которых, по мнению Золотухина, достаточно для реального подсчета запасов и адекватных лимитов? Вместо этого – удивляется Сергей Федорович – довольствуются математическим моделированием, которое без реальной фактуры сродни гаданию на кофейной гуще к выгоде тех, кому чем меньше народу, тем лучше для выкачивания рыбных ресурсов. А стоило ХабаровскНИРО заговорить об учете интересов всех рыболовецких районов, как на этот раз уже краевое правительство в лице профильных ведомств выступило за режим наибольшего благоприятствования для заездков в устье Амура. Боюсь, что если не вмешается глава федерального правительства Михаил Мишустин, то амурские анадромные виды заинтересованные лица дружно добьют, а их кончину спишут на климатические сюрпризы.

 

Вернуть надежду

Директор Сусанинской средней школы Елена Андросова с печалью в голосе констатирует, что ее подопечных становится меньше и что они не связывают свои надежды с родной деревней, которую искренне любят. Как и свою великую Родину, за которую сусанинцы сражались во все времена. Несколько десятков пали на полях Великой Отечественной. Во время недавней трагедии на крейсере «Москва» двоюродный племянник Елены Вячеславовны Валерий Бергельский, имеющий нивхские корни, пропал без вести. По окончании службы он собирался вернуться в родную школу учителем физкультуры.

 

К сожалению, большинство местных детей строят планы по переезду в Хабаровск или в центральную часть России, потому что нет предприятий и нормального заработка, приличных дорог, необходимых медицинских услуг, коммунальных удобств. Село изначально рыбацкое, в советское время здесь заработало сельхозпроизводство, однако сейчас многие виды рыб до него уже не доходят, фермерам не дают как следует развернуться дорогие комбикорма и паводки, ежегодно заливающие сенокосы после ввода Бурейской ГЭС, сооруженной по личной инициативе Чубайса. Впрочем, есть и хорошие новости: в 2023 году краевые власти обещают построить новую школу, Газпром прокладывает газопровод от Аннинских вод, а этой весной краевое правительство снизило электротариф для частных организаций до 6 рублей 70 копеек. Дешевый газ и низкий тариф – подспорье для реального производства, например, рыбопереработки, если есть доступный биоресурс.

 

Однако в этом году Сусанино может лишиться его полностью. Заместитель председателя краевого правительства Вадим Сабуров и председатель краевого комитета рыбного хозяйства Никита Король за то, чтобы осеннюю кету предприятия ловили на Амуре не выше Амгуни, то бишь без Сусанино, Богородского и дальше по списку, и на всех участках, где нет стационарных орудий лова, вместо сетей использовали закидные неводы, которыми даже мизерных лимитов не выловишь. При такой тенденции рыбачить вскоре будут лишь предприятия амурского устья от Иннокентьевки до лимана, безразличные к краевому рынку. Остальным селам о лососе и корюшке придется забыть. Не случайно из краевой комиссии по регулированию анадромных видов без убедительных доводов исключены представители рыболовецкой Ассоциации Ульчского и Комсомольского районов. Рыбаки всех районов, кроме Николаевского, лишились законного голоса при решении своих насущных вопросов. Своего представителя не осталось и у коренных малочисленных народов после исключения из этой комиссии президента краевой ассоциации КМНС Любовь Одзял. Хотя все нанайцы, ульчи и нивхи, с которыми мне довелось пообщаться в Николаевске и Сусанино, входят именно в эту ассоциацию и считают Любовь Александровну своим избранным лидером. Главы районов, которым с местными жителями приходится непосредственно расхлебывать рыбный вопрос, тоже не входят в эту влиятельную комиссию. Лишившись представительства на краевом уровне, рыбопромышленники верховий и краевая ассоциация КМНС вынуждены искать правду в Москве.

Дальнейшее разбазаривание природных ресурсов ведет к закрытию опорных российских селений в русле Амура. Это абсолютно недопустимо с культурно-исторической и стратегической точек зрения. При новых больницах без должного минимума врачей и полупустых новых школах, а это типичная картина для райцентров, не говоря уже о рядовых поселениях, оставшиеся сельские пенсионеры погоды не сделают. Для реального подъема требуется комплексное социально-экономическое проектирование по каждому муниципальному району и каждому населенному пункту, а не в общем и целом. Чтобы люди в глубинке видели перед собой ясную перспективу. Отдельными улучшениями без реального производства продовольственную безопасность не обеспечить и отток русского населения не остановить.

 

Долгожданное проектирование

О недопустимости опустошения сельских районов ради разбухания мегаполисов неоднократно говорили Владимир Путин и Михаил Мишустин.  Принята специальная федеральная программа комплексного развития сельских территорий с акцентом на системное адресное проектирование. Ее  приоритеты: обеспечение сельских жителей комфортным и доступным жильем, развитие инфраструктуры и рынка труда, повышение доли сельского населения в общем количестве жителей. На эти цели государство предлагает регионам большие безвозмездные деньги при условии, что региональные сельхозпрограммы будут соответствовать федеральной. Однако в действующей с 2012 года краевой программе по развитию сельского хозяйства данные приоритеты четко не выражены и как следует не работают.

Бесплатное благоустроенное жилье для селян по предыдущим отчетам не строится, доля сельского населения снизилась до 17,9 % при среднероссийском показателе в 25%, многие гранты не дают планируемой отдачи, местное производство натуральных молочных продуктов, фруктов и овощей на краевом рынке сельхозпродуктов составляет считанные проценты. При этом из федерального и краевого бюджетов на краевой агросектор в 2021 году потрачено почти полтора миллиарда рублей! Кстати, рыбколхоз имени Ленина в отрезанном от большой земли Тыре на строительство фермы и закупку животных при всем старании от районного и краевого бюджетов не получил ни копейки.

Еще большие расхождения у краевой программы «Развитие рыбохозяйственного комплекса» и  федеральной программы с таким же названием. Федеральная нацеливает рыбников на отказ от экспортно-сырьевой модели путем импортозамещения и самообеспечения рыбопродуктами с увеличением объемов глубокой переработки. В центре ее внимания продовольственная безопасность граждан, о которой ни слова не сказано в одноименном краевом документе. Если же взять ее за основу, то промышленный лов на Амуре следует ограничить объемами местного потребления без реализации за границами региона. По мере восстановления запасов корюшки и лосося разрешить поставки на запад России только в переработанном виде. И ни тонны на экспорт.

Свободный рынок в данном конкретном случае неприемлем, также как свободный вывоз сахара и пшеницы. Ограниченный краевым рынком объем добычи равномерно распределить по всем приамурским районам. Объемы вылова дать предприятиям, нанимающим из местных не менее 80% персонала, глубоко перерабатывающим не менее 50% улова и раздающим местным представителям КМНС подушевую норму, как, скажем, рыбколхоз «Ленинец» до его принудительной ликвидации в 2012-м. Лимитов в таком случае хватит для всех районов, и они перестанут между собой враждовать. Местный рынок насытится, цены на анадромные виды снизятся, и у хабаровчан появится дополнительный стимул, чтобы не уезжать.

И перестать зарабатывать на одной рыбе и лесном кругляке. Если, допустим, в Ягодное (Комсомольский район) проложить за счет упомянутой федеральной программы асфальтированную дорогу и протянуть ЛЭП, то частному Шелеховскому леспромхозу придется выпускать там современные деревянные здания или что-нибудь в этом духе. Новая экономическая политика нашего государства в условиях неслыханных санкций означает диктатуру стратегических общенародных ценностей и раскрепощение созидательной частной инициативы. Федеральное правительство ставит перед рыбной отраслью правильные задачи и цели, которые требуют принятия соответствующих мер в формате Росрыболовства и краевой власти. Без забалтывания и подмены со стороны ангажированных лоббистов. В противном случае сберечь ресурс, накормить народ и возродить поселения у амурских рыбаков и аграриев не получится.

 …Прошлой осенью на губернаторских выборах я вполне осознанно отдал Михаилу Дегтяреву свой голос в надежде, что, будучи человеком со стороны, он сумеет быть равноудаленным от пришлых и местных кланов на благо всего краевого социума. Приходится констатировать, что комплексный подход к наболевшей рыбной проблеме, независимо от сырьевых промышленников и «обслуживающей частный бизнес» науки, правительство Дегтярева выработать пока не смогло. Двигаясь по накатанным предшественниками рельсам, оно теряет драгоценное время. Хочется пожелать губернатору встать твердой ногою на обозначенную федеральным правительством колею, иначе наверстывать отставание будет во сто крат труднее.