КОШМАР

Сотрудники РГАЛИ, похоже, плевать хотели на своего директора

Рубрика в газете: В поисках справедливости, № 2018 / 38, 19.10.2018, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

В Российском государственном архиве литературы и искусства вовсю продолжается детективный сериал и, похоже, нет ему конца и края. В прошлом номере мы рассказывали о том, что руководство этого архива запретило выдавать исследователям без оригинала доверенностей наследников дела казахского классика Мухтара Ауэзова.

Но вот 10 октября после предъявления этой самой доверенности мне наконец удалось получить дело 420, обозначенное в 39-й описи фонда № 631. И что я увидел в листе использования, которым открывалось данное дело? Две записи. В первой сообщалось, что дело Ауэзова уже выдавалось 2 ноября 2016 года Неустроеву. Вторая запись свидетельствовала о том, что 27 февраля 2018 года данное дело изучала Антипина. В графе «характер использования» и Неустроев, и Антипина пометили: «см», что в переводе на русский означает – смотрели. Естественно, ни Неустроев, ни Антипина никакие оригиналы доверенностей от наследников Ауэзова руководству РГАЛИ не представляли. Возникает вопрос: так почему же одним исследователям можно заниматься с делами писателей без разрешения наследников, а другим нельзя? Что за двойные стандарты? Или директор РГАЛИ Горяева, уличённая в шантаже исследователей, всех исследователей делит на два сорта: чужих и своих, угодных и неугодных?

 

Здесь, видимо, стоит рассказать о том, что содержит дело Ауэзова за номером 420. Добрая четверть материалов посвящена библиографии писателя. Видимо, библиографические описи Горяева расценивает как интимную тайну художника, доступ к которой должен быть ограничен для исследователей на 75 лет (с даты смерти классика). Треть материалов в деле и вовсе состоит из газетных вырезок, датированных 1961-м годом. Наверное, в этих газетных вырезках Горяева усмотрела секретные данные о здоровье Ауэзова.

 

Кстати, я в тот же день, 10 октября, попытался заказать за свои деньги ксерокопии с библиографических списков. Но мне сотрудники читального зала РГАЛИ категорически в этом отказали, сославшись на строжайший запрет Горяевой. Но чем же объясняется этот запрет? Как мне пояснили, кто-то из подчинённых Горяевой решил подстраховаться и на всякий случай потребовал ещё одну доверенность от наследника Ауэзова – на сей раз уже на право делать ксерокопии. Но в правилах пользования архивами нигде не сказано, что на каждую операцию – знакомиться с делом, делать выписки, заказывать ксерокопии – нужны отдельные доверенности. Разве не достаточно одного документа? Тем более, что Горяева сама ещё 18 сентября сего года сообщила наследнику Ауэзова, что надо отметить в доверенности (копию письма Горяевой Ауэзову я привожу в этом материале как наглядную иллюстрацию). И знаете, что мне ответили в РГАЛИ? Мне сообщили, что Горяева – это всего лишь некий брэнд, который якобы уже давно ничего в архиве не решает, а реально всеми делами в этой организации якобы заправляют совсем другие люди. И эти люди через какое-то время отправили наследнику Ауэзова совсем иное письмо совсем с другими требованиями. А на то, что 75-летний сын писателя уже исполнил требование Горяевой и не мог снова начать новые хождения по нотариусам, им глубоко плевать.

 

Я с иронией заметил сотрудникам архива: как это случилось, что они ещё не потребовали специальные доверенности с разрешением выписок из архивных материалов об Ауэзове? На что мне мрачно заметили: всё впереди… Как показало время, сотрудники РГАЛИ оказались пророками.

 

Продолжу детективную историю. 10 октября я вновь пришёл в РГАЛИ с тем, чтобы познакомиться с делами Ауэзова, сохранившимися в фонде Комитета по Ленинским премиям. До этого я смог их просмотреть на кассете с микрофильмами. Правда, 5 октября эту кассету мне уже не выдали, пообещав предоставить подлинники дел. Однако 12 октября я подлинники так и не получил. Хотя на бланке моего заказа красовалась резолюция самой Горяевой: «Разрешаю выдать подлинник». Резолюция была подписана Горяевой ещё 5 октября. В чём же дело? Сотрудники архива вновь сослались на то, что указания Горяевой в РГАЛИ давно уже ни для кого не обязательны и подтвердили, что в этой организации давно всё решают другие люди. Именно другие люди через 4 дня после резолюции Горяевой, а именно 9 октября приняли решение никакого подлинника исследователю не выдавать.

 

Я хотел бланк своего заказа с резолюцией Горяевой забрать с собой, чтобы воспроизвести его на страницах газеты в качестве доказательства того, что Горяева только на бумаге директор РГАЛИ, а в реальности архивом управляют совсем другие люди. Но что сразу началось?! Якобы я на это не имею прав, что бланк – собственность архива, а если я посмею его забрать с собой, то это будет расценено как воровство чужих документов со всеми вытекающими последствиями. Я, правда, так и не понял: с каких пор бланки невыполненных заказов исследователь не может взять с собой, чтобы потом отказы оспорить в Росархиве, прокуратуре или суде, и почему это может считаться воровством. Горяевой, надо полагать, видней. Но тогда дайте исследователю ксерокопию бланка заказа с резолюцией Горяевой. Но и это, как оказалось, в РГАЛИ невозможно. А почему? Да потому, что тогда вся страна увидит, что директор РГАЛИ Горяева давно утратила контроль за архивом и его сотрудниками и что её с должности директора надо немедленно увольнять по статье профнепригодность.

 

Зав. читзалом РГАЛИ Е. Гунашвили утверждает, что Горяева изначально предупредила Мурата Ауэзова о необходимости в доверенности на изучение дел его отца отдельно указать возможность ксерокопировать материалы. Но мы в письме Горяевой Ауэзову этой фразы не нашли. Кто врёт? Кому верить? И когда же наконец Горяева соизволит разрешить сделать ксерокопии? Или законы для неё не писаны?

 

 

P.S. 12 октября с.г., уже уходя из архива, я неожиданно столкнулся с главным хранителем Натальей Штевниной. Эта госпожа не стала скрывать свою обиду на то, что наша газета сообщила, что ей влепили строгий выговор. Ну а мы-то при чём? Мы же не выдумали эту информацию. Её письменно сообщила нам 31 июля заместитель директора РГАЛИ Г.Злобина. Эту же информацию письменно подтвердил и прокурор Северного административного округа Москвы В.Лукьянов. К нам-то какие претензии? А вот какие. По словам Штевниной, комиссия Росархива посчитала, что её обидели неправильно и все эти выговоры отменили.

 

Я стал выяснять, так что же произошло, кто прав, а кто виноват, и почему Горяева сперва наказывает Штевнину, а потом отменяет свой же собственный приказ. Что – неужели Штевнина такая белая и пушистая? Разве не она в начале этого года не смогла по непонятным причинам выдать читателям описи фонда Солженицына? Разве не она инициирует полуподпольную за счёт исследователей оцифровку архивных документов, отправляя заказанные и оплаченные исследователями материалы для ксерокопирования сначала на другие операции? Только дирекция попыталась Штевнину наказать не за это.

 

Как мне объяснили, Штевнина пострадала за другое. Это ведь она, изумившись нарушениям действующего законодательства, в середине января привела возмущённого исследователя в приёмную РГАЛИ с тем, чтобы вместе разобраться, почему читатели в течение месяца не получают от дирекции ответы на письменные запросы и обращения. Вот что разгневало Горяеву. Не сдержавшись, Горяева тогда в присутствии Штевниной заявила исследователям, что не будет соблюдать законы и что-то письменно отвечать. Другими словами: Штевнина оказалась невольным свидетелем самодурства Горяевой, которая во всеуслышание призналась в том, что законы для неё не писаны. Вот главная причина гонений на Штевнину. Или есть другие причины?

2 комментария на «“КОШМАР”»

  1. Если в архиве выполняются решения директора только соответствующие интересам неких “других людей”, то вознивает вопрос -а кто реально руково дит государственными архивами и в чьих они руках конкретно? Похоже – не у Росархива, его руководство решает личные проблемы.Не пора ли в государствен ном масштабе ставить вопрос о всесторонней комплексной проверке Росахива и всей архивной системы!

  2. Хорошее название у статьи.
    Есть и другие хорошие названия.
    “Откровенное издевательство”.
    “Озверевшее быдло”
    “Мракобесы”.
    Ждем-с.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.