О мужском отношении к войне
Рубрика в газете: Классики и современники, № 2021 / 32, 02.09.2021, автор: Николай СЕРБОВЕЛИКОВ
Есть два варианта мужского отношения к войне. Первый идёт от «Бородина», которому привержена русская литература от Толстого до советской военной прозы. Второй вариант раскрыт в монологе Печорина, который говорит Максиму Максимычу: «Я надеялся, что скука не живёт под чеченскими пулями – напрасно: через месяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимание на комаров». Это и есть мужское отношение к войне, чего, кстати, не скажешь о стихах Гудзенко: «Когда на смерть идут – поют, а перед этим можно плакать, ведь самый страшный час в бою – час ожидания атаки…» И совсем уж как-то не по-мужски звучит: «И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую».
Помню, мой отец, защитник Одессы, редко говорил о войне и всегда вперемешку с фронтовыми анекдотами, видимо, для того, чтоб заглушить горечь воспоминаний.
МОРПЕХИ
По воспоминаниям защитника Одессы
Так улица на улицу с присвистом
у нас в селе ходили ночью мглистой.
Их все боялись и враги, и наши,
когда они ходили в рукопашный…
Недаром называли чёрной смертью
их бескозырок чёрный вихрь над степью.
Дремотно русское, глубинное «ура!..»,
как из земли, рвалося из нутра…
И дерзко-весело, всегда светя тельняшками,
они идут, и ничего не страшно…
У Гудзенко – правда о войне, а монолог Печорина – это литература, пускай даже выдающаяся. Покойный Ион Деген, которого одно время «наши» провозгласили самым трагическим поэтом войны, как-то сказал: «Ну, какой я поэт? Я – рассказчик, а поэт – это Гудзенко!». Деген был герой-фронтовик, ему Сталин послал телеграмму в госпиталь, он понимал о войне нечто большее, чем мы все, видевшие войну в телевизоре.
Лермонтов воевал на Кавказе и что такое война знал получше тебя, Федя.
Я бы вообще поостерёгся делить отношение к войне по гендерному принципу.
Даже на физиологическом уровне эта градация не работает.
Война (там где могут реально убить в любой момент) — это длительнейший и мощнейший стресс, от которого с человека в «слетают» напрочь в т.ч. и все его «понты» и комплексы, где каждый предстает в своем естественном (с моральной точки зрения) виде и тут уж не сыграть, не притвориться, не убедить…
Так что, — по моему мнению, — гендерных военных градаций нет — только нравственно-духовные, а они от пола не зависят…
В заголовке к этой заметке написано об отношении к войне, а не к проявлению качеств личности в бою. Отношение к войне женщины и мужчины однозначно разное. Не говоря уже о различии у воевавших и не воевавших. Стоит только прочитать стихи военных поэтов — женщин и мужчин. Разумеется, много общего, но много и разного, так не одинаковы мужчины и женщины.
Какие-то детские рассуждения!
Не боятся только дети и дураки! Страшно всем, особенно на войне.
Для Алексея.
Я не писал о качествах личности в бою — вот уж в чем не силен, так в этом точно.
Я писал, что конкретное ОТНОШЕНИЕ К ВОЙНЕ определяется нравственно-духовными градациями конкретной личности, которые от пола не зависят.
А гендерная физиология (тут я немного силен) имеет место на войне, но она нравственно-духовные градации не определяет, а лишь обнажает(в переносном смысле слова).
Теперь понятно?
Отсюда, кстати, и нежелание у воевавших распространяться о войне — вторичное погружение в хаос, в т.ч. мемуарный не всех выживших радует, если только он не мотивационно обусловлен (литература, кинематограф, игра «Зарница», встреча с подрастающим поколением и т.п.).