Песни Меджнуна
Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2024 / 9, 08.03.2024, автор: Анастасия БОЙЦОВА (г. Орёл)
Анастасия Бойцова – поэт, драматург. Член Союза писателей России с 2009 года. Автор трёх книг: «Стихотворения и поэма» (2008), «Легенды и апокрифы» (2014) и «Легенда о Вис и Рамине» (2020). Её произведения публиковались в журналах «Подъём», «Новый Енисейский литератор», альманахах «Орёл литературный» и «Лесной орех», интернет-альманахах «Артбухта» и «45 параллель». Родилась и живёт в Орле.
ПЕСНИ МЕДЖНУНА
1.
Оттого я безумен, что мать меня родила;
Что недвижна земля; что днем молчат соловьи;
Оттого я безумен, что имя тебе – Лейла;
Оттого я безумен, что эти глаза – твои.
Оттого я дик, как шакал, и худ, как скелет,
Оттого слова мои – пламя, а стоны – дым,
Что из тысячи тысяч ступающих по земле
Нет ноги, что могла бы оставить твои следы.
Оттого-то, как только прохладой пахнет в окно,
Я безумен. Я вижу тебя. Я с тобой вдвоём.
Что мне проку хвалить твои очи и губы, Ночь?
Кто сгорел, тот не хвалит ожоги в сердце своём.
2.
За пуды серебра покупают жён,
Словно море, текут по степи стада, –
У меня только нож, да и тот чужой,
Только сердце, да разве ж его продашь?
Две сумы я надел, да и те пусты,
Три страны я прошёл – на тебя взглянуть.
Что пуды серебра для такой, как ты?
Всё равно, что за грош торговать луну.
Где возьму я парчи тебе для шатра?
Из каких самоцветов построю дом?
У меня только нож, да и тот украл;
Только краденый нож, да своя ладонь.
Но из тех, кто рабом для тебя служил,
Никому не гордиться ни перед кем:
Разве что-нибудь, кроме крови из жил, –
Это плата за ночь на твоей руке?
Нет вина у меня – напоить гостей;
Нет ума у меня – уж не первый год…
Только нож у меня – рассчитаться с тем,
Кто под свадебный кров тебя поведёт.
3.
Я – на руке у тебя перстень с печатью, девушка:
Мной запечатано слово твоё любое.
Я – у тебя под ногою камень брусчатый, девушка:
Каждый твой шаг отзывается в сердце болью.
Я – непривязанный пёс, и если луна – ты,
Плач мой несётся к тебе на дороге горной.
Я – у тебя под фатою цветок граната:
Запах волос твоих перехватил мне горло.
Я – бесноватый, юродивый, грош цена мне,
Брошенный камень, волны разнесённый рокот.
Я – под перстами истерзанных струн стенанье,
Падаль, присохшая взглядом к твоим воротам.
Имя моё для тебя – плод недоспелый, любовь моя.
Сорванный лист на ветру меж летящих сонмищ.
Имя моё для тебя – песнь без припева, любовь моя:
Даже и в сонном бреду ты его не вспомнишь.
Что же во мне, как огонь в пустоте ночи,
Победоносное имя твоё звучит?
4.
Передайте той, белогрудой, –
Пусть наденет синее платье.
Видеть в синем её – проклятье,
Я смотреть на неё не буду,
Убегу, уеду, забуду…
Сотвори, о Господь мой, чудо:
Обесцветь проклятое платье,
Перекрась синий цвет повсюду…
(Наапет Кучак)
Клином солнце тянется от дверей,
Под окном премудрствуют сизари…
Я хотел бы певчим быть при дворе,
Чтобы синее платье тебе подарить.
Чтобы стали блеклыми пред тобой
Свод небес и моря лазурный вал,
Я пошёл бы горше, чем на разбой, –
Для воров бы на площади танцевал.
Я бы отдал золота – сто возов,
Сам за это бы нищим в тюрьме зачах,
Чтобы самый синий в мире узор
Заиграл бы парчой на твоих плечах.
Я запродал бы клочья своей души,
Чтоб оно предстало моим глазам;
Я сапфирами дал бы его расшить –
Пусть рабыням достанется бирюза!
Но бессильны руки мои, и не-
У кого просить: нищета и сор.
А в чертоги сильных в любой стране
Не пускают петь ободранных псов.
Никогда бы ты не стала носить,
Не взяла бы подарка из этих рук…
И во сне мне снится смертная синь,
Застилая зной на сером ветру.
5.
В кабаке густеет пьяный дым,
В кабаке пирует всякий сброд…
Нынче пью с бродягою одним,
Что сидел на камне у ворот.
И на пальцы, скрюченные вдрожь,
Ты ему, из дома выходя,
Уронила в пыль блестящий грош –
Каплю золотистого дождя.
До кончины дней его тугих
Он теперь от стужи защищён:
Отдал башмаки ему с ноги,
Обменялся платьем и плащом;
Отдал всё. И нет тому причин,
Чтобы нам не пьянствовать вдвоём:
Место у ворот теперь моё –
Я его навеки получил.
Кто тебя не видел – не постиг,
Что таится в слове «навсегда».
Мне теперь отсюда не сойти
Даже в час последнего суда.
И ни часовому на посту,
И ни башне в каменном тыну…
Я корнями в камне прорасту,
Ветви над оградой протяну,
Уподоблюсь тёрну и плющу,
Стану тамариском и травой…
Я корнями сердце проращу
Посреди булыжной мостовой.
Чтобы не сумела миновать
Ни в одной из троп твоих земных –
Для того я выкупил права
На своё владенье у стены.
В кабаке бессумрачные дни,
В кабаке щербатая луна…
Нынче пью с бродягою одним,
Пью и упиваюсь без вина.
Всю неделю ни куска во рту
Не держать почти наверняка –
Все монеты отдал я за ту,
Что дала ему твоя рука.
6.
Пятьдесят у тебя рабов, клеймёные лбы.
Пятьдесят у тебя рабов и сорок рабынь;
Затеряться бы в этом стаде, став посреди…
Пятьдесят рабов. Со мной – пятьдесят один.
Пятьдесят женихов (был бы с ними, если бы мог).
Пятьдесят теней, обступившие твой порог,
Пятьдесят трофеев к чести отцовских седин…
Пятьдесят влюблённых. Со мной – пятьдесят один.
Пятьдесят ночей не могу осилить тоску.
В полусотый раз мне снится, как по песку
Увлекают за трупом трупы, с ножом в груди…
Пятьдесят убитых. Со мной – пятьдесят один.
7.
Ты замкнул небеса для меня, Творец!
Просверлил глаза мне Твой окоем!
Я бы стал святым на своей горе,
Если б я любил Тебя, как Её.
Убери с души мне каменный груз –
Я, как птица, взлечу к Тебе в вышину!
Вместо этого ниже и ниже гнусь,
Ни рукой, ни ногою не шевельну.
Ни движенья, ни сил у меня в груди –
Только эта проклятая там, внутри…
Отвори небеса Твои, Господин.
Забери навсегда меня… забери…
8.
Руки высохли. Рот и глаза затянуло льдом.
Даже имя утратил– не помню, когда и где.
Только пепел остался от места, где был мой дом.
Как живой среди мёртвых. Как мёртвый в мире людей.
Что за тени вокруг разевают немые рты?
Не могу я думать о них, если снилась ты.
Кандалами клубится дороги призрачный шелк.
Я зажал себе уши, пытался закрыть глаза –
Я ушёл от тебя, я ушёл от тебя, ушёл!…
Каждый стон в измождённых суставах тянет назад.
Кто сказал мне о Боге? – Ступайте в свой монастырь!
Не могу я думать о Нём, если снилась ты.
Для чего ты убила меня? Для чего я жив?
Для чего я иду? Для чего обречён дышать?
Это просто во сне я скитаюсь в мире чужих,
Это просто ступни обжигает мне каждый шаг,
Это просто горячка во лбу не хочет остыть…
Как могу я думать о ней, если снилась ты?
Отнялись и глаза, и язык, и на шраме шрам,
А на месте дома – лишь пепел кружат ветра;
Ничего впереди и глумливый смех за спиной…
А куда я иду, не знаю. Мне всё равно.
Что за смерть меня встретит в дороге? – Мысли пусты.
Как могу я думать о ней, если снилась Ты…
БОЛЬ
Расходящимися кругами
Камня, брошенного в прибой, –
Боль когда-то была другая,
Молодая, звонкая боль.
Расходившимися перстами –
Всех бескрайностей водопад! –
Боль когда-то была ристаньем;
Боль теперешняя – лопат
Стук о мёрзлую землю. Вольно!
Опустите армады жерл.
Боль когда-то была не болью.
Боль теперешняя – уже
Не моя, и сражаться не с кем.
Скоро стихнет само собой.
Боль когда-то была – как песня;
Боль теперешняя – не боль,
Просто смерть. Распрягайте сани –
Три одра не чувствуют плеть.
Просто тихое угасанье
Для всего, что может болеть.
Просто тихое, словно «здравствуй»,
Подступление немоты.
Боль когда-то была прекрасна.
Боль ушла. Так уйдёшь и ты,
Жизнь…
Неплохо.
Это поэзия?:
“Расходящимися кругами
Камня, брошенного в прибой”.
– Круги расходятся на спокойной воде.
А круги в прибое???
“Распрягайте сани”.
Коня распрягают, а не сани.
А это и комментария не стоит:
“Кандалами клубится дороги призрачный шелк.”
Просто бред.