ПОДКОП ПОД ЗДАНЬЕ БЫТИЯ

Рубрика в газете: Поэтический альбом, № 2010 / 13, 02.04.2010, автор: Юрий МОГУТИН
Юрий МОГУТИН

* * *

Дольний мир сотворён, чтобы смирно ходить под Богом,

Горний, чтобы вечно манить живущих.

Небожители в светозарных тогах

Ждут земных страдальцев в небесных кущах.

 

И пока меж Богом и дьяволом длятся битвы,

Умолкает дождь, переходят кусты на шёпот,

Звери Господу молча творят молитвы,

Из ошибок тяжких родится опыт.

 

Хоть реви белухой, хоть рыкай раненым вепрем,

Мы лишь гости, странники, пилигримы.

Что есть плоть, как не прах, уносимый ветром?

Всех нас вылепил Бог из скудельной глины.

 

И прошу я мало, но и безмерно много:

Так писать, чтобы мысли достигли слуха,

Так писать, чтоб слово дошло до Бога.

Остальное – фальшь, мудрованье и просто скука.

 

 

* * *

Вечером вечность шумит в ушах,

В поле состав гремит,

И маневровый кричит ишак

Где-то возле Перми.

 

От ожиданий у молодух

Дух обратился в слух.

Я это понял к восьми годам,

Как первобомж Адам.

 

Ты, за весь мир принимавший часть,

Мат старшины – за Глас,

У Бесконечности хочешь украсть

Жизни хотя бы час.

 

Из хирургической – хруст костей,

Лязганье пил, струбцин.

Страшно быть пленником новостей.

Выключи ящик, сын!

 

Ливень бросается в страхе с моста.

Плаваем в темноте,

Словно Иона в брюхе кита, –

Каждый в своём ките.

 

Вечность, людской обрывая спор,

Прежде чем слопать нас,

Смотрит на жертву свою в упор,

Не раскрывая глаз.

 

И не имеет значения, как

Ты в этот мир пришёл.

Мраку навстречу прёт товарняк.

Ангел парит над душой.

 

 

* * *

Каплет небесный с ветвей корвалол,

Вылечит в одночасье.

В парке картавый парламент ворон

Всё не придёт к согласью.

 

Мысль отлетает шагов на шесть,

Тычется, как слепая,

Пробует выпутаться, звенеть,

Падая и взлетая.

 

Критиков необязательный труд,

Их пересуд подробный.

Счастье, коль ноги тебя унесут

Прочь от себе подобных.

 

Если дыра – промолчи в дыру,

Не удержавши деву.

Самое лучшее – подобру

Кануть в свои пределы.

 

Так я тих, но и так я тих –

Тише норушки мыши.

Жизни осталось – от сих до сих.

Вот и толпятся мысли.

 

Но не страшит переход туда,

Так же, как встреча с чудом.

Я ведь на время прислан сюда,

Я целиком оттуда.

 

Не потому ли во тьме изъян,

Спит телефонная будка,

И не звоню по ночам друзьям,

Жив, но умер как будто?

 

* * *

Таинственный и страшный смысл страданья,

Всей жизни придающий высший смысл.

О ледяные стены мирозданья,

Как птица, бьётся каторжная мысль.

 

Но много ль значит жизнь с её упорством,

Когда растает всё в небытии

И всё свершится тривиально просто,

Как если б вовсе не было пути?

 

Бездонна ночь в палате госпитальной.

Мой ангел прилетит за мной к утру…

И для меня не составляет тайны,

Что под ножом хирурга я умру.

 

 

Бездомный

 

То, что ты нацыганишь, кончается сразу,

И ты чувствуешь в этом угрозу.

И, едва завидев такую же рожу,

Поскорей доедаешь столовскую зразу.

 

Ибо он, как и ты, не ел три дня.

Допиваешь компот, доедаешь хлеб

И идёшь полусытый в бомжовский хлев

Греть недуги у краденого огня.

 

Твоя речь скрежещет, как ржавая жесть;

Кивок. Плевок. Ненормативный жест.

Претерпевший от непостоянства вещей,

Отовсюду гонимый взашей.

 

Ты дошёл до начала концов, до дна.

Звать тебя никто, ты живёшь нигде.

Твоя родина в Пензе? в Караганде?

Всех сынов своих не упомнит страна…

 

 

Коммунистическое ностальгическое

 

Чем дорога былая жизнь,

Чего в ней светлого, кажись?

Не так уж сытно жил я прежде.

А вот влечёт меня туда,

В те кумачовые года –

К моей несбывшейся надежде.

 

Где дети праздного Арбата

Гундели хором «под Булата».

И сколь лоялен ни был я,

Пустячную любую драчку

Вы мне вменяли, как подначку,

Подкоп под зданье бытия.

 

Там в честь кремлёвского набоба

Народы пили «за победу»

На Якиманке и Тверской.

И, заклана ввиду обеда,

Моя убогая свобода

Трясла отрубленной башкой.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.