Подковёрные схватки за советское кино
Рубрика в газете: Как это было, № 2020 / 20, 28.05.2020, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
В брежневское время больше всего интриг было даже не вокруг оборонки, а вокруг кино. Оно и понятно. Кино в ту пору приносило просто баснословные деньги. Но это ещё было и громадное воздействие на людей. Поэтому для власти всегда имело значение, кто руководил отраслью.
Напомню: Хрущёв в конце своего правления пошёл на создание специального органа – Госкомитета по кино, отдав его практически на откуп Леониду Ильичёву и Алексею Романову. Но после смены караула в Кремле Ильичёв был с поста секретаря ЦК КПСС по пропаганде отправлен курировать ведомственные архивы в Министерство иностранных дел. А вот Романов задержался в Госкино.
О, какие охранители тогда только не затевали интриги – лишь бы убрать Романова! Но чем им этот чиновник не угодил? Неужто он так плохо разбирался в кино?
Как показало время, Романов был не самым худшим функционером. Но окружение нового лидера – Брежнева – не могло простить ему былых амбиций. Ведь в хрущёвскую пору Романов претендовал на большее и из всех сил рвался в главные идеологи страны. При ином раскладе он наверняка отвоевал бы себе почётное место в свите Хрущёва и резко бы потеснил и Кириленко, и Демичева, и много кого ещё. А такое не забывается.
Новая атака на Романова началась в 1966 году. Новый секретарь ЦК по пропаганде Пётр Демичев в присутствии Леонида Брежнева назвал Алексея Романова либералом, что на партийном слэнге равнялось предательству. Однако новый генсекретарь на эту удочку не повёлся и на съедение охранителям председателя Госкино тогда не отдал.
«Кстати, Романов был более открытый человек, – рассказывал позднее секретарь Союза кинематографистов Александр Караганов. – Ермаш более сдержанный, более «аппаратный», он никаких секретов, никаких своих разговоров с руководящими лицами никогда не разглашал. Алексей Владимирович вёл себя более простодушно в этом смысле. Как-то он сказал мне: «Я иду каждый понедельник на работу с тяжёлым настроением». – «Почему? Что такое?» – «Да я ж в понедельник собираю «урожай» телефонных звонков после воскресных дачных просмотров. Бывает и так: один говорит одно, другой другое – прямо противоположное. По одному и тому же фильму. Как мне быть? Вы бы вместе с Кулиджановым, с Герасимовым, ну все, кто вхож туда, попытались объяснить нашим руководителям, какие особенности имеет кинематограф, как снимаются фильмы, как их надо трактовать, потому что я не могу сам». Вот и такой момент надо иметь в виду, очень важный» (цитирую по книге: В.Фомин. Кино и власть. М., 1996. С. 146).
Наступление на Романова продолжил новый заведующий отделом культуры ЦК Василий Шауро. 2 февраля 1968 года внёс в ЦК записку «О современном состоянии советской кинематографии».
«Многие коренные проблемы современности, – писал Шауро, – или совсем не находят отражения на экране, или освещаются бледно, невыразительно, иногда односторонне и неверно.
У отдельных кинематографистов проявляется тенденция к одностороннему показу жизни. <…> В фильмах, отмеченных подобными влияниями, безвольные, надломленные герои, выключенные из сферы активной общественной жизни и погруженные в узкий мирок индивидуалистических переживаний, выдаются за наших современников, хотя в них нет ничего характерного для представителей социалистического общества («Июльский дождь», «Фокусник», «Долгая счастливая жизнь»). Влияние чуждой нам эстетики сказывается и в характерных для некоторых фильмов отступлениях от историзма, элементах субъективизма в авторской концепции жизни, в нарочитом, явно рассчитанном на внешний эффект нагнетании жестокостей, дикости, разного рода зверств и страданий; появляются тенденции к формалистической изощрённости, к созданию произведений, нарочито усложнённых, труднодоступных по своему художественному решению («Андрей Рублёв»).
Без должной требовательности и ответственности осуществляется в последнее время экранизация некоторых классических произведений. Ярким примером здесь может служить поставленный режиссёрами А.Аловым и В.Наумовым фильм «Скверный анекдот» (по одноимённомy рассказу Ф.М. Достоевского), не выпущенный на экран» (РГАНИ, ф. 5, оп. 60, д. 60, лл. 11–12).
Шауро подготовил проект постановления ЦК о реформировании Госкино в специальное министерство. Он только не знал, кем заменить Романова.
Однако проект Шауро, как говорили, забраковал главный партийный идеолог Михаил Суслов. Он не хотел, чтобы у деятелей культуры возникли аллюзии к печально знаменитому 1946 году, разносам ленинградских журналов и травле Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. Второй в партии человек предложил обойтись без громких скандалов и все вопросы решить по-кабинетному. В частности, он дал согласие на то, чтобы Госкино по-тихому убрало из журнала «Искусство кино» сильно раздражавшую чиновников Людмилу Погожеву. А самое главное – Суслов не считал, что Романов сильно запустил кинодело в нашей стране. Наоборот, он ценил этого искушённого деятеля за умение лавировать и выстраивать ровные отношения как с охранителями, так и с либералами. Так, похоже, считал и многолетний сотрудник отдела культуры ЦК КПСС Игорь Черноуцан.
«Тогдашний председатель комитета по кинематографии Алексей Владимирович Романов, – рассказывал в одном из интервью Черноуцан, – своего мнения о кинофильмах никогда не имел. Это был страшно перепуганный человек. Везде виделись пьянка и разврат. И на всякий случай он всё подряд был готов запретить. Психология тут была такая: если преподнести фильм руководству как неудачу, а он вдруг ему понравится, то ничего страшного не произойдёт. Ну, скажут, он слишком уж строг. А вот если ты картину похвалишь, а начальству она не понравится, или пуще того – она его обозлит… Вот тут ты пропал. В соответствии с этой логикой всё и делалось. Я помню, что даже в «Освобождении» Романов умудрился увидеть крамольные эпизоды. Там, например, была сцена, когда под Новый год солдаты после победного боя выпивали свои фронтовые сто грамм. И как он взъярился на эту сцену – пропаганда пьянства, очернение армии! Потребовал вырезать этот эпизод. Пришлось с ним объясняться. С ним у меня были постоянные конфликты по таким вот случаям.
У Романова, кстати, был большой единомышленник в Политбюро – Суслов. Это был сухой, чёрствый человек, абсолютно лишённый всего человеческого. Отчаянно боролся он с кинематографом по линии выпивок и «разврата». Был буквально помешан на этом «пункте», до того, что у него случались прямо-таки нервные срывы на данной почве.
Однажды на секретариате сидит Суслов, листает журнал «Журналист», главным редактором которого был тогда ещё Егор Яковлев. Вдруг вопли, истерика. «До чего дошли! Голых баб показывают! Снять редактора!!!» Все сидят, притихли. Я говорю: «Михаил Андреевич, это же не бабы, а деревья…». Там на обложке были такие обнажённые деревья. Суслов пригляделся, успокоился немного: «Ну, ладно. Пошли дальше». Но слово «снять» уже занесли в протокол. И Яковлева сняли…
Романов, между прочим, вместо того, чтобы как-то успокоить, переубедить Суслова, наоборот, всегда норовил угодить ему, когда тот поднимал шум».
Другой вопрос: пришедшие после смерти Дмитрия Поликарпова к руководству отделом культуры ЦК новые люди сумели настроить против Романова влиятельного члена Политбюро Андрея Кириленко, который был не прочь протолкнуть на пост главного киноначальника более удобного ему человека – Филиппа Ермаша.
Впоследствии отдел культуры ЦК подготовил ещё несколько вариантов постановления ЦК по кино. Но ни один из них Суслова не удовлетворил. А с другой стороны, на партаппарат продолжал давить Кириленко.
Один из непосредственных участников тех событий, первый заместитель председателя Госкино Владимир Баскаков позже рассказывал:
«Интересен такой факт. В 1968 году Комитет по кинематографии представил киностудию «Ленфильм» к награждению орденом в связи с пятидесятилетием. Вопрос рассматривался на секретариате ЦК, председательствовал М.А. Суслов. Отдел культуры, очевидно, подготовил отрицательное решение, и на заседании было сказано, что «Ленфильм» имел заслуги до войны, а сейчас его награждать не за что. На самом же деле студия находилась на подъёме. «Гамлет» и «В огне брода нет», «Рабочий посёлок» и «В городе С», «Начало» и «Фро», «Степень риска» и «Мёртвый сезон» – всё это было сделано как раз в это время.
После данного казуса стало окончательно ясно, что высшее «начальство» кинематографом недовольно. Тогда-то и началась окончательная, капитальная шлифовка постановления по вопросам кино. В отдел культуры приглашали режиссёров, критиков, драматургов, собирали справки. Наконец, один из виднейших критиков той поры прошёлся по тексту «рукой мастера», и проект постановления был вынесен на секретариат. Заседание секретариата на этот раз вёл А.П. Кириленко, который в ту пору стал главным лицом в брежневской «команде». Так было принято постановление «О мерах по дальнейшему развитию советской кинематографии». В нём не упоминались имена, не назывался ни Тарковский, ни Параджанов, т.е. режиссёры, фильмы которых вызывали недовольство. В этом документе всё было изложено в общих, округлённых словах. Но было ясно, что имеются в виду именно эти и многие другие талантливые художники. По существу весь период кино 60-х годов оценивался отрицательно, за исключением картин на «военно-патриотическую тему». Но, как сейчас общепризнано, именно этот период дал кинематографу значительное количество замечательных кинокартин.
Ну, а меры? Их предложили не так уж много. Госзаказ, усиление тематического планирования, некоторые повышения гонорара, преобразование Комитета по кинематографии в Госкино с правами министерства и увеличением штатов. Был и закрытый пункт – «укрепить руководство Комитета», что на партийном языке означало: освободить руководство от занимаемых должностей» (В.Фомин. Кино и власть. М., 1996. С. 137).
17 июня 1970 года вопрос о развитии кино был вынесен на секретариат ЦК КПСС. Но Суслов, воспользовавшись правом председательствовавшего, вновь попытался отложить принятие окончательного постановления. Хотя в этот раз ему было уже трудно обосновать увод Романова от оргвыводов. Тут ещё Кириленко усилил на него давление. Не прочь были поддержать жёсткий курс Кириленко и некоторые другие секретари ЦК.
Сохранилась протокольная запись заседания того секретариата. Я приведу её полностью:
«СУСЛОВ. Может быть, предварительно посоветоваться в Политбюро о руководстве Комитета по кинематографии, а потом уже рассматривать этот вопрос.
СОЛОМЕНЦЕВ. Уже года три идёт разговор о руководстве Комитета кино. Видимо, пора решить этот вопрос.
КИРИЛЕНКО. Будем ли увязывать рассмотрение вопроса о кинематографии с заменой руководства Комитета. Этот вопрос старый. Сейчас положение несколько улучшилось, критика руководства подействовала.
СУСЛОВ предлагает посоветоваться в Политбюро по этому вопросу, а затем рассмотреть на Секретариате внесённые предложения. В протокол не включать, с этим все соглашаются» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, лл. 8–9).
Романову бы в этот момент или уйти в кусты, или затеять какую-нибудь беспроигрышную, но громкую акцию. Но он в очередной раз, что называется, лопухнулся и поддержал советско-итальянский проект по экранизации классической вещи Лескова. Но из верхов с ним согласился лишь один из руководителей отдела пропаганды ЦК Александр Яковлев.
Докладывая этот вопрос 28 июля 1970 года на секретариате ЦК, Яковлев отметил:
«Итальянская компания просила разрешения снять «Анну Каренину» и это произведение Лескова. Хотелось бы для расширения наших культурных связей создать телевизионный фильм» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, л. 24).
Но ни Романова, ни Яковлева не поняли в секретариате ЦК. Затею с советско-итальянским фильмом осудили сразу три больших начальника: Борис Пономарёв, Арвид Пельше и Андрей Кириленко.
«Произведение «Леди Макбет Мценского уезда», – категорично заявил Пономарёв, – явно не подходит. Надо найти другое произведение» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, л. 24).
С Пономарёвым солидаризировался Пельше. Его мнение было таково:
«Это произведение не материал для показа, мы при этом только проиграем. Есть другие, хорошие темы».
Однако другие темы тоже постиг полный крах. Один проект «Дубровский» чего стоил! Это тоже был советско-итальянский план, который собирались реализовывать в том числе итальянские коммунисты. Проект ещё в 1968 году получил одобрение в ЦК. За сценарий взялся итальянский писатель Уго Пирро. Но нашим функционерам подходы итальянцев к повести Пушкина не понравились. И работы над фильмом в какой-то момент прекратились. А потом к этому делу подключились наши драматурги и режиссёры. Это дало Романову повод в начале осени 1970 года попросить разрешение на съёмки.
Однако в партаппарате к новому предложению Романова отнеслись более чем прохладно. 28 сентября 1970 года заместитель заведующего отделом культуры ЦК Игорь Черноуцан сообщил:
«Комитет по кинематографии при Совете Министров СССР (т. Романов А.В.) просит разрешения на осуществление совместной советско-итальянской постановки фильма по повести А.С. Пушкина «Дубровский».
В связи с этим считаем необходимым доложить следующее.
26 февраля 1968 г. ЦК КПСС дал согласие на заключение специального соглашения об оказании киностудией «Мосфильм» постановочно-производственных услуг итальянской кинофирме «Дино Де Лаурентис ЧинематограФика» в постановке Фильма «Дубровский», учитывая, что к работе над фильмом будет привлечён итальянский режиссёр-коммунист Де Сантис. Однако Комитет разрешил киностудии «Мосфильм» заключить с итальянской фирмой договор о совместном производстве фильма «Дубровский», а не соглашение на оказание постановочно-производственных услуг, как это предусматривалось согласием ЦК КПСС.
В процессе работы выяснилось, что представленный итальянской стороной сценарий фильма оказался совершенно неприемлемым ввиду явных искажений пушкинской повести. После замечаний, высказанных советской стороной, режиссёр Де Сантис от дальнейшей работы над фильмом отказался. Несмотря на имеющуюся договорённость о прекращении дальнейшей работы над фильмом, киностудия «Мосфильм» с ведома руководства Комитета продолжала работу над фильмом, подготовив для итальянской стороны свой вариант сценария, написанный драматургом В.Ежовым и режиссёром Г.Чухраем.
Отдел культуры ЦК КПСС неоднократно обращал внимание руководства Комитета на неправильные действия по подготовке совместного фильма «Дубровский».
В июне с.г. председатель Комитета по кинематографии т. Романов устно сообщил в Отдел культуры ЦК КПСС, что все работы по этому фильму прекращены, а 14 сентября с.г. Комитет вновь внёс в ЦК КПСС предложение о постановке фильма «Дубровский» (по сценарию В.Ежова и Г.Чухрая, режиссёр Г.Чухрай) с участием итальянской Фирмы «Дино Де Лаурентис».
Отдел культуры ЦК КПСС считает неоправданным и нецелесообразным осуществление постановки фильма «Дубровский» при участии какой-либо зарубежной фирмы.
Следовало бы поручить Комитету по кинематографии при Совете Министров СССР рассмотреть вопрос о неправильных действиях работников Комитета и киностудии, продолживших без необходимого разрешения работу с итальянской стороной по фильму «Дубровский», и о принятых мерах доложить ЦК КПСС.
Просим согласия» (РГАНИ, ф. 4, оп. 20, д. 770, лл. 44–45).
Роль арбитра, как всегда, взял на себя Кремль. 8 октября 1970 года состоялся секретариат ЦК! С самого начала на заседании был взят обвинительный уклон.
«Вообще, – негодовал Суслов, – у нас появился за последнее время какой-то зуд на совместные постановки с буржуазными кинокомпаниями» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, л. 142).
Суслову подпел Василий Шауро.
«Комитет <по кино>, – наябедничал он, – не выполнил указаний ЦК и в этом его ошибка. После того как итальянский постановщик фильма Д.Сантис отказался исправить сценарий фильма, надо было прекратить с ним всякие отношения, а Комитет пошёл на соглашение».
Один из секретарей ЦК Борис Пономарёв уточнил: будут ли всё-таки итальянцы ставить «Дубровского» даже без нашего участия. Романов считал, что да, будут. Шауро утверждал иное.
Этот спор не понравился Суслову.
«Я считаю, – заявил он, – что у вас нет заинтересованности в постановке этого фильма совместно с итальянцами, но, очевидно, имеется личная заинтересованность отдельных наших киноработников в этой постановке».
Суслову подпел Пономарёв.
«Нельзя, – заметил этот главный международник ЦК, – передавать исполнение роли Дубровского итальянскому артисту. Мы уже второй раз обсуждаем такие вопросы, но пока что всё остаётся по-прежнему. Д.Сантис был коммунистом, а сейчас он меняет свои взгляды. У итальянцев большой интерес к совместным постановкам фильмов, но нам нужно очень умело вести себя во взаимоотношениях с ними» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 6, л. 142).
Итог: предложения Госкино были отклонены.
А каким испытанием для киноначальников стали съёмки Андреем Тарковским фильма «Андрей Рублёв»! Работа над лентой началась ещё в начале 60-х годов. Первый вариант был готов в 1966 году. Но он не понравился партийным надзирателям. Чтобы спасти своё детище, Тарковский пошёл на некоторые компромиссы.
«Доработка фильма, – сообщил 13 августа 1971 года в ЦК Филипп Ермаш, – проводилась авторами при участии Кинокомитета СССР, студии «Мосфильм», ведущих мастеров кино т.т. С.Ф. Бондарчука, Герасимова С.А., Кулиджанова Л.А., Наумова В.Н. – художественного руководителя творческого объединения «Мосфильм».
Режиссёр-постановщик А.А. Тарковский внёс в картину существенные сокращения и изменения, исправлены эпизоды со скоморохом, языческого праздника, ослепления в лесу художников, новеллы «Страшный суд» и «Нашествие», а также ряд других частей фильма, изъяты многие натуралистические моменты. Это изменяет картину в лучшую сторону, хотя некоторых недостатков преодолеть не удалось. Режиссёр А.Тарковский в целом правильно относился к высказываемым замечаниям и, несмотря на провокационную шумиху за рубежом, вёл себя достойно.
Учитывая проделанную работу над фильмом, а также нежелательную реакцию некоторой части творческой интеллигенции на дальнейшую задержку выпуска его на экран (производство закончено в 1966 году), Отдел культуры ЦК КПСС считает возможным поддержать мнение Кинокомитета СССР и кинематографической общественности о выпуске кинофильма «Андрей Рублёв» на экраны ограниченным тиражом в августе-сентябре 1971 года. Целесообразно было бы опубликовать в печати материалы, содержащие принципиальный анализ кинофильма, его достоинств и недостатков» (РГАНИ, ф. 4, оп. 22, д. 13, лл. 48–49).
24 августа 1971 года ситуацию с фильмом рассмотрел секретариат ЦК КПСС. Пояснения давал Баскаков. Это косвенно свидетельствовало о том, что Романов уже находился в опале.
Окончательно вопрос о руководстве Госкино решился лишь в июле 1972 года. И в этом плане очень много сделал тогдашний завсектором кино ЦК Ермаш. Именно он готовил почти все материалы для решающего по этому вопросу заседания Секретариата ЦК.
Позже эту гипотезу подтвердил Караганов. Отвечая на вопросы В.Фомина, верно ли, что Ермаш впрок готовил большой компромат на Госкино, Караганов признал:
«Этим он действительно занимался. Но, думаю, безотносительно к своим карьерным соображениям. Всё время он вёл эту линию, руководя сектором кино. Несмотря на то, что у нас с ним были далеко не идеальные отношения, он всё-таки с Союзом больше дружил, чем с Госкино. Но я это не связываю с тем, что он метил в кресло председателя. Очевидно, идея возникла позже, когда он стал заместителем заведующего отделом. Потому что из зав. сектором прыгнуть прямо туда трудновато.
Хотя Александр Иванович Камшалов и сделал этот прыжок, но это случилось уже в новых условиях. А Ермаш, очевидно, начал думать о «кресле», когда почувствовал, что Романов «закачался». Это не то, что он сам его раскачал. Думаю, что новые планы возникли, когда он почувствовал, понял, что при наличии такого покровителя, как Андрей Павлович Кириленко, с которым они вместе работали в Свердловском обкоме, новые планы и намерения могли осуществиться. Тем более, что Госкино наделало массу ошибок, раскритикованных в Постановлении ЦК 1972 года, которое готовилось под руководством Ермаша. Мне кажется, что Ф.Т. Ермаш в какой-то мере должен быть благодарен Кулиджанову за то, что тот поддерживал его в решающих разговорах «наверху» (В.Фомин. Кино и власть. М., 1996. С. 152).
Ну а принесло ли это постановление ЦК хоть какую-то практическую пользу отрасли? Киновед Даль Орлов считал, что да. Он рассказывал:
«Разрешено было, например, каждый год осуществлять 15–20 госзаказов – на сложно-постановочные фильмы, ведущими мастерами, «с целью создания значительных произведений» о современности и истории. Помню, получить госзаказ сразу стало считаться у киношников большой удачей, за госзаказы боролись, ведь они предполагали и производственные преференции, и повышенную оплату, и широкий, шумный прокат.
Появилась так называемая Центральная сценарная студия – самостоятельная организация с небольшим штатом администраторов и редакторов, которая заключала договора со сценаристами, и полученные сценарии, доработанные и одобренные всеми, кем полагается, продавали производственным студиям. Те охотно покупали, поскольку получали готовый продукт. Скажем, сценарий для советско-кубинского фильма «Капабланка» я писал именно по заказу Центральной сценарной студии. Фильм по нему сняли на киностудии имени М.Горького.
Стал выходить альманах «Киносценарии»: несколько толстых книжек в год, в каждой – 10–12 новых сценариев. Драматурги, казалось, и мечтать о таком не могли, а вот – получили возможность показывать свои произведения в первозданном виде, до того, как их «препарируют под себя» режиссёры-постановщики. В этом виделось уважение и внимание к литературному, сценарному труду. А в виде малой радости – ещё и небольшой гонорар полагался. Мне несколько раз довелось опубликоваться в этом альманахе.
И, наконец, как прямое следствие партийного постановления, был открыт серьёзный Научно-исследовательский институт – теории и истории кино. Примерно полторы сотни научных работников разместились в памятнике архитектуры в центре Москвы и стали исследовать киноискусство, издавать книги, защищать диссертации.
Дело это сразу пошло в гору» (Д.Орлов. Реплика в зал. М., 2011. С. 192).
Добавлю: Романов тоже не пропал. 22 августа 1972 года секретариат ЦК по предложению Суслова утвердил его главным редактором газеты «Советская культура». Ради Романова партруководство даже повысило статус этого издания. Из органа Министерства культуры СССР оно превратилось в газету ЦК КПСС. Кстати, это решение удовлетворило и Кириленко. Он заявил на Секретариате:
«Вопросы культуры следует взять Секретариату ЦК под особый контроль, и газета поможет в этом деле» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 10, л. 135).
А что кино? Ермаш всё живое стал давить. И если оно ещё как-то и продолжало развиваться, то не благодаря, а скорее вопреки новому начальнику Госкино и его кураторам из ЦК партии.
Сняли с поста Егора Яковлева за деревья…
вот уж поистине скверный анекдот…Я не удивляюсь развалу Советского Союза;внутренняя порча/пример с человеком в футляре Сусловым/его и разложила…
Великолепный материал Вячеслава Огрызко.
Анатолий Хомяков
А фильмов этих не было в библиотеке мамы Анатолия Хомякова??
Все это прекрасно взято на вооружение российскими продюсерами и современным Минкультом. С точностью до наоборот.