ПОГРЕБЁННЫЕ ПОД АВЕРСОМ
Разговор о литературе, образовании и интеллигенции с писателем Сергеем Брелем
Рубрика в газете: Выход из комы, № 2019 / 39, 24.10.2019, автор: Сергей БРЕЛЬ
Интервью с поэтом, прозаиком, филологом и преподавателем Сергеем Брелем прошло в помещении средней школы №179, где он работает учителем литературы. Сергей попросил детей ненадолго покинуть класс, и вместо планировавшихся двадцати минут мы поговорили сорок. За день до этого Сергей презентовал в «Новом мире» книгу «Аверс и реверс», выпущенную издательством Даны Курской «Стеклограф».
– Ваш издатель Дана Курская говорила на презентации вашего романа «Реверс и аверс», что роман написан по реальным событиям, о реальных лицах – и вспомнинала Аксёнова. А вы от него в своём выступлении на презентации в «Новом мире» как бы отодвинулись.
– Это всё-таки сборник прозы, это не роман. Это рассказы и повести, которые опубликованы вместе, но написаны, начиная с 2002 года и заканчивая текущим годом. Я действительно отодвигаюсь от Аксёнова, потому что не считаю его близким, и поэтому мне трудно об этом судить. Специально там литературная тусовка точно не описана, я боялся, что в силу моей профессии слишком многие персонажи будут связаны с литературной тусовкой – поэтому я горжусь, что у меня там есть персонажи, которые вообще не занимаются искусством, хотя их там меньшинство. А есть музыканты, художники, филологи, есть человек, бросивший науку и ставший риэлтором, есть девушка из Петербурга, которая работает экспертом по питьевой воде. Я бы не хотел, чтобы это воспринималось как очередной том о литературной тусовке, которую я не люблю, к которой я не принадлежу, поскольку она меня сама не любит – и я не люблю само понятие тусовка. Наверно, Дана имела в виду, что есть реальные современники, черты которых отражены в этой прозе.
– Почему вы решили писать такую прозу – автобиографическую, с реальными прототипами, близостью к фактическому материалу?
– Наверно, я по-другому не умею писать в данный момент. Я очень много писал стихи, в них я где-то парю в метафорах, стихи меня всегда за собой вели – в детстве я писал фантастику и сказки, романы о своей жизни – а в какой-то момент, когда у меня выкристаллизовалась история одной поездки в Петербург, и я её записал – я увидел судьбы человеческие, и они показались мне такими яркими, что невозможно их придумать. Но зафиксировано всё, конечно, не так, как было в жизни.
– Переосмыслено, или добавлены какие-то образы, детали?
– Переосмыслено всё. И я даже не хочу в эту тему лезть (улыбка).
– Я понимаю. Но какая-то общая канва осталась?
– Да, из жизни. Я боюсь всё время писать о себе. Писать о себе напрямую – это какое-то выпячивание личной жизни. А когда меня поразило что-то, что я встретил – в этом смысле я, конечно, пишу о себе, но стараюсь как можно меньше писать о личных передрягах. А в стихах я всегда отхожу от сюжета. Увлекался Мандельштамом когда-то. Нанизываю образы, живописные, это лирический сюжет, мои эмоции. А рассказы стараюсь писать хладнокровно, как магнитофон. Услышу, например, рассказ каких-нибудь стариков – в чём-то трагичный, в чём-то остроумный – и стараюсь передать всё, как есть, зафиксировать речь персонажа.
– Вы занимались журналистикой?
– Да, я работал в корпоративном издании, брал интервью у риэлторов, о жизни которых кое-что знаю, потом мне стали давать темы культуры, оправляли к музыкантам, архитекторам…
– Журналистский опыт сказался на вашем прозаическом стиле?
– Думаю, что да. Это умение фиксировать сюжет и речь персонажа.
– Удивительно при этом, что ваши любимые книги – судя, конечно, по информации в соцсетях – книги Набокова, Бунина, и при том вы защищали диссертацию по Платонову, о чём упомянуто в Википедии.
– В 90-е годы моё поколение увлекалось постмодернизмом. Мы любили говорить о нереальном, фантастическом, о Булгакове и его «Мастере и Маргарите». Хотя сейчас я взял у Булгакова его сатирическую сторону.
– И у Зощенко, может быть?
– Да, может быть. Все читали его, и я читал. Но Платонов для меня – это отдельный разговор. Абсолютно исключительный человек. Я продолжаю выступать на тему его творчества на научных конференциях. Он вроде как… весь в быту, в работе, описывает окружающий мир, но настолько его видение мира нестандартное… Сам я ориентируюсь на русскую классическую прозу новеллистическую, на Чехова.
– А Лермонтов? Он всплывал в вашем выступлении на презентации, в ваших стихах.
– Я в школе с детьми по нему работаю, часто перечитываю. Как и Чехова. Пересказываю им огромную книгу одного английского исследователя. Каждодневные наблюдения Чехова за крестьянами, за пациентами, родственниками, издателями. Он наблюдает, наблюдает и вдруг подмечает такие смешные вещи… мне это сейчас очень близко – стараться как-то не скучно, что ли, описать действительность…
– То есть, Платонов для вас – на контрасте с Чеховым и с вами самим, нечто непонятное и поэтому крайне интересное?
– Он ещё и учёный, мыслитель, общественный деятель, космист. Я что-то из него всё равно беру. У меня есть такая тема в «Реверсе и аверсе» – тема знаков на пути, которые человек вынужден читать как знаки свыше.
– Был у вас там ещё рассказ про реинкарнацию, вроде бы шуточный…
– А дочитаете до конца – и у вас будет чувство, что я полностью верю в реинкарнацию. А я просто погрузился в своего персонажа. С другим персонажем я буду другим… подлым, скажем, человеком, не верящим ни во что. Но я буду увлечён им, как фигурой на холсте. Как Рембрандт был увлечён руками старика. А Платонов… не такой. Он везде философ, везде видит жизнь в неживом. Я воспринимаю его, как совершенно иного писателя и человека.
– А вы верите вместе с персонажами Платонова в советский миф, в советскую утопию или антиутопию, может быть?
– Конечно. Но я не переживал этого мифа, в том самом остром его моменте, когда и смерть, и кровь, и гражданская война. Пожить такой жизнью – это надо ещё уметь. Как, кстати, и жизнью Чехова, взявшего на себя подвиг поездки на Сахалин. Я такого подвига на себя никогда не брал. Мой маленький подвиг – ходить в школу и пытаться чему-то научить детей. И всё равно это не так мощно, как жизнь Платонова, который был мелиоратором, электриком, мог писать рассказы в прокуренной комнате рядом с орущей толпой. Абстрагировался и сидел писал.
– А каких писателей любят школьники, к кому удаётся вызвать интерес?
– Я фантастику им даю. Сам очень люблю рассказы Роберта Шекли. Они замечательные для сюжетов, для работы со школьниками.
– А русская, советская фантастика?
– Её я больше читаю как исследователь. У Платонова, кстати, есть его «Эфирный тракт», я недавно делал по этому произведению доклад. Был ещё такой писатель Богданов и его «Красная звезда» о Марсе, написанная ещё в российской империи. Вивиан Итин написал фантастическую повесть в ранние советские годы. Я их читаю, как и Платонова, как социальное творчество. Я ориентируюсь на работу со словом, выстраивание образа, конструирование каких-то фраз, а они видели иную реальность – марсиан, строящих коммунизм – и описывали её.
– Но ведь Платонов не только утопист и философ, но и великолепный стилист?
– Он стилист особенный, он пишет неправильным языком, там самые разные отступления от нормы. Но подражать ему – катастрофа.
– Такое чувство, что он находится по пояс в той реальности, которую описывает – он её плоть и кровь, говорит изнутри её – но при этом стоит всё же над ней и видит вещи, вызывающие… печаль или, может быть, оторопь. Трудно бывает понять основное чувство, с которым он всё описывает…
– У лучших писателей той эпохи так и было… они были и трагичны, и деятельны, их нельзя рассматривать как классических писателей. Я читаю об этом лекции в ИМЛИ, когда меня приглашают – о феномене раннесоветской литературы, о её писателях. Они были и «на», и «в», могли работать мелиораторами, работать в ЧК, в госпропаганде, где угодно – и при этом видеть действительность со стороны.
– А кто из классиков близок молодым людям?
– Сейчас у них идёт жёсткая конфронтация с литературой, классикой, чтением. Я могу сказать, что Достоевского всё-таки начинают обсуждать на уроке. А Толстой вызывает какое-то мученичество.
– А почему? Достоевский интересней?
– Ну Достоевский сразу берёт быка за рога. Раз, и сразу убийство, например. Он знал, что разворачивает серьёзные темы через остросюжетные моменты. А Толстой всё классически монтирует. И эта классика кажется молодым уже устаревшей. Они лучше в компьютерную игру поиграют, чем читать, где какое подразделение стояло в Бородинском поле.
– Да, у Толстого такие описания, никакой кинематограф не передаст.
– Я иногда сам не знаю, чего им надо и как….Маркеса давал читать. Смотря какие дети. Есть те, кто и Маркеса, и Толстого читает.
– Для среднего, хоть так и нельзя говорить, молодого человека – какого автора удавалось приблизить?
– Да вот сидит ребёнок, можно у него спросить…
(Молодой человек, оставшийся в классе, делая учебное задание, назвал «Имя Розы» Умберто Эко и высказал принцип «просто – не значит понятно». – Н.В.)
Вот видите. А я боялся вообще им такую книгу давать, как «Имя розы», так там всё сложно, про эти рыцарские ордена… Но это кстати, выбор математика. Кстати, Чехов их порой бесит, как и его персонажи, вроде бы понятные и простые – но просто, как вы слышали, не значит понятно, не значит интересно. Впрочем, писатель вряд ли думает, что там потом будут читать дети. Хотя наши дети, в нашей школе – необычные.
– Получается, сопоставив Достоевского и Умберто Эко, напряжение, остросюжетность, какие-то яркие герои – вызывают интерес?
– Да, но и философия им тоже кажется интересной. Я пытаюсь им показать, как у Толстого, например, всё связано, и идеи раскрываются через события – но у Достоевского, наверно, им это всё как-то виднее и доступнее.
– С какими проблемами в образовании вы, как учитель, сталкиваетесь?
– Родители могут что угодно диктовать школе. Это специальная политика такая, и она вредительская. Родители зажаты обществом, видят, что мало бюджетных мест в вузах, у них стресс, но им дают лазейку в виде давления на школу – менять программу, требовать, чтобы преподаватель чего-то не требовал…
– То есть они могут «спустить пар», но на качество образования позитивно повлиять не могут?
– А как таким образом можно улучшить качество образования? Все требуют разного, и требования абсурдные. Они просто ещё и разрушают школу окончательно. Дети оказываются ещё менее образованными. Это такая прекрасно скомбинированная, ныне работающая система разрушения государства.
– А недостатки самой образовательной инфраструктуры – я слышал, что у учителя очень много бумажек, отчётности, не остаётся сил и времени на сам образовательный процесс?
– Я могу сказать, что электронная система, построенная на том, чтобы человек очень лихо владел разного рода электронными таблицами, файлами, выставкой оценок там, там и там – виснет и сбоит. Если тебя раздражает такая работа, не быстро включается, не быстро переносится файл – всё это, как камень на шее. Чистая формалистика. Например, надо загружать электронный журнал планирования на полгода вперёд – бессмысленно каждый урок его так загружать. Совершенно очевидно авторам этой идеи, что так нельзя, так не будет – но надо заставить так делать.
– Зачем?
– Я сейчас буду озвучивать общие места, с которыми согласен. Чиновники живут совершенно отдельной жизнью.
– Отдельной от народа, вы имеете в виду?
– Вообще. У них нет никакой идеологии, они не знают, чему надо учить детей, к чему их готовить. Но чиновники знают, что им надо как-то существовать, за что-то отчитываться, и для этого надо выдумывать задания учителям. Чем больше вы положите бордюров в любом направлении по Москве, тем выгоднее для власти, хотя эти бордюры уже никому не нужны. Так и здесь – бессмысленные работы, за которые чиновники будут получать деньги, а учителя и дети будут как-то выкручиваться.
– Это серьёзная проблема? Просто мне кажется, что так во всех сферах нашей жизни, и постепенно это может привести к какому-то коллапсу.
– Конечно, каждый должен рисковать своей работой в случае неисполнения какой-то чуши и ерунды. А цели никакой действительно нет. В Крыму какой-то учитель, много лет проработавший, уволился и сказал: требований очень много, при этом какая именно образовательная программа – им не важно. Им важно, чтоб были клеточки заполнены. Никому не нужно, чтобы дети разбирались в «Войне и мире», никого это не волнует. Но они отчитались, что в годовщину создания «Войны и мира» они выставили эту тему на экзамен, получив такую отмашку. Формализм опять же.
– Что с этим можно сделать?
– Я не хочу прямо сразу революционные идеи высказывать, но больше ничего не остаётся. Лично я стараюсь разбирать на каждом уроке конкретный текст – чем именно он интересен.
– То есть, учитель всё-таки волен составлять свою программу, исходя из конкретного класса?
– Да, если у него остались на это силы. Вот когда вы приходите к врачу, например. Я уже сменил десять терапевтов в местной поликлинике – они уже даже не смотрят на тебя, не слушают, даже давление меряешь сам – а они «клеточки заполняют». Если у тебя остались силы, ты можешь, конечно, вкладываться в свою работу – но родители спросят: а как вы готовите наших детей к экзаменационному сочинению?
– Которое построено по формалистскому принципу?
– Да. Требования спустили сверху, и никому не важно, как это всё в итоге проверят. А реальная проблема в том, что ребёнок просто писать по-русски не может, у него настолько обеднел язык – «типа Толстой типа сказал» – или вообще у него дисграфия. Это нарушения в письме, а то и в логике, в речи, с которым надо в младших классах ещё бороться. Человек зеркально пишет буквы, например, или вообще неправильно. В каждом старшем классе есть пара человек с дисграфией. Вот в чём проблема. А они там о чём-то говорят…
– Так во всех сферах жизни, по вашим наблюдениям?
– Во всех сферах одно и то же. И в литературе. Вот мои знакомые пришли ко мне на вечер. Одним искренне всё понравилось, а другие просто пришли книжку подписать. Сотни людей, может быть, с удовольствием прочитали бы эту книжку, но они о ней даже ничего не узнают – ну хорошо, вы у меня интервью берёте, слава Богу. Но разрушен сам путь к читателю. Сама система общения, информирования, кто какую книгу написал. Всё превратилось в междусобойчики.
– Система есть, пожалуй, какая-то, но она очень узкая, раздробленная и плохо работающая.
– Мы даже не знаем, кого сейчас отбирать. При Чехове была какая-то индустрия, всё-таки выбравшая Чехова. Сейчас, может быть, нет фигур его уровня. А может, нынешнего Чехова задолбали бы сразу же. Почему «Вишнёвый сад» в своё время провалился? На фоне бездарности. Он тогда не мог не провалиться на этом фоне. Но нашлись Станиславский, Морозов и Немирович-Данченко, которые построили театр специально, где ставили Чехова и сделали его актуальным и понятным. Вот такие люди нужны. Может быть, и люди с деньгами нужны – но те, которые будут думать не только о деньгах, а о продвижении каких-то идей.
– Вспоминается выступление на вашем вечере Сергея Арутюнова и его небольшая речь об интеллигенции, в которой он и видит героев и проблематику вашего творчества. Что для вас сейчас интеллигенция в смысле её отношений с народом и властью?
– Чехов писал, что интеллигенция – это такая… мерзкая гнилая масса, которая только ноет, идёт в пятикопеечный бордель и пьёт дешёвую водку. Не точная цитата. Сейчас есть народная интеллигенция – немолодые женщины, которые работают в библиотеках или в школе, не первый год. Может быть, молодые студенты, научные сотрудники. Но та интеллигенция, которая из старых советских кадров или из новых тридцать лет прикармливалась властью – она ниже любого уровня подлости и скотства. Она готова озвучить любую идею и предпочитает язык мата, похабщины и абсурда – чтобы говорить потом: нас не поняли, понимайте. Они заняты целью находить финансирование, чтобы прикрывать своим существованием политический абсурд.
– Может быть, назовёте конкретные имена?
– Не хочу. Чего их называть… конкретного какого-то товарища выдёргивать… ну хорошо, Дмитрий Быков (в сердцах).
– Хорошо, это ваш выбор.
– Спекулянт от культуры. Я помню, как он стоял на какой-то выставке книжной и кричал: покупайте книгу о половой жизни короля Артура. Недорого продаётся половая жизнь короля Артура. Вот это его уровень. А он смеет писать о Сталине, Пастернаке, претендует на роль какого-то «зубра» литературоведения…
– У него бывают неплохие стихи, неплохая проза.
– Ну, это ваше мнение.
– Это моё мнение.
– А я считаю, что он обслуга власти, хотя он вроде как с ней спорит. Обслуга денежной власти. Я спрашивал людей, которые ходят на его лекции – он в короткий кусок времени выдаёт самую банальную информацию за самую хорошую плату. Такой коммерсант. Вот есть у него зимние каникулярные лекции для школьников о Пушкине и Лермонтове… Не знаю, как уж он превзошёл в этом смысле Лотмана, но даже Парфёнов (журналист, мой земляк. – Н.В.), когда снимал фильм о Пушкине, брал идеи Лотмана и красиво их расписывал. А Быков даже этого не делает. И в человеческом смысле он чётко действует по системе: облить грязью социализм – как он в «Гражданине поэте» радовался смерти Уго Чавеса в своих похабных стишках – и неким образом поддеть нынешнюю власть на том основании, что она тоже будто бы коммунистическая, хотя это абсурд, она никакая не коммунистическая. Он давно впал в духовную кому, а из физической его вытащили, и весь интернет стоял на ушах – как же мы без Димы Быкова, это наше всё. Я сейчас в стиле моего коллеги Сергея Арутюнова говорю.
– Я думаю, всё-таки хорошо, что человека вытащили из комы.
– Ну правильно, вот так и вытаскивают всю современную интеллигенцию, которая, может быть, лучше бы дала место кому-то ещё. Эти их разговоры, что главное мат – в кино, в литературе – как же без мата…
– Ну, видимо, мат не ради мата, а ради художественного правдоподобия, естественности, убедительности. Иногда, может быть, энергетики текста.
– Почему-то Чехов, матерившийся в письмах, в прозе обходился без мата. И у меня в книге есть пара мест, где я поставил отточия на месте непечатного слова. Можно, наверно, пару раз на всю книжку таким приёмом воспользоваться.
– Вы считаете, что эти кадры существующей интеллигенции должны обновиться?
– Они вряд ли обновятся при такой власти. Новые кадры будут ей опасны. Иногда врываются, конечно, люди с высказываниями. Такими, как фильм «Аритмия» – о враче, который бухает, но работает из последних сил. Он спасает людей. И когда начальство ставит перед ним выбор, работать по новому графику или спасать больного – он выбирает спасать. И за это его готовы выкинуть с работы. А жена готова уйти от него, потому что он просто, как говорится, заколебал бухать. Это такой человек, раздавленный айсбергом и продолжающий пытаться что-то из-под него делать, пока не умрёт. Вот это современный русский интеллигент. Он работает в «скорой помощи». Но не в министерстве культуры.
– По информации из Википедии, вы иногда сотрудничаете со столичным «Архнадзором». Мы писали в нашей газете о ситуации с историческим домом на Больший Никитской, который хотят сносить по инициативе, видимо, крупного застройщика Андрея Маталыги.
– Снести хотят не только дом Булочникова, но уже снесли усадьбу Разумовских, об этом даже поговорить не успели. Для них сейчас никаких эстетических категорий нет, сломать и изуродовать они могут всё, на чём могут как-то заработать – на квадратных метрах, стройке, аренде, на махинациях, связанных с переоформлением земли. На этом фоне для них больше нет никаких критериев. Архитектор Никита Шангин говорил о том, что все специалисты, которые могут что-то оценить, нанимаются самими благоприобретателями в рамках нынешних законов. Это к вопросу об интеллигенции. Нанятые эксперты говорят, что это дом не 17-го века, а 19-го, что интерьеры уже новые, а не старые, а сам дом ветхий и аварийный – и всё, что надо, за какую-то сумму подпишут. Но чего власть и бизнес боятся – так это солидарности, проявлений культуры и бескорыстия, которого искренне не понимают. Физиологически им не понятно, как может человек бороться за то, чтобы дети знали литературу, или за то, чтобы вот этот дом украшал улицу – скорее всего, с их точки зрения, кто-то проплатил, и надо перекупить, а лучше просто нанять ЧОП и задавить протест.
– А что вы думаете о ситуации с нашей газетой, у которой хочет отнять помещение Департамент имущества Москвы?
– Любой передел собственности, связанный с культурой – это шаг в пропасть. Любые перестройки исторического здания – варварство.
– И пару слов о драматурге Александре Вампилове, с которым вас сравнивала на презентации вашей книги издатель Дана Курская.
– Это тот автор, чьи герои одновременно просты и актуальны для меня по воспоминаниям детства. Это такое пространство, бедное, но честное, чистое, с вечными человеческими проблемами. Простые слова и оригинальная интонация – это для меня Вампилов. И мне лестно любое сравнение с ним.
Беседу вёл Николай ВАСИЛЬЕВ
Достоевский берет быка за рога и начинает крутить ему хвост. То же и интервьюируемый. Впрочем, он не Достоевский. Впрочем, второго Достоевского не нужно. Впрочем, и первый скучноват. А главное – жалко быка. Он ни в чем не провинился. А его за рога, а ему хвост. Так и поступают русские литераторы, чувствуя свою полную безнаказанность. А бык удаляется восвояси, понуро, униженный и оскорбленный.
1. Интервью представляет собой пиар “Аверс и реверс” С. Бреля и издателя Даны из Курской области. Главное для продажи: озадачить “необразованного” читателя Названием.
2.Сначала герой интервью, как учитель литературы пиарит ненавязчиво (для читателей “ЛР”, “своих” и остальных школьников) свой Специфический Ряд литературных авторитетов; Аксёнова, Чехова, Достоевского, Платонова, Бунина, Зощенко, Набокова, Маркеса и какого-то Умберто Эко. В этом “гемише” фамилий – некоторые, конечно, неприкасаемые для критики.
3. Потом С.Брель “навязывает” своих “гуру” молодёжи (школьникам) благо, что те не могут отказаться, они “под колпаком” (оценками и баллами) у лит.учителя
4. И всё это вместо упоминания писателей народного мировоззрения и народной русско-славянской лексики, например: Гоголя, Аксаковых, Есенина, Шолохова, К. Седых, В. Шукшина, В.С.Пикуля, В.И.Белова, Ст. Куняева .
6. Затронул актуальную тему мата и Н.Васильев. Цитирую Н.В.: – Ну, видимо, мат не ради мата, а ради художественного правдоподобия, естественности, убедительности. Иногда, может быть, энергетики текста.
С.Брель: … И у меня в книге есть пара мест, где я поставил отточия на месте непечатного слова. Можно, наверно, пару раз на всю книжку таким приёмом воспользоваться”.
Браво! И “против” и “не против”!
6. В конце интервью С.Брель “проходится” по Д.Быкову, пиарит коллегу С. Арутюнова, защищает социализм (теперь это в “тренде”, а где С.Б. был раньше?), бичует “крупного” застройщика,
Согласен на сравнение с Вампиловым.
Интересное интервью. Не знала, что С.Брель работает учителем в обычной школе и не только уроки литературы там ведет, но и специальные лекции читает и семинары устраивает. Знала его работу только по публикации о Платонове. О школе – совершенная правда: учителя жалуются на то, что много отчетности и она слишком формализована. Учитель – под властью чиновника, а если учитель думающий, то вдвойне тяжело. Не считаю, что автор “пиарит” свою книгу и коллег. Теперь любое упоминание о ком-то это пиар? Нельзя высказать свое мнение? Сомневаюсь. Вот если комментатор каждый свой комментарий посвящает себе любимому и без конца долбит одно и то же о том, какой он замечательный, это даже не пиар, а навязчивое хвастовство. Это даже хуже пиара. Спасибо газете за интервью. Тем, кому не нравится, предлагаю представить газете свои материалы, а читателям сравнить, кто более достойный автор.
Чем плохи Чехов, Достоевский, Платонов, Бунин? Каждый пишет о том, что считает нужным. Другие пусть напишут о тех, кто им ближе. Уверен, что С.Брель не отрицает ни Гоголя, ни Аксаковых, ни Шолохова, ни Белова.
1. Третья в комментариях по счёту (без упоминания партклички) не может не прошипеть, поднявшись на хвост : “Не считаю, что автор «пиарит» свою книгу и коллег. Теперь любое упоминание о ком-то это пиар?”
2. Законспирированная “критикесса” не может прожить без ядовитого комментария в адрес: “замечательный” “комментатор”. Лучшей рекламы и не надо!
3. Почему бы Николаю Васильеву (кажется, вологжанину) не взять у меня интервью о книге “Очевидное и невероятное”, в которой есть два раздела о творчестве его же земляка, народного поэта Н М.Рубцова? О моих литературных приоритетах? О впечатлении от сайта и конкурсов “Звезда полей”? Может ему ближе вологодская тема о бетонировании русла реки Вологда? Обсуждении которой кончилось Ничем..
4. Стоило мне в комм. № 2 в специфическом ряде лит. приоритетов С. Бреля упомянуть Чехова, Достоевского, Платонова, Бунина, как тут же появляется адвокат по кличке Guest с провокационным вопросом: чем они плохи? Успокойтесь. Не плохи они, но они другие по духовной направленности и лексике, чем Гоголь, Аксаковы, Шолохов и В.И.Белов. И “последние” более “Первые”, чем ваши указанные “первые”.
Если человек написал книгу и вложил средства в ее издание, то почему он не имеет права объявить всем о ней и рассказать, о чем она? Тем более, отвечая на вопросы. Молодец автор. Была интересная презентация в фонде “Новый мир”. Издатель книги Дана Курская (издательство “Стеклограф”), а не “Дана из Курской области”, как по-хамски назвал ее здешний хвастливый и убогий мужлан-неудачник, сам не москвич . Ему самому почему-то можно направо и налево блеять о своих книжонках. Но то, что делают другие – он называет пиаром, будто знает, что обозначает это сокращение. Стыдно за такого комментатора.
Литература – не марафон, а авторы – не участники забега. Там не бывает первых и последних. Такие только среди комментаторов. Особенно тех, кто глупо пытается диктовать и навязать другим свои убогие мнения. Вещать о духовной направленности, какой у самих нет и в помине. Давно перекрыта хамством, догмой и стукачеством.
Для # 5. Хотя не имела в виду никого конкретно, но не удивляюсь, что вы узнали именно себя по моему описанию хвастливого, хамоватого и безграмотного комментатора.
1. Шестому. На ваше: “Если человек написал книгу и вложил средства в ее издание, то почему он не имеет права объявить всем о ней и рассказать, о чем она”. Имеет он право. Но таких, как он сотни в один текущий год, а газет центральных литературных (как “ЛР”) – единицы. И вот именно о С.Бреле делается интервью. Поэтому я предложил интервью с Ю.Кириенко
2. По поводу Даны. У неё такая фамилия? У нас сейчас многовато разных (условно): Зауральская, Алтайская, Солнечная, Заозерская, Неземная, Прекрасная и т.п.
3. Седьмому. Разоблачение бездарностей, напористых дилетантов , – вы почему-то называете стукачеством. Успокойтесь.
То есть, у нас в стране литературы как зудожественного явления, имеющего влияния на общество, уже НЕТ. Вопрос: хорошо это или не очень? Или всем всё ПО?
Для # 9. Ну и что из того, что у нас сотни таких, как герой интервью? Не сомневаюсь, что в России много замечательных людей. У вас будет своя газета, вы других будете, как вы пишете “пиарить”. А главный редактор “ЛР”считает нужным поместить материал именно об этом человеке. Какое вы имеете право подвергать сомнению выбор редактора газеты да еще в таком высокомерном тоне? Если газета сочтет нужным, она сделает интервью с вами. А предлагать себя нескромно. Тем более, у вас, похоже, мало данных, если до сих пор вам не предложили интервью. Редакция выбирает интересных, содержательных, умных людей для представления в своей газете. Подвергать критике газету, где вы хотите интервью, глупо. Еще глупее обсуждать фамилии не знакомых вам людей. Никто не будет по вашему приказанию менять свои фамилии. Если вам кажется, что таких фамилий “многовато”, сделайте так, чтобы их было меньше. Вам это под силу? Вы думаете ваша фамилия очень красивая? Успокойтесь и не истерите. Никто не виноват, что вас не зовут в газету.
Стукачеством я называю написание комментариев против авторов газеты. Не ваше дело решать, кого печатать газете. Это интервью в сто раз интереснее ваших потуг. Не вижу, что здесь к вам прислушиваются. Вы не хозяин газеты, не спонсор, не редактор. Похоже, вы считаете С.Бреля напористым дилетантом и бездарностью. Подумайте кто же тогда вы сами? Не много ли на себя берете и себе позволяете? Вы ему в подмётки не годитесь. Непонятно, кто вам дал право “разоблачать” других.
1. анониму, на № 11.. Не занимайтесь очередной провокацией. А вы оказывается потенциальный (профессиональный?) доносчик. .
2. “Высокомерный” тон я с вами держу, поскольку вы работаете на агитацию наших молодых специалистов на переезд на Запад, на работу для “заклятых друзей”.
3. Конечно дело редакции выбирать авторов для интервью, в частности. Но думаю, что здесь Тот случай, когда некто из Вологды Н.Васильев сделал “вкусовое” интервью и предложил его редактору. Я считаю, что Васильев “подставил” редактора. Его “проколы” по “освещению” “провокационных” (в том числе с фото) от либералов событий 27 июля с.г., по бетонированию русла реки Вологды вместо пропаганды земляка – народного поэта Николая Рубцова – говорят за себя.
4. А вы адвокат Н.Васильева и С.Брыля?
анониму, на № 11. . Вслед. 1. А чем вам не нравиться моя фамилия?
2. У вас лучше? Похвалитесь. Страна должна знать своих “героев” демагогии.
Открытое, честное интервью о наболевшем.
У кого что болит, тот о том и говорит. Только один пиариться официально на страницах литературной газеты, а другие только в комментариях, на которые нельзя сослаться как на литературные публикации.
В этом принципиальная разница.
Запойному Кириенко. А что особенного в вашей фамилии? Вы великий ученый или Нобелевский лауреат по литературе? Я не из хвастливых в отличие от вас. Страна меня прекрасно знает. Те из нее, кто этого достойны. Ваш высокомерный тон абсолютно не помогает: молодые специалисты и без моих советов не знают, где им спрятаться от таких бездарей, как вы. Меня не касается, кто и откуда сделал интервью, и вкусовое оно или нет. Главный редактор одобрил, и с меня этого достаточно. Его не интересует, что вы считаете. Полагаете, что Рубцов настолько плох, что его надо “пропагандировать”? Возможно, и надо после того вреда, который вы ему нанесли и наносите.
Если человек комментирует не под своим паспортным именем, а пользуется ником, то какой же это пиар? Пиарит себя тот, кто пишет от своего имени (впрочем, никто не проверяет, истинное оно или обманное). И как можно ссылаться на комментарии как на литературные публикации? Зачем на них ссылаться?
1. Анониму на № 18. Во многих комментариях информации (с наличием ссылок) достоверной и больше, чем в публикуемой автором субъективной в ряде случаев (заказной или т.п.)
2. В том то дело, что комментатор не может приводить свою ссылку в перечень библиографии по будущей авторской статье. А автор публикации в официально зарегистрированной газете (как здесь в “ЛР”) может дать ссылку в библиографию какой-то другой работы. Поэтому я просил редакцию дать на страницах “ЛР” комментарии (опровержения мнения первичного автора). Например,, это касается дезинформации В.Мочалова “Убийство Есенина” с переложением вины на Сталина, выгораживая Троцкого.
3. Я вам это разжевываю для Ликбеза.
1. анониму . на 17-й. Вдогонку. Ну и лексика у вас. “запойному”, “страна меня знает”. Как кого? и в каком качестве? Неужели вы академик?
Я уже сказал о “липовых” академиках: О.Лепешинская, Т.Лысенко, Т. Заславская. Ещё: кто там ещё “Липовые” гипропроектанты – Авторы поворота сибирских рек в 80-е годы.
2. Главный редактор понадеялся на того же Н.Васильева, который подаёт один блин за другим. У Главного хватает забот с отстаиванием помещения и разоблачением нарушений в Росархиве. Последняя – у нас в России что неприкасаемая.
В ваших комментариях не увидел – ни в одном – более достоверной информации, чем в других источниках. Вы такой же “специалист”, как сотни других. Ваше “разжевывание” – беззубое, неграмотное и невнятное. От вашего “ликбеза” всегда плохо пахнет. Неужели вы считаете, что кто-то может у вас учиться? Для ликбеза вам: то, что Есенина убили, это только версия, опровержение которой выглядит убедительно по мнению многих.
Для №19
Не надо печалиться – вся жесть впереди… (с 1 ноября вступают в силу новые правила Рунета)
анониму, на 20-й. 1. Вы за кого: за Троцкого или за Сталина? За демагога А. Мочалова или за следователя Хлысталова?
2. Не удастся отбелить пламенных революционеров.
Агенту 23. Ни побелить, ни отбелить, а только обелить можно попытаться. Вам не понять…
Разве ваш подзащитный Сталин был не пламенный революционер? Вы его не отбеливаете?
Отбеливают бельё методом кипячения или длительного выдерживания в отбеливателе. Полезно вывесить отбеливаемый материал на морозе.
1. “специалистам” по “отбеливанию” в составе “доктора пилюлькина”, “игоря” и примкнувшей к ним “галине”. Составьте полную инструкцию по отбеливанию. Я рассмотрю.
2. Сталин не был расстрельщиком невинных, как Троцкий и Ко.
3. Сталин провёл модернизацию Советской России (в виде СССР), построил тысячи заводов Индустриализация), дал работу, создал Крупно-товарное сельхоз. производство (колхозы и совхозы), создал оборонно-промышленный комплекс и выиграл Войну.
4. А то бы вы все ходили бы в холуях, подстилках и подметалах.
Сам я не знаю, как “отбеливать” человека, даже если это реаолюционер. Это ваше изобретение из комментария #23. Так что – если бы меня это интересовало – я ждал бы инструкцию от вас. Вам уже писали (см. комментарий # 24) в порядке ликбеза (ликвидации вашей безграмотности), что репутацию человека нельзя отбелить, человека можно обелить, но вы настаиваете на отбеливании. Я не за я Сталина и не за Троцкого: я за правду, за истину, а она у всех толкователей истории разная. В холуях ходил не я, а вы сами при Сталине, когда помалкивали и сидели с полными штанами, боясь слово молвить; это вы были подстилкой и подметалой. Выступали на комсомольских собраниях. Меня Бог миловал от тех времен. А вы, грамотей, займитесь отбеливанием.
Анониму на № 28. Вы уж не знаете, как бы меня “зацепить”. Не старайтесь. Я вам добавлю от себя.
1. На комсомольских собраниях я за Сталина не выступал (возраст был не тот и см. ниже). Казус в том, что ни в школе, ни в институте меня не приглашали в ВЛКСМ, хотя я активно играл в шахматы и в баскетбол за школу. Школа № 348 г. Москвы это должна помнить в архивах. В комсомол меня приняли уже после института (после 22-х лет), поскольку я сразу работал в оборонке.
2. Так что ваши измышления, цитирую: “Выступали на комсомольских собраниях.” – очередной “прокол” Демагога.
3. Поскольку об этом я сообщал в открытой печати (вы почему-то не обнаружили), пишу: Мои родители (выпускники знаменитого Ленинградского политехнического института) были высланы в 1936 году по Доносу на отца (зав. отделом крупного предприятия) в Казахстан, где я затем родился. Это благодаря предвидению Сталина, который в 1936 году (Постановление ВЦИК) запретил аборты.
3. Лично я благодарен советской сталинской Системе, реализовавшей Бесплатное высшее образование для всех способных на это. И вы – не исключение, уверен. Неблагодарный вы или как?
4. Вам и не только для справки: меня дважды пытались Демагоги исключить из партии. Что это значило, ясно? Крест на карьере и Удар по душевному спокойствию. Пишу это не для оправдания, а для разоблачения таких , как вы , похожих на Карьеристов.
Насчет абортов Сталин был не прав. Меньше было бы анонимов и докторов, участвующих в этой дискуссии. Но что же, и великие порой ошибаются.
Анонимы (и, возможно, доктора и даже их родители) появились на свет после отмены запрета абортов. Бабушки и дедушки, наоборот, родились сами и родили потомство, когда Сталин был в ссылке и не думал о запретах. Никто не попал в период запрета. Впрочем, по вашей логике и кугелей могло бы быть меньше, участвующих в этой дискуссии.
На № 31. Анониму. 1. Не надо провоцировать о “кугеле”. И надо юлить: мол, “хотели – делали, не хотели – не делали”. Получили результат, какой хотели русофобы.
2. Справка из Интернета, что после введения Хрущевым (через указ Президиума Верховного Совета СССР от 23.11.1955 г. “Об отмене запрещения абортов” и затем без обсуждения Постановление сессии ВС СССР) с 1956 года началась эпоха разгулов и отсюда по более 4-х (четырёх) миллионов абортов в год., на 95% русско-славянского населения.
3. Не мутите воду по другой эпохе, цитирую ваш опус: “Сталин был в ссылке и не думал о запретах”. Раскрывайте свою “кличку”!
Пропорция неподходящая. Кугелей – на счет раз, а вот анонимов не пересчитать-собьешься. Да и получается, согласно пропорции, вероятность невозникновения Кугеля меньше, чем вероятность невозникновения анонимов, поскольку их немерено. Куда ни ткни, там аноним. Или, на худой конец, доктор Пи-пи-люлькин. Но это уж, когда совсем худой.
Для номера 32. Когда я появился на свет, никаких запретов на аборты не было. Согласно вашим же расчетам и ссылкам на указы. И когда мои родители – тоже. Бабушки и дедушки появились на свет, когда о Сталине никто не знал: он не был таким могущественным, чтобы аборты запрещать. Честно говоря, меня этот вопрос совершенно не интересует. Когда запрещают аборты, их не становится меньше, но их начинают делать криминально, это вредит здоровью.
Для № 33. 1. До революций 1917 г. официальных абортов в России не было (неофициальные – единицы после загула какой-нибудь антиправославной “разночинницы”). К 1936 г. Сталин увидел Угрозу ползучего геноцида (по миллиону абортов – это после 10-миллионых жертв мужского (в основном ) населения и ввёл запрет. По Миллиону Дополнительно выросла рождаемость..
Ваш фрагмент, цитирую: “….о Сталине никто не знал: он не был таким могущественным, чтобы аборты запрещать”. Вы – наивный или дурите читателей?
2. Пишите: “Честно говоря, меня этот вопрос совершенно не интересует. Когда запрещают аборты, их не становится меньше, но их начинают делать криминально, это вредит здоровью”. Вы “свалить” собираетесь? Я сказал, что с 1937 года рождаемость выросла на Миллион.
А меня интересует количество населения (моих родственников) на огромной территории (тогда СССР и сейчас РФ).
3. После огромных жертв (примерно 27 миллионов чел.) в ВОВ надо было восстанавливать и увеличивать население Советской России, тем более для такой огромной территории. А через 10 лет (в 1955 г.) Хрущев вводит аборты, которые направлены на русско-славянское население. Хрущев кто – глупый или русофоб?
4. О вреде здоровью женщин при запрете абортов – Демагогия. Криминальные аборты надо Уголовно преследовать. И женщины перестанут гулять добровольно и сексуально озабоченных (ряд режиссёров и сценаристов, например) надо изолировать. Всё должно быть в семьях!
5. Медицинская необходимость абортов (угроза жизни беременной составляет не более 5%) и решалась при советской власти консилиумом врачей.
Хватит дурить читателей и женщин спрятавшийся “аноним”
6. Есть программа “Демография” в РФ. Её надо конкретизировать Законом “Запрет абортов в РФ”.
Это не ко мне. Я ничего такого не писал. Не читал. И не буду.
Хорошее интервью, без благоглупостей и экстремизма. В каком-то плане реабилитирует интеллигенцию, или отдельных интеллигентов – кому как нравится, а то вообще складывается впечатление, что большинство интеллектуалов (экс-интеллигентов) скурвилось, занявшись активным обслуживанием правящих компрадоров. Но нет, ещё есть учителя, которые вопреки всему пытаются учить детей “разумному, доброму, вечному”, есть врачи, которые, не смотря ни на что, продолжают работать в муниципальных поликлиниках и больницах и лечить старушек-пенсионерок и простых, безденежных работяг.