Пророчество Анны Ахматовой
Рубрика в газете: ПАРАДОКС ТАЛАНТА, № 2021 / 30, 19.08.2021, автор: Николай ШАМСУТДИНОВ (г. ТЮМЕНЬ)
Дорогие литроссияне!
Решил обратиться к вам вот по какому поводу: 26 августа исполняется столетие со дня гибели Николая Степановича Гумилёва. Спустя 28 лет, на заре 26 августа 1949 года, довелось родиться мне. И именно в этот же день из-под пера Анны Андреевны Ахматовой появилось стихотворение «Колыбельная», строфу из которого я привожу: «Я над этой колыбелью/Наклонилась чёрной елью /Бай-бай-бай-бай /Ай-ай-ай-ай…/». Под стихотворением значилось: 26 августа 1949 года (после обеда), Фонтанный Дом. Учитывая обстоятельства, изложенные мной в коротком комментарии, есть в этом некое присутствие мистического…
Сто лет назад, глубокой ночью, уже на запеве 26 августа 1921 года, был расстрелян в Петрограде российский поэт Николай Степанович Гумилёв, автор замечательных стихов, супруг выдающейся поэтессы Анны Андреевны Ахматовой, в девичестве А.Горенко…
И так было угодно распорядиться судьбе, чтобы 28 лет спустя, на исходе ночи 26 августа 1949 года, на свет появился ваш, дорогие читатели, покорный слуга, которого, кстати сказать, ждали ещё предыдущим днём, 25 августа с.г., но который, в силу, судя по всему, родной, присущей роду Шамси строптивости, отложил своё появление на ещё один, долгий для родителей его, день ожидания… Но не в этом заключается суть моего обращения к вам…
Отмечу лишь, что в достославные восьмидесятые прошлого века довелось как-то мне получить от Союза писателей СССР приглашение принять участие в торжествах по случаю 100-летнего юбилея Анны Ахматовой, при сопутствующем этому событию открытии мемориальной квартиры-музея Анны Андреевны в доме на Фонтанке, иначе – Шереметьевском дворце, где долгие годы и проживала, влача нищенское зачастую существование, великая поэтесса… Но – опускаю подробности этого искромётного, в стихах и музыке, праздника, остановившись лишь на одном, едва ли, на первый взгляд, многозначащем обстоятельстве, но, тем не менее задающем тон дальнейшему моему повествованию: учитывая хронический дефицит хорошей литературы, царивший о ту пору в стране, не пожалел я денег на приобретение редких, а по большому счету и уникальных, книг… На память же о юбилее – несколько поэтических сборников Анны Ахматовой, которые захватил с собой в салон, чтобы скоротать за чтением долгий путь до Сургута. С удобством, насколько позволял в ту пору ненавязчивый сервис Аэрофлота, расположился я в кресле и погрузился в чтение…
Между тем время текло, мерно гудели самолётные двигатели, шелестели переворачиваемые книжные страницы, и ничего, на первый взгляд, не предвещало потрясения, которое я испытал, перелистнув очередную страницу со стихотворением «Колыбельное», датировка создания которого гласила – «26 августа 1949 года (после обеда), Шереметьевский дворец». Я прямо-таки похолодел, ведь родился я именно 26 августа 1949 года, лишь только ранним утром… И, по воспоминаниям близких, в течение целых суток упорно не хотел выходить на Свет Божий.
По поводу подобных ситуаций существует вполне научная (?) теория, из которой следует, что будущий сын человеческий, находясь ещё в материнском чреве, уже как бы осведомлён о том, что ожидает его в грядущей жизни.
Поэтому-то и, выходя в наш суетный мир, первым делом издаёт он первый в своей жизни (протестующий?) крик, и тотчас же Господь накладывает на уста его персты, и тогда младенец напрочь забывает о том, что предназначено ему судьбой… Не рискую ли я прослыть голословным, предполагая по прошествии времени, что пережил нечто подобное?
Так вот, если следовать этой доктрине, то действия будущего младенца, упорно не желавшего выходить во внешний мир, если учитывать при этом те, и принятые до сей поры, и принимаемые им, безнадёжно «повзрослевшим», «поражения» от немилосердной, что скрывать, действительности, то с полным основанием можно утверждать, что эти действия младенца, ещё, на неискушенный взгляд – бессознательные, носили вполне осмысленный характер. Он, следовательно, активно сопротивлялся предопределяемому ему будущему, той жизни, к которой был загодя приговорён судьбой. И… в этот драматический, вне всякого сомнения, момент из больничного коридора раздался голос будущего отца его, пришедшего ранним утром навестить молодую мать своего ребёнка, и непременно же – сына. И, можно сказать, тут же вот, тотчас! младенец усилиями хирургов благополучно был явлен Свету Божиему.
Впрочем, от северных коллизий вернёмся, к двухстрофному стихотворению Анны Ахматовой, которое, написанное ей буквально через несколько часов после моего рождения, за тысячи вёрст от Ямала, получило название – «Колыбельная». Совпадение? Маловероятно… А вот по прочтению его моё утверждение не покажется случайным…
К глубокому сожалению, в памяти моей отложилась лишь первая строфа, которая звучит следующим образом:
Я над этой колыбелью
Наклонилась чёрной елью…
Бай, бай, бай, бай…
Ай – ай – ай – ай…
Хочу отметить то обстоятельство, что благодатные мои, «северные», годы, выпавшие и на детство моё, и на юность, не заслуживают подобного, этого горького рефрена, поскольку протекали они довольно благополучно, при родителях, служивших, как помнится мне, в системе торговли…
Когда же, выйдя, наконец, на пенсию, благополучно отбыли они к своим «пенатам», на юг области, мне, лишь начавшему познавать «свинцовые мерзости жизни», говоря откровенно, пришлось довольно туговато, так как я, в свою очередь, отбыл в другой город, где в значительной мере, при житейской-то неопытности и молодой горячности своей, с избытком хлебнул разного рода предательств и трудностей. Но об этом – в следующем материале…
Привет, Николай! Когда-то мы вместе начинали писать стихи и прозу в литературном объединении “Северный огонек” при редакции Сургутской газеты “К победе коммунизма”. Конечно, ты стал знаменитым литератором, а я, как пописывал и раньше, немного карапаю кое что и в прозе и поэзии сейчас. Рад твоему появлению в “ЛР”. Всего доброго тебе!