Прости, Василий Макарович!
Рубрика в газете: Спорный выбор, № 2019 / 30, 23.08.2019, автор: Владимир ШНАЙДЕР
Литературное братство, любители и почитатели таланта Василия Макаровича Шукшина в этом году отмечают 90-летие со дня его рождения. На Алтае эту дату решили отметить с размахом. Ну что ж, очень хорошо. При жизни не чествовали, так хоть после смерти помахать стягом с именем Шукшина. Но… Это извечное НО.
Тот, кто читал произведения Василия Макаровича, знает, что все они жизненны и наполнены глубоким смыслом, многие созданы на пике разрыва души, накала совести, неимоверной боли. И потому, читая Шукшина, задумываешься, размышляешь, сопереживаешь… По другому с произведением, в которое автор вложил частицу души, не получится. Это – Литература. Настоящая.
Я не знаю ни одного произведения Василия Макаровича, в котором бы он прямо или иносказательно не упоминал Душу или Совесть – вестников из мира Правды. У него было редкое обострённое чувство справедливости, человечности, потому он часто и говорил, что «нам бы про душу-то не забыть». И страдал, видя, как люди, по стечению обстоятельств, были вынуждены в каких-то моментах пойти на сделку с совестью.
Вспомним, к примеру, вот эти его слова: «В обществе, вообще говоря, вопрос совести должен стоять высоко и дорого, и когда наши современники утрачивают так или иначе остроту этого вопроса или идут на какие-то компромиссы, они у нас же на глазах должны получить, обрести своеобразную оценку этому. Мы на этом должны учиться…»
Правильно сказано. Что нужно для того, чтобы внять этим словам? Совесть и разум. А этого в некоторых слоях современного общества, к сожалению, и недостаёт. Не потому ли на Шукшинские чтения с каждым годом народу прибывает всё меньше и меньше? А среди званых гостей людей с чистой душой и с совестью в ладах практически – нуль: едут в основном отработать контракт, договор, отдохнуть за счёт бюджета края и попиариться.
Гвоздём чтений, конечно же, считается литературная премия им. В.М. Шукшина. На первый взгляд вроде бы всё верно. Но стоит внимательнее присмотреться, заглянуть в историю создания премии – и диву дашься от того, в какую сорную кудель вплели чистое имя Василия Макаровича. Мало того, что премий имени Шукшина создано на Алтае несколько, так ещё и «первых» лауреатов пошла череда. Всем хочется прилепиться к имени Василия Макаровича, не гнушаясь никакими способами и не боясь ни народного суда, ни божьего. Вандализм наивысшей степени.
Вернёмся к премии. Согласно Положению, по которому на Пикете разыгрывается церемония вручения, премия присуждается за прозаические произведения, продолжающие «лучшие традиции отечественной литературы». Чтобы заострить ваше внимание, я даже подчеркнул критерии, по которым оцениваются произведения, выставленные на конкурс. Вроде бы верно, но не совсем, потому как чёткости нет. А общую фразу можно трактовать, как вздумается, что и происходит на самом деле.
В текущем году Шукшинская премия присуждена за повесть «Алаведерчи» Игорю Корниенко – члену ПЕН-клуба. Я нашёл эту вещь. Скажу честно, при прочтении первой же главы понял, что от лучших традиций отечественной литературы в повести нет ничего. Это современная (попсовая) дворовая скоропись. К настоящей литературе – (Чехов, Толстой, Тургенев, Распутин, Гранин, Пикуль и др.) – то, что написано И.Корниенко, отнести невозможно. Ни по одному параметру. Более того, прочитав всю повесть, вы не сможете увидеть ни одного лица-портрета, какой бы богатой фантазией вы не обладали. О смысловом стержне повести я и не говорю: за время чтения не давал покоя один и тот же вопрос – для чего автор об этом пишет? Начал с сортира, им же и закончил. Финал вообще вызывает недоумение: один из подростков-героев на виду у друзей на спор прыгает в наполненную до краёв испражнениями туалетную яму и остаётся на её дне…
Видимо, взявшись за перо, автор не удосужился установить, для чего он садится писать и что хочет сказать в своём произведении читателю. О новизне и каких-либо открытиях (стилистических, словесных, сюжетных и т. д.) не говорим, потому как их нет и быть не может – язык автора скуден.
После прочтения повести на душе стало тяжко, грязно и стыдно за новоявленного лауреата и членов комиссии, выбравших это произведение.
Прости, Василий Макарович, что не можем мы защитить твоё имя от грязи… Прости, если можешь!
Может, это повесть о том, что недостаточно уделяют внимания подрастающему поколению? И ему ничего другого не остается, как прыгать в отхожую яму. Так сказать, аллегория с душком.
Очень жаль, что автор статьи из всего чудного детского мира взрослеющих героев повести увидел только туалетную яму, видимо это ему ближе. Рассказы “Змея кусает себя за хвост”, “Иду искать!” “Астероид” и “Птичка-невеличка”, за которые автор тоже получил премию, наполнены светом и любовью к человеку, родной земле. Уж простите, но вы то спросили себя для чего пишете эту статью?
От статьи точно несёт как из ямы! Простит ли Василий Макарович который писал: «Все время живет желание превратить литературу в спортивные состязания: кто короче? кто длинней? кто проще? кто сложней? кто смелей? А литература есть ПРАВДА. Откровение. И здесь абсолютно все равно — кто смелый, кто сложный, кто «эпопейный», кто — гомосексуалист, алкоголик, трезвенник… Есть правда — есть литература. Ремесло важно в той степени, в какой важно: начищен самовар или тусклый. Был бы чай. Был бы самовар не худой». ?
Кугелю
Корниенке сорок один год. Мужик разменял пятый десяток, а вы его – в подрастающее поколение.
Я так вообще думал, что его рассказы писал семиклассник.
Ни стройной композиции, ни внятного языка. А о том, что диалоги в рассказе должны быть не просто трепом, а двигателем действия, Корниенко, похоже, и не слыхал.
Вот посмотрю хвалёные его рекламным пиарщиком – некоей Любовью – произведения, если хватит сил чушь читать, и ещё отзыв напишу.
Гранин с какого бодуна поставлен в этот ряд?
Я его никуда не записывал. Автор и автор. Или про отхожую яму – это автобиографическое?
Строгий критик, (вы как понимаю и Добрый критик тоже. Такое раздвоение о много говорит, как о личности). Так вот оставьте свое мнение, чушь, как вы выражаетесь, при себе! Отзывы злобного, безымянного мусорно-интернетного невидимки никому не интересны. И не нужны! Рекламный пиарщик, некая Любовь, сорок лет проработала в библиотеке и научилась разбираться не только в книгах. Ваша выпячиваемая фамильярность, неприкрытая злоба, не конструктивность, ничто иное как зависть и обида. Будьте добрей, а бог всех рассудит. И простит!
И что это за хвороба такая у творческой интеллигенции – о литературных премиях размышлять? Да пусть их хоть у Прохорова подкармливаются, хоть еще в какой карман ручонку тянут. Ну какие это писатели? Так, попрошайки…
Господину В. Шнайдеру премии за его рассказики не дают вот он и брызжет ядом во все стороны. И как не стыдно!
Для 8
Для Корниенковской Любови.
Любовь, как говорится, зла – полюбишь и Корниенко.
Что касается раздвоения личности, которое вы похвально заметили своим библиотекарским глазом, – то у меня здесь много ников, и это говорит о многогранности моей личности.
А заметили вы потому, что меня выдаёт мой авторский стиль, – именно то, чего лишён ваш обожаемый Корниенко.
Вернее, у него тоже есть стиль, но стиль мусорный, который моим филологическим образованием и тридцатилетием редакторской работы не воспринимается и отбрасывается. Поэтому, несмотря на ваши многочисленные пиар-ходы я, пожалуй, его искать и читать больше не буду – хватило двух рассказиков.
Повторю что уже писала, Моё имя Евгения Емельянова. Повесть “Мой Алма-Атинский квадрат, Новый мир 2017 год, номер 4.
Приятного прочтения!
Добрый критик – Господи, да сколько в вас злости. А мы с вами почти ровесницы. И не авторский стиль вас выдал, а ваша бестактность, фамильярность, злоба, хамство, неуважение к чужому мнению и личности. Как вас читать после всех ваших комментариев нелицеприятных. НЕ БУДУ! Простите! Бог рассудит! Добра вам и мира!
Молодец, Евгений, хорошо сказано! Жму руку.
В. Шнайдер, прежде чем взяться за перо, удосужьтесь проверить информацию. Вы не только не разобрались за какие произведения писатель получил премию, так ещё и взялись делиться субъективным мнением ознакомившись с отрывком опубликованным в интернете. Впрочем, а судьи кто?
№ 11. Для корниенковской Любови.
Я думаю, что Бог нас уже рассудил, коли послал мне такие тексты.
В отличие от Корниенко-невежды, который не верит во вдохновение, я точно знаю, что русский язык и русская литература находятся в ведении Иисуса Христа и без Его ведома не регулируются.
Возле мой подушки ночью всегда лежит общая тетрадь и несколько шариковых ручек.
Не каждую ночь, но иногда, где-то после 3-х часов, я просыпаюсь из-за того, что меня атакует Текст и требует записать.
Записать надо очень быстро, потому что через 15 минут он улетит, а утром я ничего не вспомню.
Это очень трудная работа и забирает массу энергии.
Продолжу позже.
№11. Для Любови.
Текст роится, как стая пчёл, и жалит, если его не записать, так что до утра не уснёшь.
Теперь, что касается злобы. Это не злоба, а жёсткость поведения по отношению к людям, которые путают русскую литературу с проходным двором и считают, что первые позиции в ней можно взять нахрапом. Слишком много таковых на сегодняшний день.
Не вы первая, кто избрал тактику опорочивания и замалчивания моей повести.
Первым явным, как ни странно, оказался Михаил Щукин – главный редактор Сибирских огней.
Ещё перед Василевским я отправила повесть в Сибирские огни, и редакция ответила, что да, публикация состоится.
Я по чистоте души поделилась новостью в Фейсбуке, и через неделю главный редактор присылает мне письмо, что публикация отклоняется.
Впечатление было такое, что на Щукина надавили, потому что никаких доводов и причин указано не было.
Продолжу позже.
№ 11. Для Любови-рекламного пиарщика.
С Квадратом мне вообще не везёт.
С некоторых пор уехавшие за рубеж (США, Германия) многонационалы пооткрывали сайты будто бы из любви к русской литературе и русскому языку. Вот где, казалось бы, можно размахнуться и напечатать то, что в российских изданиях отклика не находит!
Увы, со временем я убедилась, что эти сайты сделаны дельцами для зарабатывания денег.
Так, сайт Павла Пикмана публиковал мои рассказы, но никак не прореагировал на Квадрат. Это был единственный публикатор, который платил 30 долларов за рассказ, если мне не изменяет память. Спасибо Павлу за это.
После того, как Павел стал учить меня писать, – мы расстались.
Сайт Ирины Чайковской печатал мои рассказы бесплатно, и я была рада этому. Но здесь история повторилась. Она стала давать рекомендации, чтО я должна писать, и сотрудничество прекратилось. Спасибо и Ирине.
Евгений Беркович прочел Квадрат и велел мне прислать сокращённый вариант. Я выполнила задание, и он предложил сделать мне электронную книжку за 200 долларов. Я отказалась, и сотрудничество рухнуло. Извини, тёзка, для тебя у меня благодарности не нашлось.
Так что эти сайты-скороспелки совсем не помощники русским писателям.
Продолжу позже.
№ 11. Для Любови.
Свою трудовую деятельность после вуза я начинала с библиотеки: мой годовалый сынок рос болезненным мальчиком, и мама посоветовала найти работу, где к сотрудникам предъявлялись бы не очень жёсткие требования по посещению.
Но именно в библиотеке я узнала, как разнообразна и трудна работа библиотекарей: знакома и с выдачей книг, и с книгохранилищем, с его халатами и бесплатным молоком за вредность труда, и с весёлыми разъездами отдела комплектования в библиотечный коллектор.
А на выездных книжных выставках на семинарах приходилось даже отбиваться от приставаний нетрезвых кавказцев.
Не разочаровывайте меня, Любовь, в современных библиотекарях. Вы называете меня почти ровесницей.
Я не хочу быть вашей ровесницей и вашей современницей.
А подопечный ваш Корниенко – не совсем потерян для литературы: он любит писать авторучкой.
И хотя некоторые его высказывания вызывают оторопь:
– Меня тяжело ранить,
– Кого-то поцеловал Бог, меня укусила крыса,
-Главное в прозе – история,
– Алкоголь – составляющая нашей жизни,
– продолжайте в него верить. Чудеса бывают.
Аминь.
Книгой отбивалась от нетрезвых кавказцев, которые отступали при одном виде печатного слова. Бежали робкие грузины, а вдогонку все остальные народности.
1. Добрый критик (см. комм. № 11) сказала: “я точно знаю, что русский язык и русская литература находятся в ведении Иисуса Христа и без Его ведома не регулируются”.
2. Добавлю: “и находятся под контролем Дьявола и его подручных”.
3. В.Шнайдер выстроил свой ряд “настоящей литературы” – (Чехов, Толстой, Тургенев, Распутин, Гранин, Пикуль и др.) И добавил: “– то, что написано И.Корниенко, отнести невозможно. Ни по одному параметру”. Согласен, что к Шукшину – лауреат И.К. ( с “фекальными” темами) отношения не имеет.
Хочу предложить другие ряды литературы:
4. Крылов, А.С.Шишков, П.Ершов, Фонвизин (“Недоросль”), Грибоедов (“Горе от ума”), Гоголь (“Тарас Бульба” и “Выбранные места…”), Аксаковы, Тютчев, – из “дворянской” литературы.
5. А.Кольцов, И.Никитин, Есенин, Шолохов, Фатьянов, Шукшин, В.И.Белов, Ю.И.Селезнёв, Дербенёв, Рубцов – из народной литературы.
6. Бальзак, Флобер, Мопассан, Фрейд, Карнеги и т.п. – психология западно-европейцев.
7. Ремарк (отдельная тема).
8. Есть и другие ряды, в том числе современных “родных” постмодернистов (это – с точки зрения русско-славянской лексики – скорее всего, журналистика с русскоязычными суржиками).
9. Всё предлагаемое перечитать – просто невозможно. А мнения – результат первичного и “сословного” воспитания.
Владимиру Шнайдеру. Если действительно упомянутый Вами рассказ входил в число номинируемых на премию, то полностью с Вами согласна, автор недостоин премии В.М. Шукшина. Его можно было бы номинировать на премию Владимира Сорокина,
“Тарас Бульба” – дворянская литература. Я хохотал, как над фильмами с Луи де Фюнесом.
Я даже раньше смеялся – на П.П.Ершове и дальше читать не стал.
на № 22. Фонвизин “Недоросль” написал с прицелом на “родных” и залётных Guest-ов.
на ” 21. “дворянская” – по происхождению автора. А я ухмыльнулся на приоритет для “хохотания”
№ 20 Да, Татьяна Михайловна, вошел. К сожалению…
Я в следующий раз попробую иронические пассажи курсивом выделить, а то не понял читатель насчет Луи де Фюнеса.
Уважаемый Владимир Шнайдер, в интернете действительно опубликован только отрывок повести “Алаведерчи”, первая часть из трёх. Проверяйте информацию прежде чем за перо браться!