Пять событий в литературе: итоги 2020 года
Выбор писателя и литературоведа Игоря САВЕЛЬЕВА
№ 2021 / 1, 13.01.2021, автор: Игорь САВЕЛЬЕВ
Постараюсь не упоминать коронавирус, эта тема уже всех достала. Хотя он косвенно сказался на большинстве событий. Собственно, по самой эпидемии могу только сказать, что предположения в духе «у писателей и творческих людей появится больше времени» и т. п. оказались полной туфтой, и у всех, кого я знаю, «кейс Болдинской осени» не сработал. Всеобщая тревожность повредила людям литературы гораздо сильнее, а что касается Болдинской осени, мы «с высоты» новой эпидемии увидели только жутковатое хладнокровие Пушкина.
1. В феврале в «Редакции Елены Шубиной» вышла моя книга «Как тебе такое, Iron Mask?». Это была моя первая изданная книга за пять лет, и она остаётся главным «писательским» итогом года. Конечно, я не очень доволен её судьбой. Всеобщий локдаун начался через несколько недель после того, как вышел тираж, даже дистанционную книготорговлю на какое-то время парализовало, а электронная версия появилась только через пару месяцев. Наверное, что-то можно было наверстать позже, но этого не случилось.
2. Каждый писатель проживает долгое эхо уже написанного романа: после «Как тебе такое…» меня не отпускает тема преломления актуальной политики в литературе и искусстве. Писать об этом, понятно, я больше ничего не собираюсь, но какие-то идеи – скорее как критику, литературоведу – мне интересны. Я даже смотрю, в основном, то «Корону», то «Нового Папу», то ещё что-то в таком духе. Одним из частных проявлений этого интереса стал телеграм-канал Iron Mask, где я пишу о фильмах, сериалах, художественных книгах, посвящённых политике и политикам.
3. Из прочитанного, наверное, упомяну «Злого мальчика», книгу Валерия Печейкина, выпущенную импринтом «Эксмо». Это любопытный пример синтетического жанра, когда непонятно, где кончается фейсбук и начинается проза, где кончается хайп и начинается серьёзный разговор, где кончается автор как публичная личность и начинается герой. Всё это, может быть, не новые вопросы, и о расцвете таких синтетических жанров трубили уже сто раз, но мне кажется, из авторов условно нашего поколения «Злой мальчик» точнее всего попал в «здесь и сейчас».
4. Интересный тренд – ренессанс литературных школ, курсов и вообще «реабилитация литературного образования». Когда мы начинали в нулевых, этого понятия вообще не было. Был Литинститут, к которому относились очень неоднозначно. Сейчас всё по-другому, начинающие авторы массово хотят учиться и, прежде всего, читать и знать, что происходит в мировой литературе. Некоторым образом и я к этому прикоснулся, с другом и коллегой Тимуром Валитовым мы вели летом курс на CWS. Это был интересный опыт, но я ощутил некоторую «травму неначитанности». Конечно, поколение авторов «под сорок», те самые «птенцы» «Дебюта» и Липок начала нулевых, будут проигрывать тем сегодняшним молодым, которые, во многом благодаря курсам и новым литературным магистратурам, гораздо сильнее погружены в новый мировой контекст.
5. Из литературных событий года – пусть будет поездка в феврале на фестиваль русской культуры в Париже. Во-первых, потому что потом всё закрылось на большой замок. Во-вторых, потому что и на редкие офлайн-события года вроде «Красной площади», ММКВЯ или церемонии «Большой книги» я по разным причинам не попал. В-третьих, мне было дико интересно слушать на фестивале Улицкую. Тембр, манера речи и подачи себя, мимика, жесты, значительность тем, – это была реинкарнация поздней Ахматовой, и мне было очень интересно наблюдать, как (почему и зачем) это «рождение новой Ахматовой» и ремейк культурной ситуации начала 60-х происходит.
Ох, не везет же мне,
подслеповатому!
Помню, узнал я
в Улицкой – Ахматову.
Те же манеры,
и мимика схожая…
– Аннушка, ты ли?
И нажил по роже я…
Всегда удивляла, я бы сказал, “чапаевская смелость”, с которой эксперты и прочие себя уважающие люди используют слова и выражения, содержание которых им не вполне известно. Так, словосочетание “полная туфта” попросту абсурдно. “Туфта” – “липа, обман, очковтирательство, работа, сделанная только для видимости” (см. “Справочник по ГУЛАГу” Ж. Росси, т. 2, с. 414). Насколько соотносится – не соотносится – это словосочетание с тем, что утверждает автор, указывать не надо. Таким образом, “туфта” (без каких-либо определений и дополнений, которые тут невозможны и неуместны) это его глубокомысленное заявление.
Кугель, “полная туфта” – это известный англицизм (Универсальный англо-русский словарь). Также (в духе либеральчиков) встречаются англицизмы: кейс, локдаун, хайп, оффлайн-события.
В защиту “туфты”. А может ли быть “туфта” неполной или недостаточной или…?
Нет, туфта – российское изобретение (см. лагерные рассказы С. Снегова), она самодостаточна, поэтому никаких определений не приемлет (ср. понятия “жопа” и “полная жопа”, в первом случае, опять-таки, дополнения излишни, термин метафизический, если уж она, так она, во втором случае, когда речь о конкретном объекте, могут быть уточнения: “худая”, “костистая”, “плоская”, “готтентотская”, “грязная” и т.д.).
Увы, неполная туфта
Совсем не та, отнюдь не та.