ВОЙНА ВОШЛА В ПОДКОРКУ ПОКОЛЕНЬЯ
Рубрика в газете: ПОЭТИЧЕСКИЙ АЛЬБОМ, № 2018 / 45, 07.12.2018, автор: Алексей ПОЛУБОТА
Алексей Викторович Полубота родился в 1975 году в Мурманске. В 2000-м окончил Литературный институт им. А.М. Горького (семинар Юрия Кузнецова) в этом же году принят в Союз писателей России. В 2018 году избран секретарём Союза писателей России. Сопредседатель клуба «Словороссия».
Ответственный секретарь Комиссии по литературному наследию Н.И. Тряпкина. Организатор ряда литературно-гуманитарных акций в поддержку восставшего Донбасса. В частности – литературного десанта «Русские писатели – русскому Луганску» (2015), поэтического конкурса «Донбасс никто не ставил на колени» (2016).
Работал электромонтёром в Мурманском рыбном порту, продавцом, спецкором газеты «Труд», руководителем Центра современной молодёжной культуры Департамента культуры Москвы, обозревателем «Литературной газеты», обозревателем интернет-издания «Свободная пресса». Отец троих детей. Живёт в подмосковном Реутове.
Николаю Тряпкину
И хлеба колосились буквально у самой избы…
Н.И. Тряпкин
В этом поле жухлые колосья
Смертному о смертном говорят.
Только ветер шепчет в безголосьи,
Облака скрывают солнца взгляд.
Русь моя! Вселенское терпенье,
Сколько ран на сердце – не сочтёшь…
Столько лет зияет запустенье
Там, где раньше колосилась рожь.
Где глядел влюблёнными глазами
На луга, задворки и стога
Светлый отрок, что прозрел стихами
В страшный час нашествия врага.
Дорогой наш, Николай Иваныч!
Помолчим у твоего Креста.
Наша жизнь – промозглые туманы.
Наша жизнь – о солнышке мечта.
Верю я – ещё заколосится
Это поле хлебной теплотой.
И взовьётся жаворонок-птица
Над воскресшей нашей стороной!
Никола Зимний. 19 декабря 2017 г.
Печаль земли принакрывает снег…
И время замедляет жёсткий бег.
Быть может, будет кратким снежный век.
Сплетенья веток, как изгибы рек,
Тех, что впадают в Вечный океан.
Ах, этот снег – крестившийся шаман!
И кажется: сам Зимний Николай
Приоткрывает двери в тихий рай.
И, позабыв про пищу и ночлег,
Бредёт, бредёт по снегу человек.
***
Какая снится миру красота
В сей день осенний солнцем осиянный!
Так хочется жить с чистого листа
Листу багряному над замершей поляной.
С порывом ветра хочется взлететь
К лишь приоткрытым просинью пределам.
… И кажется: вот-вот настигнут смерть
Лучей прорвавшихся несломленные стрелы.
Кимры
Отцу Андрею (Лазареву)
Автобус едет ниоткуда,
автобус едет в никуда.
Здесь вряд ли кто-то верит в чудо,
и чья-то светится звезда.
Я выхожу на остановке,
где с глазом выбитым фонарь,
и просит «на пузырь» неловко
какой-то спившийся бунтарь.
Промозглый сумрак накрывает
приволжский бедный городок.
А в церкви свечи возжигают,
читают: «Да воскреснет Бог…»
***
Соловки, Соловки,
Дали, дымно легки,
Овевают уставшую душу.
Соловки, Соловки,
Нет ни зла, ни тоски,
Если долго безмолвие слушать.
Как валун-полубог,
Что себя превозмог,
Став навек христианской святыней,
Так и вы, Соловки,
Невесомо чутки,
Над Вселенской парите пустыней.
***
Прощай, Якутия, прощай,
Ты стала мне светлей и ближе.
Пускай звенит твой древний край,
И Лена дни как бусы нижет.
Пусть сосны помнят голоса
Поэтов, что слагали строки
О том, что глядя в небеса,
Быть невозможно одиноким.
Ещё о том, что краток рай
Пьянящего кумысом лета…
Прощай, Якутия, прощай,
Твоим теплом душа согрета.
***
Я любил тебя, как солнце
над вершиной снежной сопки.
Мне тогда казалось: вовсе
отступил полярный мрак.
Я любил тебя, как небо
безответно-голубое.
Даже если громко крикнуть,
в тишине потонет крик.
Я любил тебя, как рощу
вьюгой скрученных берёзок,
в их стволах заиндевелых
обещание весны.
Я любил тебя, но знаешь,
может, лучше, что осталась
ты холодным ярким солнцем
над заснеженной судьбой.
***
Сегодня я увидел солнце,
Снимая со стены гитару.
Сегодня я увидел солнце –
Оранжевый морозный парус!
Сегодня я увидел небо,
А может, это было море,
В котором было много снега,
Дымящегося на просторе.
И ещё я увидел город,
Его стены, как снежные скалы.
Этот город пел и был молод,
И солнце ему подпевало!
***
Солнце моё незакатное,
Чайки встревоженный крик.
Речка звенит перекатная,
Жизнь моя – вечность и миг.
Светятся кочки морошкою.
Лето вступило в зенит.
Счастье моё заполошное
Прямо в глаза мне глядит.
***
А электричка мчится в лето,
Москву оставив позади.
Поляной, до корней согретой,
надежда теплится в груди.
Мне даже кажется, я слышу
сквозь шум и перестук колёс
как, млея, счастьем травы дышат,
Струится шепоток берёз.
В волнах зелёных иван-чая
Зарозовели маяки…
Вдруг за собой я замечаю –
тоска ослабила тиски.
***
И всё же вернулся. Судьба моя – Мурманск.
Мерцает могуче залив.
Сквозь бури и штили пролёг сюда курс мой,
к причалу студёной земли.
Пускай уезжают туда, где теплее,
Где яблони нежно цветут.
Здесь сердце ручей снежной пеной согреет,
и в детство тропинки ведут.
Рассыпано солнце на кочках морошкой,
в озёрах не спят облака.
Ещё не истлела глухая сторожка –
счастливый приют рыбака.
***
Зима напоследок примерила заячью шубку.
Над городом древним звенит её смех молодой.
Апрель на носу уж, но ухарь-мороз не на шутку
Сжимает мою без покрова перчатки ладонь.
Здесь сахарный снег повкусней, чем владимирский пряник,
Сверкают сосульками тихие стены церквей.
Прекраснейший Суздаль врачует сердечные раны,
Но тем лишь, кто верит объявшей его синеве.
***
Вновь баюкает грусть кукушка,
Пробивается юный пушок
У берёзы на дальней опушке
За развилкой былинных дорог.
Вдохновенные кони заката
Скачут вдаль над волнами холмов.
Вот опять Русь певуче-крылата
И не знает своих берегов.
Из цикла «На жгучих полях Новороссии»
***
Ольге
Отчего здесь такие горячие звёзды?!
Даже могут насквозь твоё сердце прожечь.
На студёных ветрах, вышибающих слёзы,
здесь так трудно остатки надежды сберечь.
Этот сумрачный гул из-за тьмы терриконов,
словно зыки разбуженных бесов войны.
Но сильней всё равно светлых глаз непреклонность
средь разорванной в клочья ночной тишины.
Обрыв
Ольге
Мы стояли над обрывом,
а под ним плескалось море,
и сушил горячий ветер
наши губы и сердца.
Чтобы их смочить, мы пили
терпкий розовый напиток,
и смеялись наши губы,
и туманились глаза.
И казалось бесконечным
море жёлто-голубое,
и в сухих колючих травах
прятался от ветра зной.
И не верилось, что близко
в душном мареве ковыльном
в окровавленном окопе
кто-то жизнь кладёт за нас.
***
Война давно здесь стала горьким бытом.
Простым и страшным, как глаза собаки,
что потеряла навсегда хозяев,
но сторожит родное пепелище.
И как осколок, что хранят на память
родители счастливого ребёнка,
поскольку был он не убит, а ранен
вот этим раскуроченным железом.
Война вошла в подкорку поколенья,
младого племени, что ждало лучшей доли,
но раз уж так случилось, то любимых
ждут с фронта, как с рискованной работы.
Ночами жёны шепчут заклинанья:
«Война подохни, выживи, мой милый».
У Алексея Полубота недавно вышла книга «Вечность», где собраны лучшие стихи поэта. Книгу можно приобрести в книжных магазинах Москвы.
Интересно, что такое – подкорка поколенья?
Подкорка это структура мозга, подсознание. Думаю, что автор имел а виду, что целое поколение так затронуто войной, что она стала элементом, клеткой его подсознания. Кажется так. Не знаю, поэтично ли это, но смысл, по-моему, такой.