Я был и остаюсь прежде всего историком

№ 2025 / 22, 06.06.2025, автор: Сергей БЕЛЯКОВ (г. Екатеринбург)

Сергей Беляков – персона в текущем литпроцессе весьма заметная. Наверное, нет смысла перечислять все его должности, звания, заслуги и премии. Дело ведь не в том, где, кто и как работает, а в том, что создано человеком. А у Белякова каждая книга – это событие. И нам интересно было задать ему ряд вопросов.

 

 

– Как историк литературы вы начинали с Олеши. Так это хороший или плохой писатель?

– Олеша сам мог бы ответить на этот вопрос словами: «В моём теле жил гениальный художник, которого я не мог подчинить своей жизненной силе». Конечно, у него был большой талант, но не хватало сил, чтобы этот талант реализовался. Я ещё в своей первой научной работе говорил об этом. И сейчас нахожу всё больше и больше подтверждений своей правоте. Для творческой работы мало таланта, нужна ещё та самая пассионарность, открытая Гумилёвым. Способность много и творчески работать, отвлекаясь от любых соблазнов, умение сосредоточиться на цели. Этого ему не хватало.

– Что побудило вас обратиться к фигуре Валентина Катаева?

– Моя книга сейчас называется «Братья Катаевы». Она не только о Валентине Петровиче, она о его брате Евгении Петрове, о друге Петрова Илье Ильфе, о друге Катаева Юрии Олеше. Меня всегда интересовали отношения двух братьев. Принято считать, будто старший брат был конформистом, циником и вообще «плохим человеком». Это негласный консенсус. В новой книге Сергея Чупринина читаем: «Репутация писателя талантливого, но демонстративно аморального и беспринципного преследовала К[атаева] с первых шагов в литературе». А Петров совсем другое дело. Его хвалят и любят все, кроме Всеволода Иванова. На книгах Ильфа и Петрова выросло несколько поколений наших интеллигентов. Позднесоветские диссиденты тоже зачитывались «Двенадцатью стульями» и «Золотым телёнком». И они невольно переносили свои взгляды и вкусы на авторов любимых книг. Видели в них таких же диссидентов. А всё было совсем-совсем иначе. Ильф и Петров были настоящими советскими людьми. Их ценили даже Сталин и Мехлис. А Катаев был совсем другим. Когда я это понял, то и решил написать книгу, чтобы поделиться с читателями своими открытиями.

– О Катаеве написано книг уже десять. Чей взгляд на Катаева вам ближе (или интересней)?

– Самое интересное для меня – это обилие новых сведений, которые мне прежде не были известны. Книги Сергея Шаргунова «Катаев: Погоня за вечной весной» и Вячеслава Огрызко «Циник с бандитским шиком» как раз очень информативны, написаны на основе огромного количества документов. Другое дело, что с авторами я не всегда согласен. Скажем, глава в книге Огрызко называется «В нём есть настоящий бандитский шик, или Сдача старых приятелей». Открывает главу письмо-жалоба поэта Владимира Луговского на Катаева, который разругал Луговского в «Правде». Но кого тут «сдал» Катаев? Он покритиковал неудачную книгу, нормальное занятие для писателя. Он же не назвал Луговского «контрреволюционером» или «шпионом». А плохие стихи ругать можно и нужно, даже если на дворе 1938 год.

Есть еще ценная книга Сергея Мнацаканяна «Великий Валюн», которую мало знают, потому что она издана тиражом в 300 экземпляров и, насколько мне известно, так и не появилась в интернете. Одним из лучших биографов Петрова остаётся Лидия Яновская. Ценнейшую статью о работе Евгения Петровича в одесском угрозыске написали Давид Фельдман с Оксаной Киянской. О гибели Петрова – филолог из Севастополя Виктория Миленко.

– Что вам удалось о Катаеве открыть нового?

– Я думаю, читатели найдут в моей книге много нового. В большей степени, конечно, о Петрове, но кое-что будет и о Валентине Петровиче. Например, даже в богатой подробностями книге Сергея Шаргунова нет сведений о том, что Катаев в 1940 году учился в академии имени Фрунзе.

 

 

– По первой профессии вы вообще-то историк. Продолжаете ли профессионально заниматься всеобщей и русской историей?

– Так я был и остаюсь прежде всего историком. Все мои книги – это прежде всего работа историка и только в небольшой степени – литературоведа. В редакции Елены Шубиной мне позволили даже использовать научный аппарат. У меня в каждой книге сотни ссылок на источники, огромная библиография. Кроме того, я время от времени пишу статьи и для сугубо научных изданий. Немного преподаю историю в Уральском федеральном университете.

– Что сейчас читаете? Кто вас поразил и кто огорчил в последнее время?

– Поскольку я всё время работал над книгой, то новинки современной литературы читал мало. Отмечу две просто выдающиеся книги. Это новый перевод «Маснави-йе-Манави» Джелал-ад-Дина Руми. Русское издание называется «Духовные двустишья». Переводчик – Вера Жаркова. Прекрасный перевод одного из шедевров мировой литературы. Другое открытие – роман Анны Маркиной «Кукольня». Великолепная книга, виртуозно написанная. Я давно не видел, чтобы современный писатель в одной книге несколько раз использовал поток сознания, но делал это так искусно, что невозможно заскучать. Скажем, поток сознания наивной, малообразованной влюблённой девушки – это набор цитат из хитов рок-музыки и попсы. История борьбы героя с чиновницами из опеки рассказана гекзаметром, с упоминаниями античных богов. Каждая глава написана по-новому. Очень необычная книга, написанная большим мастером.

А что я читаю сейчас? Я читаю стихи Заболоцкого.

– Над чем сейчас работаете?

– Над книгой о Николае Заболоцком.

 

Вопросы задавал Вячеслав ОГРЫЗКО