№ 1966/46, 11.11.1966

Виктор Потанин не из тех, кто слышит крестьянскую речь лишь на колхозных рынках. Ему присуща пристальность к подробностям сельской жизни, что незаметно перевоспитывает человеческую душу, клонит к добрым помыслам и делам. Та история, о которой идёт речь в рассказе Потанина «Пьяный дом», – история, в которой нежданное человеческое горе и светлая надежда как бы не существуют порознь, – тоже предельно достоверна. Всё это случилось в одном селе, затерявшемся в лесах над Тоболом… Но пусть об этом лучше поведает сам писатель.

№ 1966/39, 23.09.1966

Публикуя ответ Ильи Сельвинского на открытое письмо к нему Льва Озерова («Мечтать ли о бессмертии?». «Литературная Россия» от 12 августа 1966 г.), редакция не считает, что спор разрешён и что возникшая в этом споре проблема получила достаточно ясное и чёткое освещение. Редакция предполагает вернуться к поднятому вопросу.

№ 1966/35, 26.08.1966

Ловко или неловко я вошёл тогда в ресторан – не знаю. Скорее всего, опять спасовал под взглядами завсегдатаев. Да-да, сейчас я вспоминаю: кажется, было короткое чувство позора. Это был привычный маленький позор – следствие моей рассеянности. Почти всегда я забываю о правилах игры перед входом в этот ресторан и вхожу всегда не так, как мне подобает туда входить, не то что незаконно, но не в своей роли, и выгляжу нелепо, конечно.

№ 1966/33, 12.08.1966

Читая и перечитывая Ваши стихи и поэмы, я не мог не обратить внимания на упорно повторяющиеся и варьирующиеся в них мотивы и образы. Это не образные и стилевые дубликаты, которые нередко можно встретить у современных нам авторов, дубликаты, трафареты и досадные самоповторы, являющиеся результатом лености, ограниченности и, чего греха таить, скудоумия. Я имею в виду другое. Совсем другое.

№ 1966/28, 08.07.1966

Под вечер Мать послала Липу за чем-то к соседке Шаронихе. Был на исходе июль, плыло над улицей предвечернее затишье, далёкое погромыхивание вёдер и плеск воды у колонки, за деревней путалось в кустах солнце. Кое-где во дворах доили коров, слышался мягкий царапающий звук молочных струек по стенкам ведра, а у калитки Шаронихи тоскливо мычала её Катька, просилась впустить, но хозяйка загуляла: наружу неслись песни, звон стаканов и весёлый голос самой Шаронихи.

№ 1966/13, 04.06.1966

Нынешний литературный мир Запада буквально охвачен всевозможными «новациями». Претендентов на литературный переворот хоть отбавляй. В сущности же, все эти перевороты сводятся к атаке на реалистическое искусство и к широкой рекламе модернизма. При этом модернизм противопоставляется реализму как метод широкого и свободного искусства.

№ 1966/9, 25.02.1966

Тавазга спал плохо. Ночь была длинная, что ли, или вечером поужинал неважно? Может быть, жарко в доме? Жинка любит много топить, – нивхи много топят по старой, древней привычке. Или ветер какой-то нехороший – вдруг от берега подует, как тогда охота? «Нет, однако, разговор с председателем мешает», – подумал Тавазга. Потом заплакал ребёнок, Тавазга нащупал его в люльке, подвешенной к потолку, сунул под бок жинке, ребёнок сам отыскал грудь, затих.

№ 1966/8, 18.02.1966

В литературу чаще приходят без шума. Новые имена присоединяются к другим именам, как нарастает лист на дереве, как снежинка прилепляется к снежинке. Книжка М.Рощина «Каких-нибудь двадцать минут...» – из таких «тихих» книжек.

№ 1966/3, 14.01.1966

Вырубали старые вязы по луговой гриве. Луга затопляла большая вода, и теперь уже на все времена – в низовьях досрочно построили мощную ГЭС. Нынешней ночью Василий Карпович вышел покурить на крыльцо, да не удержался – прошёлся за околицу.

№ 1966/1, 01.01.1966

К осени покупателей поубавилось, дачные поезда стали реже, и теперь тех, кто остался в посёлке жить на зиму, Свиридова знала почти всех, знала и кому, и что нужно. Продовольственный магазин был при станции, на его вывеске значилось: «Продовольственный магазин № 8», и покупателей всегда было много с утра или под вечер, а днём становилось совсем тихо.