Юрий КОЗЛОВ. РАЗУМНЫЙ ВЫБОР (рассказ)

№ 1986/41, 10.10.1986

Московскому прозаику Юрию Козлову тридцать три года. С одним из первых своих рассказов он дебютировал на страницах «Литературной России» ровно десять лет назад, а сегодня в его творческом активе пять изданных книг, в издательстве «Советский писатель» готовится к выпуску новый роман «Наши годы». Ю. Козлов был участником IV Общемосковского и VII Всесоюзного совещаний молодых литераторов, пять лет назад принят а Союз писателей СССР. Сегодня мы выносим на суд читателей новую работу Юрия Козлова.

Еремей АЙПИН. ВОЖАК

(Рассказ)

автор: Еремей АЙПИН (г. Ханты-Мансийск)
№ 1985/46, 15.11.1985
Весной, когда колеи дороги потемнели под солнцем и осели, мы покинули зимнюю избушку. Но, не доезжая Осеннего Селения, где обычно все люди нашего рода встречали лето, отец завернул свою упряжку влево. И на весновку мы остановились на Гривё Малого Яра. Это был пологий склон Домашнего Бора, смотревший прямо на полдень. Поэтому снег на Гриве давно сошёл, и земля быстро прогревалась, и на проталинах заблестели плотные зелёные листочки брусники. А внизу, под горой, длинное кочкастое болото с редкими сосенками. Болото, на сколько хватало глаз, уходило «вверх» и «вниз», то есть на восток и запад, – так считали по течению Агана, нашей большой реки.

Геннадий Муриков. ПРИВЫЧНЫЙ АВТОМАТИЗМ ПОВСЕДНЕВНОСТИ…

Об инфантильных героях и авторской позиции

автор: Геннадий Муриков
№ 1985/38, 20.09.1985
Недавно увидела свет повесть молодого прозаика Владимира Ерёменко «Море за углом» – о наших современниках, о тех, кому около двадцати.

Анатолий ОВЧИННИКОВ. СТЕНА (рассказ)

№ 1984/51, 21.12.1984

Анатолий Овчинников опубликовал свой первый рассказ в нашем еженедельнике три года назад; начинающего прозаика из Рязани, участника VII Всесоюзного совещания молодых писателей представил читателям Глеб Горышин. С тех пор рассказы А. Овчинникова часто появлялись на страницах центральных журналов и альманахов. В издательстве «Молодая гвардия» готовится к выпуску первая его книга «Душевный инструмент». Предлагаем вниманию читателей «Литературной России» новый рассказ Анатолия Овчинникова.

Ирина Богатко. «…СЕРЬЁЗНЕЕ НЕКУДА – ЖИЗНЬ»

автор: Ирина БОГАТКО
№ 1984/46, 16.11.1984
Есть в прозе Бориса Екимова один знаменательно повторяющийся мотив, возникающий не однажды и в книге «Ёлка для матери» (издательство «Советская Россия», 1984), и в последних публикациях в журнале «Наш современник» (№ 6, 1984). Мотив этот очень образно выразился в рассказах «Казённый человек», «Последняя хата», «Музыка в соседнем дворе». Мы часто мечтаем о какой-то иной жизни, чем наша собственная, действительная, но приходит момент – чаще всего он переломный в судьбе екимовских героев, – и мы отчётливо понимаем, что любим и хотим по-настоящему только её, уж какая она ни на есть, и не подойдёт, не станет сладкой нам иная доля, пусть даже лучшая. Настойчивый мотив верности человека самому себе, утверждение цельности личности как высочайшей ценности – вот что Екимов художнически разрабатывает с особой охотой.

Наталья ХМЕЛИК. САПОГИ (рассказ)

№ 1984/11, 11.03.1984

Ещё учась в восьмом классе, Наташа принесла в журнал «Юность» маленький рассказик, даже не рассказик, а заметку о родительском собрании. Тем не менее в этой страничке текста уже просматривались те качества, которые проявились в последующих произведениях Н. Хмелик, – острый глаз, ироническая интонация, хороший литературный вкус. Этот рассказик был опубликован в юмористическом отделе. Потом Наташа стала печататься в отделе прозы «Юности» с большими вещами – рассказы, повесть «Общие песни». За что мне ещё нравится Наташа? За свою литературную несуетливость. Это редкое качество среди нынешних молодых.

Виктор СЛАВКИН

 

 

Наталья ХМЕЛИК

 

САПОГИ

 

Во всех классах уже начались уроки, а в девятом «Б» – нет. Математика задерживалась. Все думали одно и то же: вдруг математики не будет. И становилось легко. Математичка – сухарь и спрашивает строго. Витька спросил, обводя всех глазами:

– А кто её сегодня видел?

Он стоял около своей парты, но почему-то было видно, что он готов уйти из класса. Витька – главный прогульщик девятого «Б», у него своя система: он ждёт учителя пять минут, а потом берёт папку за уголок и, слегка покачивая ею, уходит.

Витька первым в классе отпустил длинные волосы. Теперь у всех мальчишек в классе такие причёски, но один Витька умеет получать от своей причёски такое удовольствие. Вчера на физике он измерил линейкой длинную прядь и сказал довольно громко:

– Семнадцать сантиметров.

Физик строго посмотрел на него и ничего не сказал. Томке стало жалко физика. Он невредный. Другое дело математичка. Недавно на алгебре Витька стал играть с Серёжей в шахматы. Сначала мальчишек не было слышно, Томка видела только краешек маленькой картонной доски под их столом. Но потом они вошли в азарт, заспорили и стали толкаться. Математичка подняла голову и вежливым деревянным голосом сказала:

– Смирнов, если тебе нетрудно, освободи, пожалуйста, класс.

Витька достал из нагрудного кармана розовую расчёску и стал медленно расчёсывать волосы. Так, причёсываясь, и вышел.

Томка смотрела ему вслед и думала: «Витька смелый».

– Кто её сегодня видел? – спросил опять Витька, доставая расчёску.

– Я видела, – откликнулась Таня.

У Тани на коричневом платье сверкает брошка – жук, усеянный стёклышками. Когда Таню выбирали комсоргом, Витька сказал:

– Таня хороший товарищ. Она всегда поможет в трудную минуту.

И все засмеялись, потому что Витька имел в виду, что у Тани всегда можно списать.

– Я её видела около учительской, – сказала Таня.

Витька вздохнул и сел.

И тут вошла математичка. В руках у неё был учебник геометрии, а журнала не было. По классу прошелестело, все полезли в портфели за тетрадями. Математичка подошла к столу и сказала голосом человека, который' привык, что все замолкают, когда он начинает говорить:

– Мне надо уйти минут на сорок. Вы пока поучите что-нибудь. Только не шумите.

Конечно, ни один человек не стал ничего учить. Все загалдели, попрятали тетради.

– Пошли гулять! – крикнул Витька, доставая расчёску.

– Гулять! – обрадованно заорали все.

Они стояли возле школы, ошарашенные ярким солнцем и неожиданной свободой. Томка подумала, что если бы они собирались гулять заранее, не было бы так хорошо. Оказаться на солнце неожиданно, вдруг – это было совсем другое дело. Она смотрела на всех по очереди – на Витьку, на Таню, на Сашу. Все щурились и улыбались похожими улыбками.

– Томка, пойдём за семечками, – повернулся к ней Саша.

«Лучше бы Тамарой назвал», – подумала Томка. Она не любила, когда её звали Томкой, и в мыслях всегда называла себя Тамарой. Тамара – это грузинская княжна, а если не княжна, то уж, во всяком случае, красивая. А Томка – кошка, ну в лучшем случае собака. Но Тамарой её никто не называет, только мама, когда сердится. И учителя.

– Пошли за семечками, – позвал Саша.

Почти весь девятый «Б» двинулся по улице. Они шли толпой, они разговаривали громко и громко смеялись. И оттого, что сейчас надо было не гулять по улице, а сидеть в классе, возникало радостное чувство незаконности, необычности. Все сидят там, а ты идёшь здесь. Прохожие казались Томке прогульщиками – идут неизвестно куда в рабочее время.

Весело мчались машины. Солнце пробегало по стёклам, крышам, багажникам одних и перескакивало на следующие. Иногда солнечные зайчики кидались в глаза.

Около магазина к Саше прицепился пьяный. Он говорил про весну и называл Сашку «пионер».

– Весна что означает? – пьяный крепко держал Сашин рукав. – Она означает, что пришла другая жизнь. Вот ты, пионер, можешь меня понять? Весна – это весна.

– Зациклился, – сказал Витька, и все засмеялись.

Саша покорно стоял возле пьяного и время от времени вставлял:

– Да, отец. Да, отец.

Огрызнуться и уйти Саша не мог. Томка знала это тягостное чувство наружной вежливости. Все стояли в стороне и смеялись. Витька крикнул:

– Пионер! Без семечек останемся!

Саша кивнул и продолжал стоять возле пьяного. Пьяный, наверное, и правда был прогульщиком. На нём была серая телогрейка, из которой клочьями вылезала вата, и брезентовые штаны, вымазанные не то масляной краской, не то сметаной.

Наконец Саша вырвался, у него сразу стало свободное лицо. Все опять двинулись к рынку. Но возле Дома обуви снова остановились. У входа колыхалась толпа. Там были почти одни женщины. Они просто стояли, но на лицах была такая сосредоточенность, как будто каждая занята важным делом. И ещё была враждебность, как будто все остальные мешают ей этим важным делом заниматься. И шеи у всех были вытянуты в одну сторону.

– Сапоги дают, – догадалась Таня.

И тут Томка увидела математичку. Она стояла вместе со всеми и, вытянув шею, смотрела на, то, чего Томка не видела.

– Математичка, – выдохнула Таня.

И все стали смотреть на математичку. Но она не заметила их. Лицо у неё было деловым и азартным. В первый раз Томка увидела, что математичка молодая.

– Никому не скажем, – сказал Саша.

Они всё-таки дошли до рынка. Назад бежали бегом, прохожие расступались. Женщина в высокой меховой шапке покачала головой – не то осуждала, не то завидовала.

Они сидели в классе. Витька грыз семечки и складывал шелуху в стол. Томка прислонила руки к батарее, они постепенно согревались, как будто оттаивали, их начинало колоть изнутри маленькими иголочками.

И тут дверь с лёгким ветерком распахнулась, и в класс вошла математичка. Щёки у неё были розовые, волосы растрепались. В руках она держала большую белую квадратную коробку с иностранным клеймом. По классу пронёсся вздох.

– Достала, – сказала Таня радостным шёпотом.

Математичка посмотрела на Таню и сказала деревянным голосом:

– Полякова, если тебе нетрудно, сиди, пожалуйста, тихо. Мне непонятно твоё взвинченное состояние.

Витька, пригнувшись к столу, быстро листал учебник. Он опять не выучил теорему.

 

Сергей ЛУЦКИЙ. ТЕПЕРЬ – И НАВСЕГДА (рассказ)

№ 1984/9, 24.02.1984

Повести и рассказы молодого прозаика Сергея Луцкого публиковались в журналах «Октябрь», «Юность», «Крестьянка» и других центральных изданиях. В 1975 году он закончил Литературный институт имени А.М. Горького, где занимался в творческом семинаре известного советского писателя Виля Липатова. В издательстве «Современник» вышла первая его книга «Десять суток, не считая дороги». В настоящее время Сергей Луцкий живёт в подмосковном городе Жуковском. Новый его рассказ, который мы предлагаем сегодня вниманию читателей еженедельника, – первое выступление прозаика на страницах «Литературной России».

Василий БУТОВЕЦ. ПОЖАР (рассказ)

№ 1983/42, 14.10.1983

Василий Бутовец родился на Украине, окончил Лесотехническую академию. Избранная профессия связала его дальнейшую жизнь с тайгой, с Сибирью. Сейчас он служит в лесничестве близ города Шелехов. Хорошее знание быта и судеб людей, чья работа связана с защитой лесного и охотничьего хозяйства, пробудили в нём желание к творчеству. Рассказы В. Бутовца обсуждались на областной конференции молодых авторов, состоявшейся в этом году в Иркутске; работы начинающих прозаиков обсуждали известные писатели Валентин Распутин, Анатолий Шастин, Владимир Крупин... Имя Василия Бутовца было названо в числе перспективных. За его плечами немалый жизненный опыт, осмысленный духовно. Конференция рекомендовала рассказы В. Бутовца к печати и выразила надежду, что творчество его будет развиваться и крепнуть.

Дмитрий СЕРГЕЕВ

БЕЛЫЙ ГУСЬ

автор: Пол ГАЛЛИКО
Рубрика в газете: Зарубежный рассказ, № 1983/32, 05.08.1983
Американский писатель Пол Галлико (1897–1976) начинал как спортивный журналист. Затем он был обозревателем, во время второй мировой войны – военным корреспондентом. П. Галлико написал свыше 40 книг, но мировую известность ему принёс сборник "Белый гусь" (1941). Сегодня "Литературная Россия" предлагает вниманию читателей рассказ, давший название сборнику.

Геннадий ЮШКОВ. ПЕЧОРСКИЙ ЛЕШИЙ

Перевод с коми. С. ПАНКРАТОВА

автор: Геннадий ЮШКОВ (г. Сыктывкар)
№ 1982/49, 03.12.1982
На ночлег мы устроились на отлогом берегу Печоры, усыпанном галькой, – на бечевнике. Наш берег долго и плавно огибал широкий, спокойный плёс. А бечевником такие берега зовут потому, что в прошлом тяжёлые лодки против течения подымались бечевой, по-бурлацки, а по такому бережку удобнее всего идти бурлакам.