ЧТОБ ВСТРЕЧАЛИ ТЕПЛОМ

№ 2007 / 44, 23.02.2015

Вячеслав Белков был не только рубцововедом. Он писал прозу (почти никем не замеченная «Повесть о Вологде» отличается особой проникновенностью); стихотворения редкой для нашей поэзии формы – хайку (трёхстишия)
Памяти Вячеслава Белкова

Вячеслав Белков был не только рубцововедом. Он писал прозу (почти никем не замеченная «Повесть о Вологде» отличается особой проникновенностью); стихотворения редкой для нашей поэзии формы – хайку (трёхстишия), опубликованные и у нас, и в Японии; критические статьи о современной литературе. Но главной в его жизни была дума о Рубцове.
Начинал он со статей в знаменитом «Вологодском комсомольце», большая часть которых вошла в его первую книгу о поэте «Неодинокая звезда» (1989). Надо сказать, что тираж её был неплохим даже по тем временам – 75 тысяч экземпляров. Продавалась книжечка (под знаком библиотеки журнала «Молодая гвардия») в киосках «Союзпечати» по всей стране, Белков стал известен даже в самых глухих углах державы, а уж любители поэзии Николая Рубцова знали это имя и раньше. Вячеслав Белков стал ездить на семинары критиков, на писательские пленумы, широко печатался в журналах, в том числе столичных. Литературная карьера складывалась удачно, шла по нарастающей, как вдруг… Все мы знаем, что стоит за этим «вдруг». Свалилась в пропасть страна, рухнули не только тиражи журналов – сами журналы и целые издательства ушли в небытие, писатели из народных поводырей превратились в таких же, как все, беспомощных и ошарашенных граждан. В Вологодской писательской организации, в которой уже состоял Белков, 1990-е вспоминаются как сплошные похороны – мы провожали каждый год по два человека… Лучше всех об этом времени сказал поэт Николай Зиновьев:

От мира – прогнившего склепа,
От злобы, насилья и лжи
Россия уходит на небо,
Попробуй её удержи.

Русского человека можно убить, споить, сгноить, но души его горящей лишить невозможно. Белков каким-то чудом добился разрешения публиковать газетные выпуски-приложения под немудрёным названием «В мире Рубцова» – и это в самые безденежные и бызыдейные, русофобские годы! Именно в начале 90-х открылся в Вологде и первый в стране Рубцовский центр. Менялись его адреса, приходили и уходили помощники, но неизменным был руководитель Вячеслав Сергеевич Белков. Можно сказать, что он сам был рубцовским центром, к которому со всех сторон ручейками текли письма, посылки с книгами, музыкальными записями и фильмами. Квартира Белкова уже тогда была домашним музеем Рубцова, там хранились редчайшие автографы, фотографии поэта, уникальные издания.
При непосредственном участии Белкова рубцовские центры были созданы в Москве, Питере, Дзержинске и других городах России и СНГ, он помог издать словарь языка Рубцова, содействовал открытию музеев поэта, памятников. Как сказал сам Белков:
Рубцов был дежурным
                         по русскому слову,
А я вот дежурю
                         теперь по Рубцову…
Сегодня литературоведческие работы нужны только узким специалистам, однако Вячеслав Белков ещё успел застать то время, когда литературой и критикой интересовалось всё общество. Всегда будут стоять на библиотечных полках и его книги, и самые авторитетные на сегодняшний день библиографические рубцовские справочники, вышедшие в Вологде и Санкт-Петербурге под строгим контролем и любовной опекой Белкова.
Вячеслав Белков занимался не только библиографическими, но и редкими ныне текстологическими изысканиями, он был непревзойденным знатоком бесконечных вариантов стихотворений Рубцова и лучше всех ориентировался в сложнейшем лабиринте их датировок. Именно к нему обращались за консультациями учёные и исследователи из Москвы и провинции.
По сути дела, то, чему посвятил свою жизнь Вячеслав Белков, называется практическим источниковедением – основой основ подлинного литературоведения. Сегодня невозможно представить ни одного обзора истории литературы XX века, где бы в разделе о Николае Рубцове не упоминались бы книги вологодского критика.
В конце 90-х Вячеслав Сергеевич стал издавать в Вологде литературно-художественный журнал «Автограф», который на протяжении девяти лет оставался пусть маленьким, но единственным литературным журналом на всю Вологодскую область. В нём он публиковал не только материалы о Рубцове, но и стихи, прозу, критику самых разных, порой неизвестных авторов из Вологды и области, Москвы, Питера, Сочи… Не понаслышке знаю, как они были благодарны ему за это.
Всё же основной, задушевной для Белкова мечтой была та, которую, к сожалению, так и не удалось осуществить: он всю свою творческую жизнь писал подробную, «капитальную», по его словам, биографию Рубцова. Раскладывал её по годам, месяцам, дням и даже часам – создавал летопись жизни и творчества поэта. Если собрать части этой летописи, рассыпанные по книгам Белкова («Жизнь Рубцова», 1993; «Первые итоги», 1999; «Рубцов сегодня», 2003), а также по журналам, то получится удивительное исследование, достойное публикации в солидном московском издательстве. Виктор Коротаев однажды посетовал на то, что в книгах Белкова есть «излишняя детализация, перечислительность», однако именно этот «недостаток» оказался, как показало время, достоинством его стиля.
Много лет Вячеслав Белков по крупицам собирал произведения Николая Рубцова: стихи (открыл более пятидесяти неизвестных!), их варианты, прозу, критические заметки, экспромты и т.д. Только он один был способен составить полное собрание сочинений поэта с комментариями к нему. В апреле 2003 года Белков признался: «Все стихи Рубцова у меня собраны и подготовлены, но комментария пока нет».
Что же мешало ему реализовать эти планы? Здесь нет одного ответа, всё слишком сложно.
Мешали нищета и блеск буржуазно-мещанской эпохи, писательская придушенность и связанное с ней уязвлённое самолюбие (начинал-то как!..), равнодушие властей – столько лет он боролся за открытие в Вологде государственного музея Рубцова, жаловался: «Мешают его созданию один-два местных чиновника»; а когда музей всё-таки открыли (в урезанном виде), получил, как его глава, двойную порцию чиновничьей мести. «Крапивное семя» умеет держать в чёрном теле, «кормить завтраками», донимать проверками, требованиями, циркулярами невообразимой глупости (это писатели мыслят образами, а чиновники – инструкциями). Всё это делалось намеренно, чтобы вывести Белкова из себя, загнать его в угол. Тут не только месть, на всё были свои, идеологические причины. Что поделать, если у власти и народа разные идеологии…
Вячеслав Белков более всего переживал не за себя, даже не за своё дело, а за Россию («За неё болит душа», – признался мне весной 2004 года по дороге в Белозерск на семинар молодых авторов); в 25-м номере «Автографа» даже сочинил что-то вроде манифеста: «Мы считаем, что мы делаем важное дело. Мы за сильную, великую Россию! За то, чтобы в нашей стране люди продолжали творить и читать. За то, чтобы Правительство и Путин служили народу, а не кучке ожиревших наглецов. Чтобы убрать из политики и бизнеса всех предателей России… Мы за то, чтобы в Вологодском крае появлялись новые таланты!»
Поэт Юрий Максин посвятил Белкову при его жизни стихотворение, которое оказалось пророческим:

Замело все пути,
все дороженьки,
Повалило родимую ель.
путник мой,
береги свои ноженьки,
по России гуляет метель.
По России давно уже рыскают
злые стаи людей и зверей.
Помоги тебе Господи выстоять,
добрести до заветных дверей.
Чтоб встречали теплом,
а не холодом
и никто не смотрел на часы,
чтобы честь,
бережёную смолоду,
не унизили взглядом косым…
По весне
плакать бедному скворушке,
заметает родимую ель.
Ангел мой,
береги свои пёрышки –
и тебе добираться в метель.

Не сберёг…

Тот, кто хоть раз оказывался встроенным в государственный административный механизм, пусть даже в самой неприметной должности, уяснил – из него только два выхода: либо беспрекословное подчинение, либо уход. Белков и ушёл, но ушёл так, как никто и предположить не мог, всё произошло, как в страшном сне. Его добила болезнь, депрессия, от которой он давно страдал…
Рубцовский центр в Вологде формально существует, но нет человека, который бы смог всего себя отдать служению, как Вячеслав Белков. Ведь он в самые нищие и подлые годы, надрывая здоровье, делал всё, чтобы не погасла, а ярче и ярче горела «неодинокая звезда» рубцовской поэзии.
Рубцов теперь – целая вселенная. Поклониться надо было в пояс Вячеславу Сергеевичу Белкову ещё при его жизни за подвижничество – так нет, кланяемся теперь его могиле…
Несколько лет назад во время обсуждения в Вологодском педагогическом университете предложенного мной списка имён в литературный раздел Вологодской энциклопедии два известных профессора наотрез отказались включить в неё поэта Алексея Шадринова и критика Вячеслава Белкова: «Кто такой этот Шадринов? Кто о нём вообще слышал? А Славу Белкова мы все знаем, мы же его учили, его ставить в раздел смешно!» Тогда спор ничем не закончился – каждый стоял на своём… В 2005 году в Москве был издан гигантский словарь в трёх томах «Русская литература XX века», в котором можно прочитать и статью о Шадринове, и ссылки на авторитет Белкова, а в январе 2007-го в областной столице вышла и Вологодская энциклопедия, в которой Вячеслав Белков ещё живой…
Теперь уже навсегда.Виктор БАРАКОВ
г. ВОЛОГДА