БОЛЬШУЮ КНИГУ ОПРЕДЕЛИЛИ С ТРУДОМ

№ 2007 / 48, 23.02.2015

Среди множества литературных премий, существующих сегодня в России, «Большая книга» выделяется не только огромным (5,5 миллиона рублей) премиальным фондом, но и стремлением быть действительно главной, общелитературной российской премией
Среди множества литературных премий, существующих сегодня в России, «Большая книга» выделяется не только огромным (5,5 миллиона рублей) премиальным фондом, но и стремлением быть действительно главной, общелитературной российской премией, независимой от идеологических лагерей, стилистических направлений, формата произведения (премию может получить как тысячестраничный роман, так и сборник коротких рассказов).
«Большая книга» этого года, вручавшаяся на прошлой неделе в Доме Пашкова, вроде бы стала образцом объединения. Премии «За личный вклад в русскую литературу» вручили Андрею Битову и Валентину Распутину (Распутин, правда, на церемонии не присутствовал – по словам организаторов, он находится в Иркутске, не совсем здоров). Премия «За честь и достоинство» была вручена семье поэта, переводчика, члена жюри «Большой книги» Ильи Кормильцева, скончавшегося в феврале этого года.
Тройку победителей по итогам читательского голосования составили романы «Даниэль Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой, «На солнечной стороне улицы» Дины Рубиной и «Ампир В» Виктора Пелевина.
Затем на церемонии случилась довольно продолжительная заминка. Оказалось, что результатов голосования жюри пока нет. Организаторы и ведущие стали развлекать публику шутками и чтением стихов. В это время десять из двенадцати финалистов «Большой книги» (Дмитрия Быкова задержали автомобильные пробки, а Виктор Пелевин, по традиции, был виртуален) сидели под светом софитов.
Наконец итоги появились. Третье место жюри отдало роману Дины Рубиной, второе – книге «Алексей Толстой» Алексея Варламова, а первое – роману Людмилы Улицкой.
Стоит сказать, что первой премии в этом году могло не быть вовсе – большая часть членов жюри решила её не вручать, но затем под давлением некоторых соучредителей своё решение изменила.
Эта деталь (шаткость первой премии), на мой взгляд, не свидетельствует о том, что уходящий год был беден на значительные произведения литературы. Но вот оценить их по свежим следам очень сложно даже столь многочисленному (более ста человек) собранию критиков и литературоведов. Всё-таки должен быть некоторый временной зазор между публикацией и оценкой.
Конечно, несколько комично выглядят те премии, что вручаются формально за произведения современной литературы, а фактически – за увидевшие свет, ставшие событием лет двадцать-тридцать, а то и сорок назад. Но и слишком короткая временная дистанция тоже не способствует объективности. Плюс к тому влияет неравное медийное освещение претендентов (имею в виду и произведения, и их авторов). По идее, жюри должно иметь дело исключительно с текстом, но его оформление, общественное положение автора волей-неволей играют свою немаловажную роль.
Можно ли сравнить, например, шумно встреченную книгу Людмилы Улицкой, вышедшую в крупнейшем издательстве «ЭКСМО», и рукопись романа «Матисс» Александра Иличевского (в сокращённом варианте он был опубликован в журнале «Новый мир»)? Или книгу «Алексей Толстой» Алексея Варламова, увидевшую свет в популярнейшей серии «ЖЗЛ», и рукопись Льва Данилкина «Человек с яйцом»?
Вызывает сожаление и то, что произведение может быть номинировано на премию лишь единожды. Роман «Санькя», к примеру, в виде рукописи поступил на конкурс «Большой книги» прошлого года и был не замечен, не вошёл даже в длинный список, но вскоре после этого, изданный, стал, пожалуй, самой заметной книгой 2006 – 2007 годов. Думаю, имей право издатели представить «Санькю» на сей раз, автор сидел бы на одном из двенадцати стульев.
По каким-то причинам мимо конкурсных сетей «Большой книги» проходят порой явно выдающиеся произведения современной литературы. Помнится, в прошлом году многие недоумевали, почему в списках нет романа Людмилы Петрушевской «В садах других возможностей», в этом досадовали, что отсутствует книга «Я – чеченец!» Германа Садулаева.
Думается, немаловажным фактором серьёзной конкуренции произведений, вышедших в финал «Большой книги», стало бы оглашение набранных ими баллов. Скажем, что книга Улицкой набрала – 468 баллов, Варламова – 450, Рубиной – 446. Борьба, судя по этим данным, в жюри происходила жаркая. Жаль, что статистика стала известна спустя несколько дней после церемонии награждения.
Может быть, стоит слегка изменить условия конкурса столь престижной премии, проявить инициативу самим организаторам в поиске ярких и талантливых книг (и рукописей), а не просто принимать их от издателей и творческих союзов? В этом случае палитра «Большой книги» наверняка обогатится.Антон КИРИЛЛОВ