Елизаровец
№ 2011 / 47, 23.02.2015
В битве под Невербино геройски погиб красноярский библиотекарь Смолич. Кто возглавил библиотеку после его смерти, достоверно выяснить не удалось. Как и обнаружить самих красноярских громовцев.
В битве под Невербино геройски погиб красноярский библиотекарь Смолич. Кто возглавил библиотеку после его смерти, достоверно выяснить не удалось. Как и обнаружить самих красноярских громовцев. Следы уводили то в общество российско-китайской дружбы, то в товарищество садоводов-любителей № 69 при станции Плодово-ягодная… Строгая конспиративность собраний ради настырного неофита так и не была нарушена. Ко мне присматривались, несколько дней следили, но, очевидно, моя неодинокая жизнь, склонность делиться с публикой самыми смешными секретами оттолкнули громовцев. Они явно не признали во мне своего.
 |
И тогда, при всём уважении к Дмитрию Александровичу Громову (1910–1981) и его таинственным книгам, я решил не лезть туда, куда меня не зовут, к чему я, возможно, не очень и близок. Хотя также вырос в великой стране, где «жевачка бывает апельсиновой и мятной, чехословацкие ластики тоже можно есть, в киоске Союзпечати продаются переводные картинки, лучшая брызгалка делается из бутылки от синьки, а дымовушка из скорлупы шарика пинг-понга»; хотя я тоже невероятно, невменяемо, истово верю во всесилие книги, в её наркотическую способность изменять сознание, особенно при соблюдении двух Условий прочтения: Тщания и Непрерывности. И я тоже, как громовцы, неприкаян, потерян, несмотря на то, что моя фамилия изредка мелькает в кое-каких изданиях.
Я решил создать собственную читальню. Только Книгой будет в ней не один из романов громовского семикнижия, которых я всё равно не нашёл – а присланный мне бандеролью роман «Библиотекарь». Ведь любая стоящая книга может быть книгой Памяти и Радости, Силы и Власти, Ярости, Смысла. К «Библиотекарю» в полной мере относятся все эти – с большой буквы – слова. И не только эти. «Библиотекарь» ещё и книга Иронии – доброй улыбки над всеми нами, чьи молодость, детство остались в СССР; наш фанатизм, коллективность, упрямство, скрытность, непреходящая обездоленность, успешно сохраняемые и сегодня, достойны… Достойны.
Он же и книга Игры, из тех, что становятся культовыми. Наверняка в скором времени в наших сибирских лесах бок о бок со всё не унимающимися толкинистами встанут елизаровцы. И это будет гораздо занятнее: ведь выбор доспехов по правилам «Библиотекаря» ограничивается лишь фантазией воителя; а контингент? Самый влиятельный клан романа – орда сумасшедших бабок. Это вам не студенты со старшеклассниками; здесь и закалка, и характер, и даже отчаянье. А сколько нынешних позабытых пенсионерок найдут применение своим социальным талантам, включившись в Игру?
Роман «Библиотекарь» ещё и книга Благородства и Патриотизма. Наивная и светлая вера советских людей в силу чтения (при ободряюще-статистическом «мы самая читающая страна в мире») в романе не осмеяна, не уничтожена, а воскрешена ироничным елизаровским реверансом; трансформирована в нечто новое, более глубокое, избавленное от идеологии, но не лишённое идеалов. Чтение в «Библиотекаре» не только спасает людей («товарищей») от современного отечественного идиотизма, порою пародируя его, но на полном серьёзе, копируя православный канон, мистически, ежедневно, ежеминутно спасает страну, Родину.
«Библиотекарь» – книга Хорошего Стиля, исполненного простоты и достоинства. Красивостей никаких нет, образность минимальная, но если встречается – остаётся на сетчатке нестираемым кадром. Вот как истекает кровью пронзённая дверным стеклом старуха: «Кровь перевёрнутыми гималаями заливала дверь, и казалось, что старуха пустила красные корни».
Этот роман ещё и книга Жестокости и Кровищи, с чем на мой мирный нрав небольшой перебор. Оторванные руки, проткнутые спины, раздавленные головы… Битвы, стычки или подготовка к ним занимает четыре пятых пространства романа. Автор «Властелина колец» нервно курит в сторонке… Стрельнул у него сигаретку, также слегка на взводе, и американский писатель Дэн Браун – уж больно динамично и приключенчески завёрнуто у Елизарова. Покурю и я, восхищённый.
Михаил Елизаров. Библиотекарь. М.: Ad Marginem, 2008.
Антон НЕЧАЕВ,
г. КРАСНОЯРСК
Добавить комментарий