ЛЕТИ, МОЙ БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ СНЕЖЕ!..

№ 2006 / 12, 23.02.2015

Держу в руках книгу моего земляка-волжанина поэта Евгения Семичева «Небесная крепь» – весомую такую книгу, составленную по типу избранного. Наглядно показывает этапы творческого развития поэта. Весомость и в том, что стихи в «Небесной крепи» расположены плотно в подбор. На трёхстах страницах более пятисот стихотворений. Но всё-таки основная причина «весомости» «Небесной крепи» – самобытная плотная поэтическая образность и высокая художественность содержания. Даже когда у Евгения Семичева в начале 90-х годов только начали выходить первые тоненькие книжки стихов («Заповедный кордон», «Свете Отчий», «От земли до неба»), то и тогда эти ещё тоненькие семичевские книжечки были «томов премногих тяжелей». И эту весомость придавали им не переплёт и твёрдая обложка, а яркая самобытная художественность и русский самоцветный язык, каким они написаны.
При всей своей отчётливой гражданственности, стихи Евгения Семичева никогда не оставляют впечатления рифмованных публицистических лозунгов, которыми порой грешат в ущерб художественности современные поэты-патриоты. Унижение Родины заставило многих к штыку приравнять перо. И всё же думается мне, что не столько пламенная публицистика, пропитанная злобой дня и бичующая наши язвы и проказы, а именно потаённое, небом дарованное и в силу этого художественное слово способно пробудить русское сердце.
На эти размышления подвигли меня, в частности, стихи Евгения Семичева с самого начала творчества этого поэта. Вот в самой первой его тоненькой книге «Заповедный кордон», о которой я уже говорил выше, есть такое стихотворение о снеге.

Снег спускался с небес осторожно,
И летел, и летел, и летел…
И стоял среди снега прохожий.
И растерянно в небо глядел.
Может, просто в ночи заблудился.
Может, с верного сбился пути.
Или только что с неба спустился
И забыл, куда дальше идти.

Несмотря на кажущуюся простоту, это очень показательное стихотворение для Семичева в плане его творческого развития. Человек, спустившийся с неба и ищущий своего пути в многолюдном и в то же самое время одиноком мире.
Но Семичев не был бы Семичевым, если бы видел мир только в мрачных тонах. Вот поэтому его стихи, несмотря на глубочайший трагизм, всегда несут свет и надежду на любовь. Наверное, поэтому в следующей книге поэта «От земли до неба» образ снега сливается с образом лирического героя:

Когда душа сольётся с небом
И станет некуда бежать,
Я буду снегом, белым снегом
На синем облаке лежать…
И дядя Жора – местный дворник,
Ушедший до меня во мглу,
Порядка истовый поборник,
Возьмёт лопату и метлу.
Он снег развеет по России,
Как веют манную крупу,
Чтобы архангелы босые
Не приморозили стопу…

Постоянное тяготение поэта к образу снега походит на настойчивые попытки души вспомнить что-то такое важное, что обязательно надо вспомнить. Такие образы, проходящие через всё творчество писателя, как образ снега в поэзии Евгения Семичева, принято называть сквозными. Таков, как мне кажется, образ ветра в стихах Блока, в конечном счёте ставшего шквальным ветром революции в поэме «Двенадцать».
Собственно семичевские стихи о снеге, разве они только о снеге? Разве не о том чистом, всеобщем и несбыточном братстве, которым из века в век грезил русский человек? Даже упав душой с небес на грешную землю, русский человек не переставал тосковать по небу. И всё пытался вспомнить сквозь земную какофонию первоначальные слова, подаренные человечеству небом и соединяющие его с ним. А вот истинные русские поэты похожи на блистательный снег в полёте. Этим своим полётом они соединяют небо с землёй и помогают нам вспомнить о своём небесном происхождении.Эдуард АНАШКИН,
чабан совхоза «Майский»
Самарская обл.