ВВЯЖЕМСЯ, А ТАМ ПРОСМОТРИМ

№ 2015 / 22, 18.06.2015

У Александра Снегирёва нет наполеоновских амбиций,

но завету Наполеона он следует

 

Александр Снегирёв (настоящее имя Кондрашов Алексей Владимирович), родился в Москве в 1980 году. Два года проучился в Московском Архитектурном Институте, закончил Российский Университет Дружбы Народов, магистр политологии. Автор книг: «Как мы бомбили Америку», «Нефтяная Венера», «Тщеславие», «Чувство вины». Лауреат премий «Дебют», «Венец», «Эврика». Финалист премии «Национальный бестселлер».

 

20

– Вы «засветились» в 2005 году, когда были отмечены премией «Дебют». Что эта премия дала вам? Путёвку в жизнь, нужные знакомства, публикации?

– «Дебют» дал мне веру в то, что мои рассказы интересны чужим, незнакомым людям. Оказалось, у меня есть единомышленники. Это дало мне веру. Евгений Попов, тогдашний председатель жюри, продвинул несколько моих рассказов в красноярский журнал «День и ночь», познакомил с людьми из «Октября» и «Знамени». С тех пор я стал показывать свои новые тексты в эти издания. Потом на меня вышло питерское издательство «Либмус-пресс». И всё закрутилось.

– А что сейчас происходит с «Дебютом»? Возраст участников повышен до 35 лет! Получается, что «дебютировать» могут и зрелые авторы, просто неизвестные широкой публике. Не сводит ли это новшество на нет саму идею премии?

– «Дебют» продолжает успешно работать, отыскивая каждый год интересных авторов. Если возрастной диапазон расширен, значит, на то есть объективные причины. Может быть, молодёжь просто стала меньше писать, всё больше фотографирует и выкладывает картинки в интернет.

– О вас много писали в том смысле, что, мол, подаёте надежды. И как вам самому кажется – оправдали эти надежды? Нет ли к вам охлаждения со стороны критиков и жюри премий?

– Подавать надежды – дело неблагодарное, потому что каждый надеется на что-то своё. Особенно критики и члены жюри. Думаю, кого-то я разочаровал, кого-то приятно удивил. Мне не впервой разочаровывать. Помню, меня школьная директриса отчитывала, что я, мол, оболдуй, разочаровываю своих интеллигентных родителей. Если честно, мне всё равно, я делаю то, во что верю и считаю это своей самой главной задачей.

07– Можно ли сказать, что вы довольны тем, как продвигается ваша писательская карьера, что всё идёт по плану? Или нет никакого плана?

– Я доволен, потому что каждый мой новый текст отличается от предыдущего. А план один – себе не врать. Остальное суета. Одни выстраивают карьеру, другие действуют по велению сердца. Наполеон говорил: «Ввяжемся, а там посмотрим». Мне это по душе. Да и не бывает в искусстве чётко выстроенных карьер, слишком материя тонкая – это не отдел продаж и не кабинет министров.

– А почему в жюри «Дебюта», «Нацбеста» и других премий преимущественно либералы? Можно ли такой перекос назвать оправданным? Никто не заставляет учредителей премии в обязательном порядке любить Юрия Бондарева, Валентина Распутина, Владимира Личутина, но отрицать их значимость тоже не совсем правильно… Или других писателей у них для нас нет?

– Политику формирования жюри разных премий я комментировать не могу, ничего о ней не знаю и не анализирую. Уверен в одном – никто так не любит консерваторов, как либералы. По крайней мере в нашей литературной среде. Вспомните победителей «Нацбеста», таких как Проханов, Лимонов, Прилепин и всякие сомнения в ангажированности премии отпадут.

– А как писателю легче сделать карьеру? Что он должен для этого предпринять?

– Всё зависит от того, чего вы хотите: искусством заниматься или интервью на каждом углу раздавать. Как политолог по образованию могу сказать, что писательская карьера строится, как и любая другая: умом, трудолюбием и хитростью. Другой вопрос, что эти три качества не могут сделать книги хорошими. Временно популярными, продаваемыми – да, но не хорошими, не настоящими. Но если у писателя есть задача стать знаменитым и заработать, то надо манипулировать ожиданиями большинства и замешивать коктейль из политики, детективного сюжета и ностальгии. Ностальгия у нас хорошо продаётся.

– Если бы вы были критиком, то что написали бы о себе? Вот чем интересен писатель Снегирёв, каковы особенности его стиля, за что его можно похвалить, за что должно ругать?

– Ругать меня можно за недостаток трудолюбия и рассеянность, которая порождает неряшливость. Похвалить можно за смелость и страсть, нетривиальный угол зрения и поиск смыслов.

– Вам помогали? Можете назвать тех людей, благодаря которым…

– Тот же Евгений Попов, до сих пор с ним советуюсь. Не так давно он прочитал последнюю редакцию моего нового романа «Вера» и дал множество ценных советов. Писатель и блогер Марта Кетро познакомила с людьми из издательства АСТ, в котором у меня вышло три книги, Сергей Шаргунов свёл с издательством «Альпина». Мне повезло с редакторами: Ольга Васильевна Трунова из «Знамени», Ольга Ильинична Новикова из «Нового Мира», глава «Октября» Ирина Барметова, редактор АСТ Мария Сергеева, Павел Крусанов, Сергей Коровин, Павел Подкосов и Роза Пискотина

– А в прозе кого цените, если говорить о старшем поколении? Скажем так – у кого учились?

– Я считаю, что русская литература лучшая в мире. Коллективное творчество здесь не всегда удаётся, а индивидуальное мыслительное очень даже. Я восхищаюсь Достоевским и Толстым, у второго люблю повести и рассказ «После бала». Очень люблю рассказы Булгакова, особенно медицинские и «Ханский огонь», рассказы Зингера обожаю: «Кофетерий», «Корона из перьев», «Поздняя любовь». Зингер, хоть и польский еврей, работавший в основном в Штатах, но всё равно русская традиция на него влияние оказала. А может, это некий общий восточно-славянский литературный мир, в котором живут все – от гоголевских русалок до пелевинских вампиров.

– Писатели обычно любят говорить, что ни к какому стану не примыкают, но всё-таки… Не буду спрашивать в лоб, спрошу отвлечённо – в каком стане вам комфортнее, с патриотами или либералами?

– Спор патриотов с либералами напоминает спор бабушек по поводу того, как лучше воспитывать внучка – отправить в деревню или записать в кружок шахмат. Странно из-за этого ломать столько копий, пора уже объединяться, а то скоро придут бойкие соседи и разберут наш дом по брёвнам, пока патриоты с либералами друг друга мутузят из-за того, как правильнее родину любить.

– Почему для либералов вы есть, а патриотическая критика вас в упор не видит?

– Отчего же, Пирогов помнится мою «Нефтяную Венеру» хорошенько обложил. А те, кто не видят, возможно, подслеповаты. Или физиономия моя азиатская их отпугивает, пишу я не про так называемых простых людей, не про политику, что многие считают признаком неправильной литературы. Помню, меня одна дама посчитала поверхностным писателем только потому, что герой одного моего рассказа бывает за границей. Странно считать тексты о жизни буржуазии, городских бездельниках или содержанках априорно поверхностными, будто эти люди иначе рождаются, любят и умирают. Мрачным бородачам из стана патриотов я непонятен, а гладко выбритая публика, которую вы называете либеральной, меня тоже не больно-то жалует, не подхожу я под их резьбу. Всё это, впрочем, лишь подтверждает, что я на правильном пути.

– Вы не замечены в литскандалах, ни с кем особо не пикируетесь, врагов вроде бы не имеете. Это редкость в писательском мире. Как вам это удаётся? Осторожничаете, не лезете на рожон, прощаете обиды своим недоброжелателям?

– Да поводов не было вступать в конфликты. Из-за любимого жанра что ли ссориться, или из-за этих, часто надуманных лагерей: либералы-патриоты? Чего попусту кричать, доставать нож надо тогда, когда собираешься резать, а такого желания у меня пока не возникало.

– Как вы относитесь к тому, что многие ваши друзья из либерального стана заняли сейчас откровенно проукраинскую позицию? Даже не столько проукраинскую, сколько антироссийскую и антирусскую.

– Мои друзья занимают разные позиции. Некоторые, с обеих сторон, впадают в крайности. К сожалению, несогласие с действиями власти часто превращается у кого-то в русофобию. Не люблю затасканные слова, но других-то нет. У нас вообще часто страну путают с государственной властью. Я, например, с действиями власти во многом не согласен, а некоторые вещи считаю идиотизмом, но это никак не распространяется на моё отношение к стране. Правительство и президенты даже у нас время от времени меняются, а страна с языком, культурой и дорогими сердцу местами остаётся. Кроме того, антироссийская риторика часто связана с чувством противоречия, невольно рождающегося у людей, уставших от засилия одного мнения. Это напоминает отношения властных родителей с детьми, когда последние пускаются во все тяжкие исключительно ради того, чтобы переломить родительский прессинг.

Беседу вёл Игорь ПАНИН

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.