МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ

№ 2005 / 16, 23.02.2015

В нынешнем поколении тридцатилетних Роман Сенчин, кажется, единственный, кто умеет с блеском выступать чуть ли не во всех жанрах.

Примеры? Пожалуйста. Начнём с прозы. Я не знаю ни одного серьёзного критика, кого бы не зацепила повесть Сенчина «Нубук» (не зря Юрий Козлов издал её массовым тиражом в популярной «Роман-газете». Хотите драму? У Сенчина и это есть (читайте, к примеру, его пьесу «Проект» в журнале «Абакан литературный»). А он ещё регулярно выступает и как литературный критик. Если же очень потребуется, то Роман может и стихами изумить, и чудеса панк-рока продемонстрировать.

Родом Сенчин из Кызыла. Сразу после школы, мечтая стать историком, он подался в Новосибирский университет, но провалил сочинение, получив двойку за обилие грамматических ошибок. Естественно, большого желания с такими горе-успехами возвращаться домой у него не было. Недолго думая, Роман решил, будет лучше, если он рванёт в Ленинград. Но все институты приём документов уже закончили. Оставалось строительное училище. Ну а через год пришла повестка в погранвойска. Два года он сторожил советско-финскую границу.

После армии Сенчин, вспомнив про школьную мечту, предпринял ещё одну попытку поступить в институт. Но на этот раз он не стал испытывать судьбу и пытаться покорить какой-нибудь престижный университет. Его синицей стал Кызылский пединститут.

Однако через два года всё рухнуло. В Туве не на шутку разбушевались националисты. Русским жить в Кызыле стало просто страшно. Родители решили: бог с жильём, надо как-то спасаться. Выбор пал на соседнюю Хакасию.

Но кому нужны чужие переселенцы? Обойдя с десяток контор, работу Сенчин нашёл лишь в Минусинском театре. Нет, в артисты его не взяли. Определели для начала в вахтёры. Хотя Роман к тому времени написал уже пару пьес.

Первой литературный дар Сенчина оценила Наталья Ахпашева. Она сразу сказала Роману, что в Хакасии ловить ему нечего. Ну не было в Абакане нормальной литературной среды (я здесь не имею в виду писателей, пишущих по-хакасски; это другая тема, требующая отдельного разговора). Да, можно стать первым парнем на деревне. А толку-то что. Равняться, так действительно на вершины.

Короче, Ахпашева предложила Роману как можно быстрей делать ноги в Москву. Вопрос упирался лишь в средства.

Наталья молодец. Раз правительство пожалело денег, она продала свои золотые серёжки. Этого как раз хватило купить Роману билет до Москвы.

Поступив в 1996 году в Лит-институт на семинар к Александру Рекемчуку, Сенчин оказался единственным студентом, кто не стал делить литературу на правую и левую. Он стал печататься в изданиях самых разных направлений: в газете «День литературы» и в журнале «Знамя» (первая подборка рассказов там появилась в 1997 году), в «Нашем современнике» (1998, № 11 — 12) и «Дружбе народов», в «Новом мире» (1999, № 5) и «Октябре».

Критики быстро сошлись во мнении, что Сенчин описывает деградацию, но разошлись в оценках того, как Сенчин это описывает. Один из первых оценщиков — М.Золотоносов посчитал успехом то, что Сенчин в деградации своих героев обвиняет не политику, а предлагает «объяснение экзистенциальное: на роду написанное всем нам бессмысленное старение и самоисчерпание». А Рекемчук отметил прежде всего заряд социального протеста, заложенный в «чернушных» рассказах Сенчина.

Кстати, кто-то не прочь записать в связи с этим Сенчина даже в наследники Виктора Астафьева.

Иное мнение у Капитолины Кокшенёвой. Она негодует, считая, что такая проза, зафиксировавшая деградацию человека, вредна. В первой книге Сенчина «Афинские ночи» Кокшенёва увидела «только помоечный колорит и зловонное дыхание». По мнению критика, у писателя «нет ни веры, ни любви», а его герои — «уроды, с низким уровнем интеллекта, с размазанной волей, с гаденькими чувствами».

А вот ещё две точки зрения. Одна — Анны Шаргуновой весьма иронична. «Роман Сенчин пишет книги с остервенелым социальным содержанием», — утверждает она в «Ex libris НГ». Однако её муж Сергей Шаргунов не соглашается. «Я-то, например, пренебрежение к Сенчину считаю неуместным, — парирует он. — Человек страдающий, голодный, холодный, запойный — здесь сенчинское «осмысление» мира».

Очень ёмкую характеристику творчества Сенчина дал ярославский критик Евгений Ермолин. Разбирая в 2002 году на 2-м Форуме молодых писателей России повесть Сенчина «Один плюс один», Ермолин пришёл к следующим выводам: «Роман Сенчин — неутомимый наблюдатель современного городского быта. Его герои — нынешние социальные аутсайдеры. В прозе Сенчина есть ранящая правда. У него почти всегда все люди мелки и сломлены бытом, ничтожны и обречены на прозябание. Так уж настроен его острый писательский глаз. Тонко и очень часто точно схвачена писателем обыденная сторона жизни. Давление повседневности, мелочей быта, тяжесть совместного проживания, неумение и неспособность общаться, находить общий язык, внутренняя ошеломлённость, иногда выходящая наружу в исторических жестах. Можно искать в этом лирический посыл. Но можно копнуть и глубже. Тогда выйдет, что в прозе Сенчина сказался глубинный опыт, преломилось экзистенциальное потрясение, первооснова которого — предопределённость существования, заданная принудительность проживания жизни. Люди — мухи на липкой ленте. Их жизненные устремления, мечтания и проекты обламываются о твёрдое вещество судьбы. Это закон бытия. Обстоятельства случайны, тенденция очевидна. Жизнь — тупик. У каждого свой ад. Свой адик».

Кстати, ещё один интересный факт из биографии Сенчина. Он, наверное, стал первым выпускником Литинститута, кому сразу после сдачи диплома предложили в альма матер преподавательскую должность. Правда, занятия Роман вёл всего два года. Как только до начальства дошла рукопись его повести «Вперёд и вверх на севших батарейках», во многом построенная на литинститутовских историях, бывший учитель Сенчина — Александр Рекемчук тут же поспешил со своим учеником расстаться. Видимо, и вправду двум медведям в одной берлоге никогда не ужиться.

 

В. ОГРЫЗКО