ПОЭЗИЯ: Александр АРАПОВ. Как птица от боли…

№ 2001 / 8, 23.02.2015

* * *

Как птица от боли, 
Сорвётся строка впопыхах, 
Но тут же остынет, 
Как только забрезжит на гранках. 
Опустятся крылья, 
Замрёт мой отчаяннный взмах 
Над миром из масок, 
С которым душа не в ладах. 
Так хочется, чтобы 
Хотя бы на треть — наизнанку.

 

…А думалось — бал, 
Оказалось же — просто гулянка.

 

И кажется выцветшим платьем 
Мой месяц сентябрь. 
На крик мой зелёный 
Откликнулось жёлтое эхо. 
Всё те же деревья, надежды — 
Сменился лишь кадр: 
Тогда я смеялся, 
А нынче уже не до смеха.

 

 

* * *

 

Не приду, не обниму, 
Кончено! Пора расстаться. 
Это после я пойму — 
Ни вернуть, ни докричаться.

 

Это после мне бежать 
За тобою, заоконной. 
После — мучиться и ждать 
С тихой болью потаённой.

 

Это после день, как ночь, 
Так нахлынет — сердцу жарко. 
И ничем уж не помочь — 
Ни советами, ни чаркой.

 

Вьюги, города, мосты… 
Словно выход из забоя, 
Я найду тебя, а ты 
Покачаешь головою.

 

 

ОТЕЦ

 

Звездой высокою дыша, 
Любуясь этим миром нежным, 
Он вдруг почувствовал, как прежде, 
Что жизнь чертовски хороша.

 

И улыбнётся, снег топча, 
Какой-то радости поверив. 
И, валенками постучав, 
Весёлый, скроется за дверью.

 

 

* * *

Нам не простят наивной простоты, 
Нам отомстят за долгое молчанье, 
За чистый слог, за белые листы, 
За детское, не к месту, восклицанье.

 

Нам ничего на свете не простится — 
Ни эта жизнь без глубины и дна, 
Ни эта, на руке, живая птица, 
Ни эти, за рекою, имена.

 

* * *

Какова она, мужская доля? — 
С чёрною тоскою под крылом 
Не кататься по полу от боли — 
Петь лихую песню за столом.

 

Затихать, как море в час отлива, 
Строить новый домик на песке, 
И ходить по краешку обрыва 
С верою, зажатой в кулаке.

 

 

* * *

Я в гости приду к дяде Косте вечерней порою. 
Пока дядя Костя заваривать будет свой чай, 
Прости меня, Господи, всё же я дверь приоткрою 
Немножно совсем, и пусть думает, что невзначай.

 

Как жил я на свете? Наверное, глупо, беспечно. 
Куда я глядел? Ведь сегодня опять не уснуть — 
В передней стоит она в платье своём подвенечном, 
Смущённая чуть и такая красивая — жуть.

 

Стоит перед зеркалом в тесной избе деревенской — 
Свежа, словно утро, и, словно пушинка, легка. 
Тревожно, наверное, ей перед участью женской — 
Скользит, задевая неведомый воздух, рука.

 

Да что же со мной просиходит?.. Такое волненье… 
Вся дума о ней, а беседу о чём-то веду. 
…Спасибо за чай, дядя Костя, и за приглашенье. 
Где шляпа моя? Не болейте… Конечно, приду.

 

Уйдёт она завтра кому-то в красивые жёны, 
Всю свадьбу не буду я глаз от неё отрывать, 
И песню спою, где завидуют счастью чужому, 
И может случиться, жених будет мне подпевать.

 

 

* * *

Засыпаю… Ехать долго. 
И не виден окоём. 
Мимо зданий, мимо Волги 
Засыпаю на потом. 
И качаются надежды, 
И слипаются глаза. 
Едем от себя, от прежних, 
И не ехать нам нельзя. 
Ждать уже невыносимо. 
Каждый верит — счастье с ним. 
Проплывает поле мимо, 
М и м о, ставшее родным. 
Купола летят и рощи, 
Пруд, как лезвие, блеснёт. 
И храпит вагон наш общий, 
Жёсткий, в общем, но сойдёт. 
Засыпаю… 
Ехать долго… 
Или, может, полверсты… 
…Снятся красные цветы. 
Боже мой, откуда столько?

 

 

* * *

Я не знаю ещё, как живу… 
Как живу ещё, не понимаю… 
Утром воздух сырой обнимаю, 
И не верится, что наяву.

 

И вставать тяжело-тяжело. 
И так больно от белого света. 
Неужели всё это со мной? 
Неужели со мною всё это?

 

 

* * *

Как парное молоко, 
Осторожными глотками 
Пить свободно и легко 
Синий день под облаками.

 

Тихим счастьем нелюдим, 
Тайники свои проверить. 
Верить — всё-таки любим, 
А что всё не так — не верить.

 

 

1937-й

…И молчали и эти, и те, 
И учили деетй немоте.

 

А не то — в Соловки на года. 
А не то — ни суда, ни следа.

 

В ночь-полнось подъезжал “воронок”. 
И ни Бог, и ни чёрт не помог.

 

Убиенных безмолвны уста — 
Ни могилы тебе, ни креста.

 

 

* * *

В холодном тамбуре ночном 
Курил… 
Курил и плакал долго. 
А после слёзы кулаком 
Он вытирал на верхней полке.

 

И было душно в темноте, 
Где в тесноте, да не в обиде. 
Лицо он поднимал к звезде 
И никакой звезды не видел.

 

Летела за окном луна, 
Шумела за окном эпоха… 
Хотелось друга, и вина, 
И понимающего вздоха.

 

 

* * *

Друзья! Как сочен этот день! 
Ей-богу, пахнет мёдом! 
Полна минута всклень 
Народом, огородом.

 

Прекрасна суета, 
Когда не врозь, а вместе, — 
У всех свои места, 
Как в духовом оркестре.

 

Прекрасно — от трудов 

На землю повалиться. 
Пусть мне среди стволов 
Любимая приснится.

 

 

* * *

…И щека прикоснётся к щеке. 
И рука встрепенётся в руке.

 

Обнимать её, так обнимать, 
Словно будут её отнимать.

 

Без неё невозможно душе. 
Без неё и не жить-то уже.

 

Обнимать её и повторять: 
Я-то знаю, как счастье терять.

 

 

* * *

Дорога за тёмной оградой, 
Где спит огород, 
Она баламутит, 
Пьянит, как вино молодое. 
В дорогу собрался 
Родной деревенский народ. 
— Куда вы? 
— А в город… 
Как будто к ручью за водою.

Останутся избы без окон 
Как будто без глаз, 
Крылечки листвой 
Занесёт золотою 
За осень. 
Наплачутся кошки бесхозные, 
И в первый класс 
Пойдёт один мальчик, 
А завуч надеялась — 
восемь.

 

 

* * *

Кто нас привёл в горчащий лабиринт, 
(А что горчащий — мы узнали после), 
Кричим, а жизнь проходит где-то возле, 
Нам на глаза накладывая бинт.

 

 

* * *

Перед зеркалом долго стоял 
И смотрел на себя бестолково. 
Я, конечно… Но я не узнал, 
Не признал себя, честное слово. 
Всё моё, и морщинка моя, 
Но во взгляде так много чужого. 
Словно кто-то глядит на меня, 
Вопрошающе, строго, сурово. 
Словно кто-то, а вовсе не я, 
Там стоит и разводит руками. 
И какая такая стена, 
И когда она встала меж нами?

 

 

* * *

Обездоленность, несчастность 
В тёмной ярости пурги. 
Ни смириться, ни забыться, 
Ни укрыться от тоски. 
И молю: пошли, Всевышний, 
Веры, ласки и добра, 
Быть услышанным собою 
В эти злые вечера. 
Чтоб, простив, меня коснулась 
Та, кем я ещё храним, 
Чтобы жизнь не показалась 
Горьким вымыслом чужим.

 

 

* * *

Ну что ж, лысею и линяю 
И, кажется, лицо меняю. 
А что там, на моём лице? 
А это осень на крыльце.

 

 

г. САРАНСК

 


 

Александр Васильевич Арапов родился в 1959 году в селе Чиндяново Мордовии. Окончил в 1983 году факультет журналистики МГУ. Первая книга стихов на эрзянском языке “Голос” вышла в 1990 году. Сейчас в Мордовском издательстве готовится к печати его сборник на русском языке “Взмах”.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *