Даниэль-первопроходец

№ 2015 / 41, 18.11.2015, автор: Дмитрий ФИЛИППОВ (г. Санкт-Петербург)

Имя у него необычное, пафосное для писателя – Даниэль Орлов. В имени сплетаются необитаемые острова, манерные французы, Пятница, диссиденты… Сложно русскому писателю с таким именем. Чтобы к тебе и твоим текстам относились серьёзно, необходимо писать не просто хорошо – царапать надо душу читателя, разрывать и тут же штопать по живому! Быть алхимиком, шаманить Словом! Даниэль Орлов с этой задачей справляется.

Год назад увидел свет его крайний роман «Саша слышит самолёты». Вот о нём и будем говорить.

Важно уточнить, что это не разговор постфактум. Несмотря на то, что роман не засветился в премиальных сюжетах и вообще, как говорится, «не выстрелил», тексты такого высокого художественного уровня появляются не часто, даже в наше богатое одарёнными писателями время. Даниэль Орлов сформулировал крамольную, но такую наболевшую мысль: наше время – это и есть «золотой век» русской литературы; именно его потомки назовут вершиной русской художественной мысли. С этим можно соглашаться или нет, но тут в любом случае есть над чем рассуждать. Впрочем, это тема для отдельной статьи. Ближе к тексту.

«Саша слышит самолёты» – это и роман воспитания, и роман взросления, и семейная сага одновременно, и, наконец, просто живой и прекрасный текст каждой строчкой своей, каждой мыслью утверждающий правду гуманизма. Сюжет из разряда тех, что невозможно просто взять и придумать: это надо услышать в воздухе, в эпохе.

Девочка Саша со своей мамой с детства играют в разведчиков: у её папы есть ещё одна, главная семья. И в этой главной семье тётя Нина (папина официальная жена) – лучшая подруга Сашиной мамы. Поэтому на людях Саша называет папу дядей Геной. Мама Саши умирает, когда девочка ещё слишком мала и несамостоятельна, и её, конечно же, усыновляют тётя Нина и дядя Гена. Но правила игры уже сформулированы, разведчик не должен провалить задание. А ещё у Саши есть брат Артём, который вырастает и обнаруживает в себе нетрадиционную сексуальную ориентацию. И чтобы скрыть от людей, от тёти Нины, чтобы соблюсти видимость приличий, Сашин папа придумывает фантастический ход: он женит своих детей друг на друге. Вы чувствуете, какой чудовищный замес? Сюжет достойный Сорокина или покойного Мамлеева. Как вырулить на такой огромной нравственной скорости? Как не разбиться на повороте? А вот это уже загадка, феномен Даниэля Орлова, ибо он не просто выруливает из этих грязных переулков памяти, совести, судеб и поколений, – но напитывает текст пронзительным светом, верой в живое, кровное, тёплое.

Помогает язык (очень вкусный, очень образный у Орлова, точный в метафорах и сравнениях) и практически забытая в наше время писательская неторопливость, плавность, когда автор не спешит гнать сюжет в угоду читателю, не подстраивается под его прихоти и ожидания, но плетёт романное полотно, руководствуясь только собственным слухом и интуицией. Не зря тема обострённого слуха, вынесенная в заглавии, становится фундаментом романа, его над-смысловой основой.

Не смотря на видимую искусственность сюжета, Даниэль Орлов органически не умеет фальшивить, и в этом смысле «Саша слышит самолёты» – классический русский реалистичный роман. При этом в нём нет фривольности «Обыкновенной истории», нарочитости «Отцов и детей», безвыходности «Жизни Клима Самгина». В этом смысле генеалогия Орлова – из Толстого, из Достоевского; нравственный стержень – оттуда.

«Если Господь окажется только творцом, пусть будет Он суеверен, как суеверен писатель, который никогда не мучает своих персонажей, не позволяет им болеть, оставаться в одиночестве, терять близких, испытывать нужду или претерпевать муки совести. Если бы Он был только творцом… Можно было бы разобраться в сюжете, даже предсказать конец по самому началу. Но он непостижим, как непостижим его замысел, непроизносимо имя или невесом жест. И только время становится следом от его шагов. Он создал его до того, как сказал первое слово, до того, как слово зазвучало эхом, множась, разбиваясь в брызги, в пыль, в туман, сокрывающий старые смыслы и рождающий новые, позволяющие считать себя свободными. Совесть – эхо его слов, громкое, трёхчастное, образцово-показательное, такое чистопородное эхо. Тогда как время – вечная несвобода, если верить в него, вместо того чтобы расслышать слова.»

В огромном блоке современной русской литературы Даниэль Орлов мне видится первопроходцем, пионером, открывателем новых земель. В том смысле, что расслышал в воздухе и во времени назревшую необходимость возвращения семейного романа. Не такого, когда жизнь и судьба отдельной семьи становятся средством изображения эпохи, – таких романов у нас достаточно; но романа, где в фокусе внимания оказывается именно семья, живые люди, обретение ими собственного голоса, счастья, пути. И время становится фоном, история эпохи оказывается нисколько не важнее истории человеческой жизни. Именно этого смещения акцентов не хватало современным семейным сагам от «Казуса Кукоцкого» до «Елтышевых». Тут, верно, некорректно сравнивать: и Улицкая, и Сенчин ставили перед собой другие задачи, – но факт остаётся фактом, полноценного семейного романа у нас не появлялось уже много лет. И вот здесь и сейчас есть Даниэль Орлов, он написал «Саша слышит самолёты» и проторил первую узенькую тропу в этом направлении. По этой тропе пойдут другие, молодые и смелые, талантливые и дерзкие, расширят её, утрамбуют удобную дорогу. А первопроходца, скорее всего, никто и не вспомнит. Такова судьба всех первопроходцев.

Синтаксис Даниэля Орлова – это синтаксис писателя, которому уже не надо никому ничего доказывать. Он призывает к вдумчивому, неторопливому чтению в наше такое торопливое время. Не в метро, не на ходу, не полчаса перед сном, но в отведённом именно для чтения промежутке времени, когда никто не будет тебя отвлекать. Мы ведь забыли, что можно так читать, что когда-то давно, в прошлой жизни мы так и читали… И девушка Саша, которая слышит самолёты, заставляет нас вспомнить об этом времени, принять эту память как единственно правильную в самом принципе чтения. Ведь это по сути тот же слух. Слово начинает звучать, сначала легонько, из другого мира, потом звук усиливается, становится плотным и явственным, и наша душа на этот звук отзывается. Ведь мы знаем, что книги никого ничему не учат – они просто звучат, меняя мир вокруг себя. Роман Даниэля Орлова – как раз из таких книг.

Услышим ли мы самолёты?

Надо закрыть глаза и слушать, слушать…

Дмитрий ФИЛИППОВ

г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ