ИЗУМЛЯЕМСЯ ВМЕСТЕ С АЛЕКСАНДРОМ ТРАПЕЗНИКОВЫМ

№ 2015 / 45, 16.12.2015

ЕСТЬ И ТАКАЯ УКРАИНА  

 

Это была весьма мудрая и полезная идея – издать украинские народные песни, которые все мы любим и которые особенно ценил и почитал Николай Васильевич Гоголь. Вот и вышел в свет подарочный литературно-художественный альбом «Гоголевы песни» (автор-составитель И.Р. Монахова) в издательстве «Прогресс-Традиция», снабжённый многочисленными красочными иллюстрациями, имеющими ещё и познавательное значение.

Он будет представлять интерес не только для специалистов-филологов, литературоведов, фольклористов, но и для самого широкого круга читателей, интересующихся общей русско-украинской историей культуры, творчеством и биографией Гоголя, а также для всех любителей народного искусства. Хорошо бы ещё, если бы к публикуемым здесь текстам народных песен приложить собрание их музыкальных записей, компакт-диск, чтобы можно было слушать и подпевать. Совсем не лишнее.

23Автор-составитель пишет, что едва ли не самыми весёлыми в жизни Николая Васильевича были минуты, связанные с народной песней. Вообще фольклор в самых разнообразных его проявлениях имел большое значение для Гоголя. Он вырос в атмосфере, в которой были живы отголоски старины. В его окружении, среди родственников и многочисленных гостей хлебосольного дома в Васильевке на Полтавщине, были люди, которые знали много старинных преданий, песен, обычаев. Все помнят «Майскую ночь». А в ней есть строчки из «Сонце низенько…», которая целиком вошла в этот сборник. Более того, эта песня оказала существенное влияние и на содержание, и на поэтику данного гоголевского произведения.

В.Г. Белинский, отмечая особенность гоголевского стиля, определил её как «комическое воодушевление, всегда побеждаемое глубоким чувством грусти и тоски». Так это или нет, но подобную смену тональности нередко обнаруживают и украинские песни (да и русские народные тоже), что обусловливает их неотразимое эмоциональное воздействие на слушателей. В альбоме впервые собраны полные тексты песен, которые предпочитал петь и слушать Гоголь. А список таких фольклорных произведений ещё в 1850-х годах составил биограф Гоголя П.А. Кулиш, который писал: «Чем лучше почтить память поэта, как не песнями? Назовём эти песни Гоголевыми». Вот два куплета в одной из них:

 

«Полюбила Петруся

                            (речь не о Порошенке. – А.Т.)

Та й сказати боюся.

Ой, лихо, не Петрусь,

Бiле личко, чорний вус!

Била мене матуся,

Що я люблю Петруся!

Ой, лихо, не Петрусь,

Бiле личко, чорний вус!..»

И ещё одна:

«Не буду я женитися,

Бо що менi з того?

Не стае менi десять грошей

До пiвзолотого.

Чук, чук, чумандра,

Чумандриха молода…

Тривай – зась, не змагайсь!

Чумандрихо, не жахайсь!

Вари ж страву з буряка,

А мы вдарим гопака!

Чук, чук, чумандра,

Чумандриха молода».

 

Поясняю: не буду я жениться – что мне с того? Не хватает мне десять грошей до ползолотого. Вари же свёклу, а мы спляшем гопака!

Или другая, шуточная:

 

«Казала Солоха: «Прийди, прийди!»

Казала небога: «Щось дам, щось дам!»

Я до Солохи та в понедiлок,

Нема Солохи – пiшла на ринок…»

 

И так далее. А смысл в том (песни снабжены комментариями и разъяснениями), что Солоха говорила парубку: «Приди, приди! Что-то дам, что-то дам!» Приходит он в понедельник, во вторник и т.д. – нет дома Солохи. Но в воскресенье застал-таки Солоху, дала она ему сорочку белую». Нет, вовсе не случайно на слуху у Гоголя с детства были различные легенды, сказки, поверья, побасёнки, о которых он позже сам столь восхищённо писал (а слова эти мощно выразил Николай Черкасов в фильме «Весна»): «Побасёнки!.. А вон протекли века, города и народы снеслись и исчезли с лица земли, как дым унеслось всё, что было, а побасёнки живут и повторяются поныне… Побасёнки!.. Но мир задремал бы без таких побасёнок, обмелела бы жизнь, плесенью и тиной покрылись бы души».

Постскриптум. Вот честное слово, я пока писал рецензию, сам всё бормотал и пел вслух эти замечательные песни.


 

ТАМ, ГДЕ МОЯ ЛЮБОВЬ

 

Не знаю почему, но лично меня Арктика и Антарктика всегда притягивали с детства. Читал, изучал, бредил… Мысленно сопровождал путешественников и первооткрывателей. Сам позже написал о них несколько биографических очерков – о Седове, Брусилове, Русанове, Пахтусове, Санникове, Миддендорфе, Бегичеве и других отважных и великих людях. А побывать в Заполярье пришлось лишь однажды. Но и тому рад. А вот книга Анатолия Лайбы «Квадратура полярного круга. Арктика и Антарктика глазами очевидцев. 1937–2004 гг.» (издательство «Центрполиграф») открыла мне эти суровые и романтические дали несколько с иной неожиданной стороны. С весёлой. Она представляет собой прихотливую смесь баек, рассказов-анекдотов, шуток, даже стихов-куплетов, основанных на реальных событиях, документально подтверждённых в высоких широтах. Например, история с партсобраниями Папанина на дрейфующей льдине.

21Полярные области, как пишет автор, всегда привлекали к себе моряков, путешественников, авантюристов, учёных и прочих охочих людей. Почему? Ведь это сверх суровый край, непригодный для жизни, однако туда мечтают попасть тысячи людей, как я, идиот. Только ли экзотика манит? А может, желание испытать самого себя на прочность? Не знаю. Вероятно, магнитная, точнее, магнетическая тяга к этим местам, где таится неведомая тебе любовь, будет на Земле всегда. А полярные первозданные шапки – самая загадочная часть нашей прекрасной планеты, достичь которые – достойная цель всякого любознательного человека.

Книгу Анатолия Лайбы наполняют не только полярники, покорители Северного и Южного полюсов Земли. В ней много разного люда – геологи, метеорологи, взрывники, бурильщики, радисты, доктора, лётчики (о, это особенный класс людей!), местные охотники. А как они пьют «огненную воду»! Без этого ведь в запредельные морозы тоже нельзя. Запомнился эпизод, когда в Антарктиду требовалось отправить определённое количество бочек спирта (для технических нужд), но что-то там напутали с пересчётом декалитров, и завезли в десять раз больше. То-то радости было! На три последующие экспедиции хватило.

В череде забавных, комических, а порой и драматических эпизодов автор, кроме всего прочего, показывает и тяжёлый труд, и героические подвиги, и способность преодолевать трудности, и увлечённость научными поисками. А также тягу к романтике, личное мужество, дух товарищества, пресловутую русскую смекалку и, конечно, арктико-антарктический фольклор с ядрёным северным юмором. Ну а кроме шуток не будем забывать о том, что приполярные области России, население которых составляет 1%, производят до 20% валового национального продукта. Это говорит о многом, не будем забывать, что Арктический бассейн – наша кладовая, значение которой будет только возрастать.

Постскриптум. Уместно взглянуть на человеческую деятельность в запредельных широтах со смехом и иронией, как это сделал Лайба (сам полярник) в своей книге. Рассказал о зимовках, о природе и людях, о невероятной красоте Арктики и Антарктики. А человек всюду остаётся самим собой, и ничто человеческое ему не чуждо. Хоть на Полюсе, хоть в Африке. И юмор – его неотъемлемая часть. Вместе с хорошим запасом бодрости и огненной влаги.


 

КОД ЖИЗНИ

 

К новому роману Канты Ибрагимова «Стигал» (издательство «У Никитских ворот») можно было бы преподнести эпиграфом строки Лермонтова из «Валерика»:

 

«Я думал, жалкий человек,

Чего он хочет? Небо ясно!

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он – зачем?»

 

Но они и сами возникают в конце – не в устах, а в мыслях главного героя (говорить он уже не может). И практически весь роман – это мысли, воспоминания, безмолвные переживания Стигала, фигуры трагической, необъятной, обречённой и свободной, как те же лермонтовские Мцыри или Демон. Человек, жаждущий справедливой мести, но закованный в панцирь неизлечимой болезни. В финале он добьётся своей цели, приняв последний бой. Он – Стигал, а это – небо, полёт. А смерти нет, потому что она ничего не стоит, она бесплатна. Только для подлецов и трусов смерть всегда дорога. «Я разбежался и бросился навстречу солнцу, тёплый, родной, благодатный ветерок подхватил меня, понёс, вознёс. И когда я пролетал над поляной, я напоследок глянул вниз и сразу понял смысл жизни – под конец не ползать, а в мечтах взлетать. И я летел! Всё выше, выше, и я понял ещё, что прекрасен и красив не только мой край, но и весь Кавказ, весь мир и всё моё небо… И это небо всегда ясно. Под небом места много всем, и я, теперь в нём растворяясь, хочу напомнить вам: зачем?».

26Это глубокое, многоплановое, полифоническое произведение, в котором расступается жизненный мрак, а воздух и свет пронизывает каждый закоулок текста. Даже самый горький. С первых страниц перед нами предстаёт не человек, а его тень, остов, ещё живой труп. Казалось бы, о чём тут писать? Но вспомним «Английского пациента». Там другая история. Тот герой умирает с воспоминаниями. Этот – через них – возвращается к жизни, пусть даже к последним дням и часам. Но каким! Роман, несмотря на свою камерность, за запертость Стигала в лечебной клетке, чрезвычайно динамичен, насыщен действием. И всё это благодаря тому, что невозможно оторваться от жизненных перипетий судьбы главного героя и его близких. По сути – от целой эпохи, от метаморфоз страны, носившей когда-то название СССР, а потом – вновь России. Это биография времени.

Вначале мне казалось, что автор всю эту невозможную историю выдумал. Но, зная Канту Ибрагимова и его творчество, я понял, что это не так. А в этом меня убедили и последние страницы романа – «Вместо авторского прощания». Его встреча с местным участковым, который показал ему «флаг Стигала» на противоположном склоне горы – красно-белый треугольный предмет. Застрявшее на вершине крыло дельтаплана. Да вообще большому писателю (а Канта Ибрагимов именно таким и является) не зачем что-то присочинять и приукрашивать, можно только дополнять жизнь и расставлять акценты. Почитайте его предыдущие романы – «Седой Кавказ», «Учитель истории», «Сказка Востока», «Прошедшие войны» (за который он, кстати, единственный в наше время из современных писателей получил в 2004-м году Государственную премию Российской Федерации в области литературы и искусства), «Дом проблем», «Детский мир», «Захаров», – чтобы убедиться в том, что это автор не только со своим устоявшимся самобытным стилем и манерой письма, но и с позитивным, не смотря ни на что, видением мира. С философским складом ума и духоподъёмным внутренним зрением. А притом ещё и очень «читабельный». Все разнообразные сюжеты его произведений отвечают самым высоким требованиям литературы со знаком качества. Но почему-то, к сожалению, именно такие писатели, в наших по-прежнему либеральных СМИ до сих пор являются «фигурой умолчания».

Вернусь к «Стигалу». Пока я читал роман, меня не покидало ощущение, что где-то рядом, то тихо, то громче, звучит «Цисмольдская прелюдия» Рахманинова. Когда-то один из музыкальных критиков того времени назвал её «агонией человека, бьющегося в гробу». Эта прелюдия, как и роман Канты Ибрагимова, – трагедия классической формы, с завязкой драмы в первой её части, бурным развитием во второй, траурным апофеозом в третьей. Но это не только трагедия «обречённого человека», это своеобразная загадка, воплощённая в таинственных и вопросительных интонациях основного мотива. В романе «Стигал» автор заключает не человека в гроб-клетку, а ставит перед нами некий зашифрованный код, который читатель обязан разгадать, следуя по стопам главного героя. Для одних он будет слишком сложен, для других – ясен. Зависит от человека. Но задача поставлена.

Постскриптум. «Стигал», я считаю, это одна из главных вершин творчества Канты Ибрагимова. И несомненных удач издательства «У Никитских ворот». Но вершин у автора, находящегося в самом расцвете творческих сил, впереди будет ещё много, в этом не сомневаюсь. И главное, что хотелось бы отметить, Канта Ибрагимов, опираясь во всех своих романах на национальную орнаменталистику, вольно или невольно выходит за рамки литературы только одной части нашего народа. Здесь далеко не случайны эпические мотивы и звуки Рахманинова, Лермонтова, Толстого. Воздух и краски Кавказа соединены с Россией. Живительный родник, к которому так стремится Сигал, утоляет жажду любого путника. Вот почему и всё творчество Канты Ибрагимова, как отдельный ручей, вливается в широкое русло традиционной русской литературы. Соответствует её классическим образцам. А они всегда очищают и возвышают душу, не разлагают её, а поднимают к горним вершинам.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.