Алим КЕШОКОВ. КОГДА ПЕРО ПОЁТ В РУКЕ (рецензия)

№ 1963 / 20, 18.06.2015

Михаил Дудин. «До востребования». Лирика. Лениздат. 1963. 259 стр. 46 коп.

---

Может быть, сам поэт давно забыл об эпизоде, который мне вспомнился, когда я прочёл его новую книгу стихов.

С тех пор прошло более тридцати лет. Тогда Михаил Дудин только вступал на скалистую тропу поэта, печатал первые стихи в многотиражке, выходившей на строительстве Баксанской ГЭС – первенца первых пятилеток.

Молодой сотрудник газеты гидростроителей шёл к своим читателям за материалом. В ущелье он встретил попутчицу, но с нею идти было нелегко: она была на коне. Правда, всадница не старалась оставлять парня, который сразу покорил её стихами. Девушка, заслушавшись поэта, забыла о своей дороге, а за аулом она спешилась с серого коня и пошла рядом, держа лошадь за поводья, а затем оба присели на придорожный камень. Лошадь, не дождавшись конца стихам, ушла…

Название книги «До востребования» прозвучало для меня как слова привета, адресованные другу, чей адрес потерян. Сколько душевного тепла, яркого света, свежести горных вершин в этих стихах Михаила Дудина!

Несколько лет тому назад я присутствовал в колхозном Дворце культуры, где Михаил Дудин выступал перед колхозниками, из которых многие были строителями Баксанской ГЭС, первыми читателями поэта, а свет этой электростанции, построенной их руками, освещал зал, лицо поэта и добрые ласковые глаза уже немолодых его читателей.

Это была трогательная встреча поэта с читателями, которые пожимали ему руку со словами: бурка, сделанная руками горянки, когда-то согревала плечи Лермонтова, в такой бурке и ты бывал среди нас. В этом не было рисовки. Люди это говорили от сердца и верили, что русским поэтам горская бурка не чужда.

Мне особенно радостно, когда русский поэт чем-то связан с Кавказом, – это понятно. О горцах, как о народах, которых надо спасти от вымирания, приобщив их к русскому просвещению, первыми сказали русские поэты. Они были и самыми бескорыстными и до конца честными друзьями и советчиками первых горским просветителей. Мы видим, как эта традиция русского передового художественного мышления развивается с новой и новой силой по всем направлениям.

Но сейчас не об этом слово. Михаил Дудин как бы идёт рядом с нами и читает нам свои великолепные стихи, исполненные нежности белых берёз и мужественной силы русского солдата. Скорей он не читает, а поёт друзьям, адреса которых он не сохранил, но он уверен, что друзья у него есть везде, они вытребую его книгу, и задушевный голос поэта дойдёт до слуха каждого из них.

«Сама любовь, сама природа» ведёт поэта, и что ни поворот – то поиски. Поиски нового, новых форм, тем и нового содержания. Михаил Дудин верен чутью разведчика, которым он был в годы Великой Отечественной войны, он непрерывно в разведке и, как бы по компасу, по внутреннему чутью ищет пути, по которым надо идти. Временами кажется, будто поэт так искусно научился идти по азимуту, что порой нарочито усложняет себе дорогу, любуясь своим мастерством, как бы говоря: вот так я владею стихом.

На сквозь эти сложности, точно так же как в лесу сквозь листву берёз проглядывает весеннее солнце, между переплетениями стихотворных строк проглядывает ласковый образ поэта с поющим пером в руке.

Поэт говорит:

Спешу, отчаиваясь снова,

Пока перо поёт в руке,

Своей души оставить слово

В певучем русском языке.

Человек, который никогда не слышал о Михаиле Дудине, прочитав книгу стихов «До востребования», скажет точно, где он живёт и где бывал. Стихи сами поведут читателя по тропам, которые поэт прокладывает по русской земле и зарубежным странам.

Бывает, глыба камня оторвалась от скалы, и поток горной реки унёс её далеко от того места, где она упала. Возьми эту глыбу и поставь там, где она была. Глыба точно встанет на своё место. Точно так же Михаил Дудин всегда остаётся самим собой – поэтом земли русской, где бы он ни бывал и к какому бы материалу ни обратился. Его ёмкое поэтическое сердце бездонно, оно ничего не пропускает и всё вмещает в себя.

Первая часть книги посвящена зарубежным поездкам. Эти стихи поэта могли бы послужить примером. В них Михаил Дудин как бы возводит прочный мост дружбы, связывающей два берега, но пусть любовь поэта к друзьям за рубежом длинна, как мост дружбы, – любовь его к родной земле длинна, как сама река.

И когда после поездок за рубеж поэт говорит:

Милый север,

Ночью белой

Дай напиться ясной той,

Самой чистой,

Самой смелой

И спокойной красотой.

– веришь, что на родную русскую землю вернулся русский поэт. Но он зачарован не одной «спокойной красотой». Вот она, смелая сила русской земли:

Гроза развернётся с размаха

И лес в оборот заберёт.

Ударит хоралами Баха

И Листом по листьям пройдёт.

Когда-то, на заре поэтической юности, горская девушка, которая заслушалась поэта и не заметила, как ушёл её серый конь, может быть, своим чутьём угадывала, что судьба свела её с человеком, который станет большим поэтом, и хотела, чтобы этот удивительный попутчик шёл рядом с ней до самого аула. Муза Михаила Дудина, думается мне, до сих пор провожает её…

Алим КЕШОКОВ